Искушение

Трамвай остановился. Водитель объявил остановку:

– Набережная. Ускорьте посадку. Следующая…

Женя быстро выскочила из вагона и неожиданно легко направилась к ступенькам, ведущим к реке. Она была уверена, что Клим снова увяжется за ней, но, когда трамвай тронулся, оглянулась: юноша остался в вагоне. Он стоял, прижав лоб к стеклу. Расстояние увеличивалось, вскоре Женя уже не могла разглядеть выражение его лица.

– Вот и хорошо, – прошептала Женя. Медленно, прижимая к груди сумочку с документами, Женя спускалась по ступеням. Она восторженно осматривалась по сторонам, как будто целью ее поездки было ознакомление с местными достопримечательностями. Вот уже речка плещет у ног. Сбросив босоножки, Платова села на прогретую плиту набережной, опустила ноги в воду.

Вода оказалась прохладной, болтая в ней ногами, Женя ловила себя на том, что ни о чем не может думать, ни на чем не может сосредоточиться. Обидно в последнюю минуту ощутить такую пустоту в мыслях. Как дура, честное слово. Вдалеке над водой летали речные чайки. Они перекрикивались неприятными голосами, от которых Жене стало не по себе. Их общение, их легкий полет, дрожание крыльев на фоне угасающего неба – все это так не вязалось с намерением запутавшейся, боящейся самой себя девушки.

Отступить от своего плана Женя считала предательством. Стоило только вспомнить перспективу возвращения в родную деревню, как Платова ощутила прилив решительности. Оставив босоножки и сумочку у края плиты, Женя поднялась по ступенькам на мост, и, приложив ребро ладони к бровям, посмотрела на противоположный берег. Там, опершись о перила, стояло несколько влюбленных парочек. Даже издалека было видно, как они то и дело прерывают свое любование красотой природной стихии долгими поцелуями. Большая компания, наверное, студентов вела себя свободно. Ребята веселились от души. До Жени доносились обрывки их громкого общения.

– Всем весело, – прошептала Платова. – Ну, и пусть. Мне нет до них никакого дела, как и им до меня.

Она старалась не думать о том, что это мгновение в ее жизни последнее. Пыталась понять, что чувствует, но не могла ни на чем сосредоточиться. Слышала стук сердца, гулко отдающийся в каждой клеточке тела. Вот сейчас она видит целующиеся парочки, слышит их звонкий смех, но скоро все эти ощущения поглотит черная мгла. И все желания, чувства, прошлое, настоящее и будущее перестанут существовать. Только покой бесконечности, отсутствие проблем, никаких унижений.

Женя не думала, что это будет так легко. Опершись о перила, она какое-то время всматривалась в поблескивающую в лучах уходящего солнца воду. В глазах рябило от довольно быстрого течения. Река казалась бесконечной, бездонной. Стихия, которая сейчас поглотит юное тело, убьет душу. О ней Женя задумалась только в последний момент. Наверное, потому, что она уже погибла тогда, когда пришло решение поставить точку. Максимализм молодости, желание иметь все и сразу, отчаяние и отсутствие терпения – все это сыграло с Женей злую шутку. Смеяться не над чем да и некому. Оставшись один на один с перспективой уйти в мир иной, Женя потеряла способность реально оценивать происходящее. Блики реки сливались в бесконечную серебряную ленту. Платова зажмурилась. Ей не хотелось видеть быстрое приближение стихии. Лучше вот так, закрыв глаза, выдохнув воздух, чтобы сразу, как только вода сомкнется над головой, первый же вдох наполнит легкие водой.

Как часто в фильмах она наблюдала нечто подобное. Ей не приходило в голову, что человек в свой последний момент испытывает страшные муки, что после того, как в легких уже нет воздуха, мозг еще будет реагировать на происходящее. Разве может быть что-либо страшнее этого: осознавать и не иметь возможности изменить?

– Ну, все… Теперь точно все, – прошептала Женя, проглотила подступивший комок: ей будет больно, нестерпимо больно, но осознание этого уже не могло ее остановить.

Платова не чувствовала страха, она вообще ничего не чувствовала, словно не воспринимая происходящее всерьез. Женя медленно наклонялась. Еще немного и под тяжестью собственного тела она бы свалилась в воду. Зажмурившись, она представила, как летит навстречу сверкающей серебристой ленте реки, которая при приближении темнеет, превращаясь в вязкое топкое болото. Из него уже не выбраться. А кто собирается выбираться? Женя разжала пальцы, она уже ощутила, как законы рычага начинают свое дело.

В самый последний момент чьи-то сильные руки крепко схватили ее за талию, буквально впились в тело. Женя непроизвольно сопротивлялась, но некто оказался гораздо сильнее. Ее приподняли и отшвырнули от перил так, что Платова оказалась на прогретой солнцем плите. Странное необъяснимое состояние: все вокруг идет своим чередом, а то, что происходит с тобой, совершается как в замедленной съемке. Как будто время остановилось. Даже мороз по коже.

Жене показалось, что с того времени, как она закрыла глаза и до того момента, как оказалась на горячей плите, прошла вечность. Удара при приземлении сразу не почувствовала. Словно воспарила в воздухе и лишь, спустя какое-то время, ощутила боль в сбитых коленях, ушибленном бедре. Слезы полились из глаз ручьями. От боли, от отчаяния, от напряжения, которое, наконец, прорвалось.

Только теперь Женя отважилась открыть глаза. Взгляд уперся в мужские ноги: вычищенные летние туфли, светло-голубые легкие брюки. Поднимая голову, постепенно изучала того, кто так бесцеремонно помешал осуществиться последнему пункту безупречно выполняемого плана. Виновником ее фиаско оказался интересный мужчина лет тридцати пяти, высокий, сухощавый, одетый, как говорят, с иголочки. Даже сквозь слезы Женя успела заметить, что он довольно красив. Борясь со сбившимся дыханием, комом в горле, Женя с досадой сжала кулаки. Она зло всматривалась в строгое лицо незнакомого мужчины.

– Зачем? – Платова не узнала своего голоса. – Зачем?…

– Поднимись. – Мужчина протянул руку открытой ладонью вверх. Женя проигнорировала предлагаемую помощь и, преодолевая боль в коленках, медленно поднялась.

Машинально взглянула в сторону противоположного берега: там ничего не изменилось. Никому не было дела до того, что несколько мгновений назад какая-то девчонка с короткой стрижкой и совершенно безмозглой головой решила покончить с собой.

– Вы зачем? – Женя всхлипнула, громко втянула носом сопли. Осмотрелась в поисках сумки. Вспомнила, что оставила ее внизу у самой кромки.

– А ты зачем? – грозно спросил мужчина. Он постучал по лбу. – Как же так можно?

– Можно, вам-то какое дело, – огрызнулась Платова. У нее саднили колени, при попытке сделать шаг, сильно заболела нога от ушиба бедра. Мужчина предусмотрительно шагнул к ней, взял под руку. Его лицо все еще оставалось серьезным, даже суровым.

– Я тебя в больницу отвезу. – Не предлагая, а, констатируя, произнес незнакомец.

– Не нужно, не такое бывало, без больницы обходилась.

– Как тебя зовут?

– Женя.

– Ты что выдумала, Женя!

– Вы снова за свое. Оставьте мою руку! – Мужчина разжал пальцы. Платова похромала к ступеням.

– Куда ты?

– Сумку искать.

– Вот твоя сумка. – Мужчина протянул ей обновку. Платова в смущении прижала ее к груди, опустила глаза. – Я за тобой наблюдал. Почувствовал, что ты словно не в себе. Слава богу, успел.

Теперь он говорил так, как будто оправдывался. Женя насупилась, вытирая мокрые щеки. Ситуация принимала неожиданный оборот. Платова не знала, как вести себя теперь, когда ее насильно вернули в эту жизнь. Поглядывая на мужчину, она грустно усмехнулась, что не укрылось от его внимания.

– Что это за смешки?

– Героем себя чувствуете? Невинную душу спас, заблудшую овцу.

– Не знаю, я еще не прислушался к реакции собственного организма. Пока ничего определенного. Только под ложечкой неприятно тянет. – Мужчина достал пачку сигарет. Протянул Жене. Та отрицательно закивала. – Не куришь?

– Не курю.

– Беременная?

– Нет, не беременная. – Платова скривила губы в презрительной усмешке: примитивный народ эти мужчины. Как будто кроме нежелательной беременности у девушки не может быть причины уйти из жизни!