Искушенный Декабрем

Почему она притворяется своей сестрой?

Эту загадку мне бы очень хотелось решить.

Я отворачиваюсь от окна и иду к своему столу, чтобы ещё раз пролистать её заявление. Ни одно из сведений, содержащихся в нём, не совпадает с тем, что я знаю о ней. Её имя, день рождения… всё не то. Единственная часть, которая соответствует действительности — это фотография.

Переговорное устройство, соединяющее меня со столом Руби, жужжит.

— Она на подходе? — спрашиваю я, нажимая на кнопку интеркома.

— Нет. Она занята с отделом кадров. Пройдет не меньше часа, прежде чем она сможет подняться сюда.

— Черт возьми.

— Не ругайся на меня, Аларик Джеймс Пэрриш, — говорит Руби с возмущением в голосе. — Сегодня ты будешь отвечать на свои чертовы звонки.

— Черт. Извини, — я гримасничаю, проводя рукой по волосам. Мне нужно успокоиться, пока Руби не надрала мне задницу, а потом не отправила Блейза делать то же самое. — Просто отправь её наверх, когда она закончит, — я сделал паузу. — И почему бы тебе не заказать обед в том тайском месте, которое любишь сегодня? Я угощаю.

— Ну вот, теперь ты благоразумен, — фыркает Руби, заставляя меня улыбнуться. — Доброго утра, дорогой.

Я отпускаю кнопку интеркома, тупо уставившись в стену. А потом, пробормотав проклятие, выскальзываю из кабинета, чтобы поговорить с Блейзом. Если Декабрина притворяется Джиллиан, я не хочу, чтобы он уволил её до того, как у меня появится шанс выяснить причину.

— У нас лиса в курятнике, — объявляю я, вваливаясь в его кабинет.

— Кто, черт возьми, связался с нашими дизайнерами? — спрашивает Блейз, сурово нахмурив брови, когда поднимает свою темную голову от компьютера. За спиной у него — заслон из облаков, и он выглядит Зевсом, отдыхающим на горе Олимп. — Если он сексуально домогается их, убери его жалкую задницу отсюда, Аларик.

— Что? Кто сказал, что кто-то подвергается сексуальным домогательствам? — я плюхаюсь на стул напротив его стола, убежденный, что он несет чушь.

— Ты сказал.

— Не говорил. Я сказал, что у нас лиса в курятнике.

— Это значит, что среди жертв бродит хищник, — говорит Блейз.

— Ладно, очевидно, это означает не то, что я думал, — бормочу я, проводя рукой по подбородку.

Я просто думал, это значит, будто происходит что-то необычное, будто лиса там заводит друзей или ещё какую-нибудь хрень. Очевидно, я никогда не жил на ферме.

Мой старший брат вздыхает, сжимая переносицу.

— Даже не хочу знать, что именно ты считал смыслом.

Ну, черт. Он сегодня ворчливый ублюдок. Не то чтобы я был удивлен. Он такой с тех пор, как к нам пришла работать наша новая модель — Джорджия Диллард. Он влюблен в неё, и за этим было бы забавно наблюдать, если бы он не был таким чертовски раздражительным по этому поводу. Ему нужно разобраться со своими делами и заявить на неё права, но он упрямится. Рано или поздно он сломается.

Надеюсь, я буду рядом, чтобы увидеть момент, когда это произойдет. Она делает все, что в её силах, чтобы он оказался там. Очевидно, она тоже влюблена в него. Они танцуют друг вокруг друга, словно в «Щелкунчике».

— Среди нас есть артист.

— О чем ты, блядь, говоришь? — спрашивает Блейз. — И перестань говорить загадками.

— Я говорил идиомами.

— И этого не делай, — бормочет он, откинувшись в своем кресле со скрещенными руками. Он пристально смотрит на меня. — У некоторых из нас есть работа.

— Я работаю, — протестую я, ухмыляясь ему с противоположной стороны его стола. Он любит поносить меня за то, что я ничего здесь не делаю, а я люблю притворяться, что ни хрена здесь не делаю, но мы оба знаем, что без меня это место развалится на части.

Блейз не умеет общаться с людьми. Он занимается бизнесом. Я делаю наших людей счастливыми и общаюсь с лучшими из них. Я знаю каждого сотрудника по имени. Знаю, кто работает в здании, а кто берет отпуск. Я знаю, кто лучше работает под давлением, а для кого стресс нужно свести к минимуму. Каждую сделку, которую мы заключили, я помог подготовить.

— Работай больше, раздражай меня меньше, — ворчит он.

— Да ну нафиг. Сейчас сезон отпусков, — я ставлю ногу на край его стола и получаю от него укоризненный взгляд. — Единственная тяжелая работа, которую я делаю — это слежу за тем, чтобы рождественская вечеринка была проведена, а ты не вкалываешь до смерти над этой гребаной кампанией.

— Я не работаю над этим до смерти.

Не работает. Может, Блейз и не умеет общаться с людьми, но он чертовски хороший босс. Здесь все счастливы. Все его любят. Дизайнеры и подающие надежды люди стекаются, чтобы заполнить открытые вакансии в тех редких случаях, когда кто-то уходит. Но это моё Богом данное право — держать его в узде.

— Почему ты вообще в моем офисе? — спрашивает он, возвращаясь к первоначальной теме.

— Я же сказал — у нас проблема.

— Абсолютно ничего из того дерьма, что ты сказал, не содержало слов «у нас проблема», — говорит он.

— Вообще-то, я не думаю, что это проблема. Скорее загадка.

— Твоя загадка создаст мне проблемы? — спросил Блейз, его темные глаза сузились.

— Маловероятно.

Возможно. Но то, чего Блейз не знает, ему не повредит. Я расскажу ему о важных вещах позже. Желательно после того, как он будет счастлив в отношениях с Джорджией Диллард и в лучшем настроении.

— Кто-нибудь трахается с кем-нибудь из наших дизайнеров?

— Нет.

— Тогда это, похоже, твоя проблема, Аларик. У меня сейчас и так хватает дерьма, с которым приходится разбираться.

— Ладно, — говорю я, стараясь не выдать того факта, что он только что дал мне именно то, за чем я сюда пришел. — Но новая практикантка, Джиллиан — дочь мэра. Ты должен вести себя хорошо.

— Черт, — бормочет он, его лицо скривилось. Ему тоже не нравится мэр.

— Когда она начинает работать?

— Она начала сегодня утром.

— У неё есть опыт?

— Нет, — я поднимаюсь на ноги. — Так что не стоит её пугать.

— Какое отношение она имеет к твоей тайне?

— Пока не знаю.

Блейз вздыхает, а потом качает головой.

— Знаешь, что? Если это убережет тебя от моего офиса, мне всё равно. Иди и разберись со Скуби Ду.

Глава 3

Декабрина

— Эм, здравствуйте, мисс Гойнс, — говорю я Руби Гойнс, выходя из лифта в шикарный офис Аларика Пэрриша. Как и всё остальное здание, помещение увешано элегантными красно-черными рождественскими украшениями, а возле окон от пола до потолка, выходящих на Лос-Анджелес, установлена великолепная елка. — Я получила сообщение, что мистер Пэрриш хочет меня видеть.