Искуситель, или Весь мир к моим ногам

– Я беру три ящика и еду.

– Ты не дотащишь…

– Ну да! – я приуныла.

– Езжай налегке, и все тут.

– Один все-таки возьму. И не спорь со мной. Что ты за спорщик такой! – шутливо замахнулась я на него.

Я прихватила один ящик и понесла его. Витя сказал мне, куда надо идти, чтобы выйти к машине. По его словам, мне нужно идти, все время забирая влево, и тогда я точнехонько попаду на то место, где мы оставили машину. Мы простились; Витя чмокнул меня в щеку, и я пошла с ящиком в руках в направлении, которое мне было обозначено. Больше всего я боялась заплутать и выйти не к тому месту или никуда не выйти вообще. Судя по тому, как долго мы ходили по этому лесу, заблудиться в нем было проще простого, и я очень опасалась, что мои худшие опасения могут сбыться. Сотовый не работал, и в случае необходимости я связаться с Витей не могла. Ящик оттягивал руки, и я часто останавливалась, чтобы передохнуть и с новыми силами идти дальше. Во время остановок я делала на деревьях зарубки, чтобы в следующий раз идти уже по ним.

В конце концов высшие силы, очевидно, сжалились над моими топтаньями-круженьями в незнакомом месте, потому что вскоре я вышла недалеко от машины и сразу увидела ее.

Погрузив ящик в багажник, я села в машину и посмотрела на себя в зеркальце. Глаза были испуганно-настороженными, и это выражение мне не понравилось.

– А пошли все на фиг! – громко сказала я. – Вот возьму и не буду ничего бояться. Не возьмешь меня голыми руками.

Я гнала машину на предельно допустимой скорости, хотя было искушение прибавить еще огоньку и тем самым сократить время. Но я останавливала себя, понимая, что разборка с ГИБДД – это именно то, чего мне не хватало для полного счастья. Несколько раз я посматривала на дорогу в зеркало заднего обзора, но никакой подозрительной слежки за собой я не обнаружила, и это немного притупило мою тревогу, хотя и не до конца. Я боялась, что Вики не будет дома, что она куда-нибудь уехала со своим очередным мужем развеяться. И тогда прости-прощай мои планы на ее квартиру как на тихое безопасное место, где я могу оставить архивы интерната.

С Викой я едва не разминулась, потому что моя машина въехала во двор в тот момент, когда Вика с Денисом загружались в «Субару». Я выскочила из машины и бросилась к Вике.

– Вы, друзья, далече или как?

– Оля! – охнула моя подруга, прижимая правую руку к груди. – Ты откуда? Почему не позвонила?

– Мобильник внезапно разрядился. А я – к вам. Вы за город?

Вика энергично закивала головой:

– Йес!

Денис подошел ко мне и кивнул:

– Может, с нами за компанию?

– Спасибо за приглашение, но у меня совсем другие планы. Вика, можно тебя на минутку?

– Тогда уж поднимемся ко мне. Часом раньше выедем, часом позже – это уже ничего не меняет.

– Так долго я тебя не задержу, – рассмеялась я.

– Денис! – позвала она мужа. – Оле нужно срочно поговорить со мной. Мы – наверх, в квартиру. Ты с нами?

– Я в магазин. Мы же колбасу забыли купить и конфеты.

В квартире Вика пошла заваривать кофе, а я уютно расположилась в гостиной.

Вика Беланова была эксцентричная дама, художественный критик, писавшая статьи об искусстве. Она постоянно была замужем за каким-нибудь модным художником. Как только он выходил из моды, Вика бросала его.

Высокая эффектная блондинка, Вика могла бы запросто сделать карьеру модели. Но она была повернута на искусстве. В молодости Вика сама неплохо рисовала, но потом оставила это занятие, утверждая, что рисовать при мужьях – профессиональных художниках – все равно что заниматься онанизмом. Познакомилась я с Викой лет пятнадцать назад на какой-то художественной выставке. Я забрела туда просто так, чтобы убить время. А Вика тогда была влюблена в художника, чьи работы являлись главной сенсацией сезона. Она увлеченно рассказывала всем желающим о своем Марике, агитируя покупать его картины. Я по настоянию Вики купила маленькую картину Марка Крапивина, и с этих пор началась наша дружба. Вика несколько раз уезжала жить за границу вместе со своими мужьями, но долго она там вытерпеть не могла и возвращалась обратно.

– Иди за мной! – скомандовала Вика.

Мы нырнули в темную комнату, прошли ее и оказались на лоджии, где росли экзотические растения с блестящими листьями. Вика включила свет.

– Ярко?

– Нормально.

Лоджия была застеклена и напоминала маленькую уютную комнату. В углу стояло кресло, посередине – два плетеных стула и круглый столик. Около кадок находился кованый сундучок. На стене висел небольшой ящичек, расписанный цветами.

– Моя девичья комната.

– Где сигареты?

– Здесь. – Она открыла ящик и взяла оттуда початую пачку «Кента».

Я села на стул и затянулась.

– Рассказывай, что стряслось.

– Я влипла в одну историю.

– А если конкретно? – Вика вытащила из угла кресло и забралась в него с ногами, предварительно скинув туфли. – В чем смысл заварухи?

– Я сцепилась с одним крутым челом. Может, слышала об Андрее Захарове?

– Не только слышала, но и пару раз сталкивалась на презентациях. У него собственный фонд есть, который занимается благотворительностью и разными некоммерческими проектами. Дениса и меня несколько раз приглашали на разные акции и вечера, которые проводил этот фонд.

– Вот-вот, – я подвинула пепельницу, стоявшую на столике, и стряхнула в нее пепел. – С фонда все и началось.

Я рассказала Вике о своей войне с Захаровым и о видеокассете.

Вика достала сигарету и тоже закурила.

– Да… влипла ты в крутняк. И как думаешь выбираться? Может, отойдешь в сторону?

Я качнула головой:

– Не могу. Да и не хочу. Задел он меня за живое. Я журналистка, и во мне проснулся азарт. Надо поставить этого типа на место. Что он себе, в конце концов, позволяет? Я кое-что против него накопала. Сенсацию, которая может стать настоящей бомбой.

– И что?

– Ты видела мою передачу с ним?

– Видела.

– Он утверждает, что эта пленка – фальшивка. Но я уверена, что нет. Правда, у меня теперь этой пленки нет. Нет ее и у Захарова. Она находится у кого-то третьего. Но, по-моему, Захаров мне не верит…

Я потушила окурок в пепельнице и вынула еще сигарету.

– Вик! Я хочу тебя кое о чем попросить.

– Внимательно слушаю.

– Мы тут с одним моим знакомым, бывшим одноклассником, Витей, в связи с захаровским делом накопали кое-что. Архив того самого интерната, c детишками которого он резвился. Мне надо найти в нем одну важную информацию. – Даже Вике, cвоей старинной приятельнице, я бы не смогла доверить тайну о пропавшем сыне. Во всяком случае, пока. – Мне нужна твоя квартира как место хранения этого архива. У меня держать его опасно. Меня пасут. Ты можешь выручить меня, оставить ключи? Мы бы с Витей у тебя все спокойно просмотрели…

– Без проблем. – Вика кинула мне ключи. – Лови!

Дорогой обратно я слушала радио, музыка отвлекала меня от мрачных мыслей. Я управилась за полтора часа и, поставив машину на то же самое место, что и в прошлый раз, cделала глубокий вздох. Теперь нужно найти часовню и Витю, и тогда мы сможем перетащить коробки в Викину квартиру. И надо успеть это сделать до наступления темноты – не ночевать же в лесу.

Я шла бодрым шагом, cмотря на свои зарубки. Пару раз я похвалила себя за предусмотрительность: без этих отметин я бы проплутала гораздо дольше, а так у меня были верные ориентиры. Я почти бежала – меня гнал вперед страх и желание поскорее увидеть Витю, его улыбку и услышать его мужественный, чуть хрипловатый голос: «Ну как ты, маленькая?» – или что-то в этом духе…

Это был первый в моей жизни мужчина, для которого я была не железная Ольга Варфоломеева, не успешная и известная телеведущая, а просто любимая женщина, первая любовь…

Вздох застрял где-то в груди. Мы часто ждем от жизни чуда и проходим мимо того, что нам предлагает судьба. Однажды, очень давно, я уже прошла мимо него, мимо чудесного парня, c которым я могла бы прожить долгую жизнь и быть счастливой. В этот раз я не собиралась упускать свой шанс. Я готова была вцепиться в него обеими руками. Я не была влюблена в Витю, но мне хотелось впервые в жизни опереться о надежное плечо и жить так, как об этом мечтают миллионы женщин: «Жить за ним, как за каменной стеной».