Искусственный отбор

– Дженни Вэй, Юрий Сухинов?

– Прикрытие и поддержка. Я так думаю. Романов физически не мог пройти весь путь в одиночку, Коллектив готовил нечто вроде эстафеты. Девица и работяга – хорошие образы, малозаметные на улицах. Как и Александр Павлович – в лабораториях.

– Ты их устранил. Но хозяина квартиры добить не успел. Поборолся, оглушил, получил пару царапин, которые наспех перевязал и спрятал под кителем. И на которые в клинике после ранений никто не обратил внимания. Потом тебя явно спугнули соседи, вызвали полицию. И ты изменил тактику, затеял новую игру. Один из тройки любовников зашиб других из ревности. Сомнительная версия, но легавым хватило бы с головой, убийцу искать не стали. Вот только их смутили имплантаты, вызвали АКМ…

– И пришел ты, начал задавать неудобные вопросы, – буркнул Ким. – И случилось то, что случилось. Позже пришло сообщение о возможном предательстве Алекса, но дело перекинули на Геринга, а мне приказали залечь на дно. Я мог оставить свою ДНК, прикрытие оказалось под угрозой.

– Ты и оставил, – сказал Игорь, пристально глядя в глаза корейцу. – Но ни в одном банке данных такой не значилось… Кстати, почему сбежал тогда, в офисе?

– Честно? По новому алиби меня уже два часа как допрашивали в центральном Департаменте. Инкриминировали превышение полномочий в каком-то старом деле, осудили и без долгих рассуждений отправили в ссылку в дальнюю Зону. Вернули б, когда убедились в целости прикрытия, сказали об ужасной ошибке следствия. Но свои наработки я должен был забрать, только опять ты появился не вовремя. Я и перепугался как юнец, наследил. Так шпионы и попадаются.

Бывший командир невесело рассмеялся. А Миронов продолжал разглядывать его глаза и думать.

Радужка Кима цвет не меняла. Но кто знает, быть может, метаморфы по-разному выдавали собственную сущность. Да и намекнул, есть то ли шкала, то ли ранги. Различная глубина изменений? Или иные умения, качества? Бес знает.

Чего не отнять, так того, что Виктор слишком старался. Расшевелить, вызвать реакцию. Напоказ ругался, хмурился, шутил. Словами, тоном и мимикой внушал – мы оба люди-человеки, оба в тяжелом положении. Пытался если не установить приятельские отношения, то хотя бы убрать холод и настороженность со стороны пленника.

Зачем?

Элементарно, Ватсон. Ты нужен. Нужен живым, нужен как союзник. Или не ты, не совсем ты… метаморф. И он в отчаянии. Торопится, пробует различные подходы, в нарушение правил выдает крупицы информации, допустимые ментальным блоком.

Если блок вообще есть. Может и запутать, ради того, чтоб затащить в лабораторию. Там попилят на кусочки, подробненько изучат. Тэкеши тоже поначалу пел о высоком…

Снова установилась молчаливая пауза. Изгой мучился догадками и боролся с приступом паранойи, а кореец, проницательно угадав состояние бывшего подчиненного, просто ждал, задумчиво смотрел на столб дыма, на горы и небо.

Мимо пробежал отряд тяжелых штурмовых мехов, смахивающих на толстых человекоподобных жуков: с грохотом, лязганьем оружия, скрипом хитина. И пленника, и Наблюдателя осыпало пылью, накрыло волной разогретого воздуха, пахнущего технологическим маслом, чем-то едким и кислым. Двое из отряда лишь в последний момент заметили людей-букашек, с трудом увильнули и задели кедр, оставив рваные раны в коре.

Вдалеке послышались трели винтовочных очередей, завесу черного дыма рассекли тонкие огненные черточки. Из Разлома полезли анимоды из тех, кто выжил и успел добраться до ангаров с боевыми костюмами, попытались закрепиться. Около двадцати помятых машин рассыпались среди обугленных и оплавленных валунов, начали стрелять. И задержали, заставили смешаться и отступить несколько отрядов ПСБ.

Отчаянная вылазка. Вылазка, обреченная на провал.

Еще несколько секунд мехи корпораций держались, яростно палили в стягивающихся отовсюду безопасников. Но затем в движение пришли дроны, кружащие над Разломом. Танец мошкары сломался, черные осы круто ринулись вниз, на лету транформируясь в боевые формы. Упала одна из машин анимодов: обезображенная и изорванная в клочья, превращенная в истекающую черной жижей груду металла, хитина и плоти. Взорвалась вторая, разметав несколько ветхих каменных глыб, чадно и скучно загорелась третья.

Одновременно усилили натиск бойцы ПСБ, успев перестроиться и отдышаться, в завесу дыма полетели гранаты. К этому времени боеприпасы у солдат «Дженетик» закончились, множественные хлопки разрывов прозвучали ясно и страшно без привычного фона винтовочных выстрелов. Но еще спустя удар сердца небо отозвалось слитным воем и гулом, задрожало как от поступи великана. Звено штурмовиков на бреющем кинуло в склон соседней горы темные россыпи семян.

Краткий промежуток сдавливающей горло тишины – и глаза резануло ярчайшими вспышками, к небу с ревом взметнулись огненные облака. Лес полыхнул как сухая трава, в рыжей преисподней стали видны искореженные стволы и ветки, бестолково мечущиеся человеческие фигурки: истаивающие, падающие, разлетающиеся облаками праха.

Оказывается, мехи просто пытались отвлечь основные силы безопасников, дать шанс уйти соратникам. Не получилось.

Последних десантников корпорации добили быстро и как-то буднично, словно резали скот на бойне, огненное облако истончилось и опало, оставив пятно пепла, тлеющих пеньков и спекшихся камней. Ослабевшая ударная волна добралась и до Игоря с Кимом, обожгла и окутала гарью, бросила в лица иссушенные иголки и травинки. С неба вместе с пеплом посыпались раскаленные камешки и песок, забарабанили по камням как капли дождя.

Вскоре из окрестных рощ потянулись колонны и отдельные группы гражданских в окружении солдат ПСБ. Людей в белых халатах, в комбинезонах рабочих и инженеров гнали к отдельной полянке, где начали неуклюже садиться пузатые транспорты.

Похоже, многие таки успели добраться до убежищ, пока боевые спутники долбили толщу скалы.

– Так чем вам не угодил Фантом? – спросил изгой.

– Он похож на тебя, тоже хочет знать слишком много, – плоско пошутил кореец.

– Не власть? Не контроль?

– Последнее… может быть. Мы не знаем. Неприятно признавать, но если бы захотел, уже вверг мир в хаос.

– И, тем не менее, он до сих пор не уничтожил человечество. Вы не думали, что проще дать то, чего желает? Договориться?

– Слишком опасно, – посерьезнел Виктор. – Непредсказуемо. Командование не пойдет на диалог. Тем паче, есть план по ликвидации. Сегодня ночью в Сеть запустят первый в истории нейронный Антивирус, который отловит части программной оболочки Разума на серверах. Нейронет зависнет на сутки или пару, пользователи заработают крепкую головную боль, но результат стоит того. Кстати, помог Весенский.

– Профессор выжил? – удивился Игорь.

– Ага. После той маленькой войны, что ты устроил как ни странно. Ладно-ладно, не злись, я знаю – обстоятельства. Мы давно хотели сжечь электронику в округе, но боялись навредить ученому и местным. А тут ты со своими ЭМ-гранатами… в общем, опять случилось то, что случилось.

– Среди гражданских много жертв?

– Не очень. Большинство пробыли в подчинении недолго и подлежат реабилитации. Недосчитались каких-то воспоминаний или умений, заработали мигрени и психозы. Но врачи работают, страховка выплачена, правительство помогает. И Олегу Григорьевичу повезло, частичная одержимость не критична для мозга.