Искусственный отбор

– Я… рад.

Вот и все, что он смог из себя выдавить. На большее не хватало эмоций. Бой в спальном районе Пангеи казалось, произошел давным-давно, в прошлой жизни. И не с ним, а с другим человеком. С тем, кто надеялся вернуть китель, кто верил в Закон.

Забавны перипетии Судьбы.

Бывший командир достал из нагрудного кармана стержень телефона, развернул экран и прочитал какое-то сообщение. Встал и виновато пожал плечами:

– Прости. Мне пора, челнок готов. Сделай одолжение – не нарывайся. Артур и так на взводе, просто ищет повод. Не хотелось бы листать рапорт о том, как тебя расстреляли при попытке бегства.

Сказав это, кореец шагнул по направлению к лагерю. Но остановился, когда в спину нагнала фраза Миронова:

– Мы не закончили.

Виктор помолчал, по-прежнему стоя вполоборота. Но даже с такого ракурса Игорь заметил, как ползают желваки по его щекам, как напряглась спина.

– Продолжим завтра, – ровно произнес Ким.

– Кто такая Анна? Жена? Любовница? Сестра?

Вопрос сорвался сам собой, на едином выдохе. Беглый законник не планировал задавать. Просто разогревшийся в поиске хоть каких-то зацепок мозг выдал вариант, а горло и язык превратили в звук, слова.

– Жена.

– Погибла? Я не знал, что ты вдовец. Не знал, что вообще был женат. В личном деле…

– Личное дело сфабриковано, – безжизненно произнес бывший командир. Медленно развернулся, посмотрел сквозь Миронова. – Ее призвали на службу. Давно. И далеко.

– На другой континент? – предположил изгой. – Дальше? В глубокий космос? Она такая же, как и мы? Метаморф? Зачем вам метаморфы? Зачем столько кораблей? Секретный орбитальный лифт? Кто такие Странники?.. Сообщество ученых? Корпорация? Пришельцы?..

Он ударил по чувствам, пробил брешь в защите. А потом забрасывал вопросами как бомбами в надежде, что ментальный блок можно обойти. И не ошибся. Ким молчал: бледный, мгновенно вспотевший. Явственно вздрогнул, при упоминании космоса и того, что Анна – метаморф. И во второй раз почему-то при слове «пришельцы». Но потом корка ледяного отчуждения во взгляде вернулась, и законник сообразил – не получилось, чуть-чуть не додавил.

Дай в морду. Возможно, нужно усилить шок.

Прыгнув вперед, Игорь схватил Виктора за горло и легко приподнял над землей, встряхнул как котенка, отвесил пару внушительных оплеух. Когти резанули кожу, по зеленоватой ткани куртки побежали темные капли крови. Кореец захрипел и уперся ногой в живот противника, чтобы немного ослабить натиск, перехватил запястья.

– Зачем нужны метаморфы? Зачем?..

Глаза Кима закатились, он перестал бороться, обмяк. И тут подоспели моды-охранники, синхронно ударили пленника прикладами винтовок под колени. Законник выпустил жертву и рухнул сам, закрылся руками от посыпавшихся градом пинков, зашипел от боли. Хотел схватить одного из бойцов за ботинок и повалить, но не успел.

– Хватит! – сипло приказал кореец. С трудом поднялся, держась за окровавленную шею. Проследил за тем, как солдаты опять неохотно удалились на пару десятков шагов, повернулся к Миронову. – А смысл? Так блок не пробить.

– Попробовать надо было, – болезненно усмехнулся изгой, лежа на земле в позе эмбриона. С кряхтением перевернулся на живот, осторожно сел. Стиснул зубы и прижал руки к груди – внутри клокотало, кололо, во рту солоно от крови. Сломанное ребро задело легкое.

– Я думал, ты умнее. Завтра и так получишь сведения.

– Точно… или то, что посчитаете нужным рассказать.

– Дурак ты… Не смей убегать.

– А то что?

– К примеру, я знаю, кто отправил анонимное сообщение с номером телефона. И кто настолько умен, чтобы проникнуть в базы данных Космического Агентства.

– Угу, – только и смог промычать Игорь. Но внутренне дрогнул. Вот и удар ниже пояса. Мол, не будешь послушным мальчиком, возьмем в оборот твоих друзей. Что и требовалось доказать, кнут и пряник в чистом виде.

Уроды.

Виктор постоял в нерешительности. Но нужных слов не нашел. Раздраженно плюнул под ноги, развернулся и зашагал прочь. Смешался с толпой солдат и медиков, растворился среди людской суеты и пластиковых палаток.

Приутихший ветер завыл и засвистел с новой силой, прошелся по щекам Миронова, взъерошил волосы и осыпал пеплом. А затем метнулся ввысь, разогнался и разбил колонну черного дыма на сотни ручьев и рек, подхватил случайный десантный транспорт, игриво толкнул на скалы и верхушки деревьев. Солнце пробилось сквозь завесу, вместе с шелестом листвы и испуганным птичьим щебетом коснулось груди пленника, создало собственного двойника под ребрами: раскаленного и жгучего, но несущего призрак успокоения.

Вот так сидеть было хорошо. Только боль уж слишком досаждала. Грудные мышцы то и дело сокращались, возвращая сломанные кости на законные места. И тогда возникало впечатление, будто его протыкают горячим клинком. А еще жутко ныла левая рука. Кисть словно окатило кислотой или раскаленным железом, нервные окончания посылали в сторону мозга истерические послания: «Хватит! Помогите!..»

Бывший агент бросил вороватый взгляд в сторону, куда ушел Ким. Потом посмотрел на левую кисть, осторожно разогнул пальцы. Когти и кожа шелушились, по ладони как крупные жуки медленно ползали алые пятна. А кровь Виктора, оставшаяся после удара наотмашь и шейного захвата, медленно просачивалась сквозь поры, растворяясь в его собственном теле…

Запасной план всегда пригодится.

Глава 8 Путь Икара

Спрятав левую кисть в рукав, Игорь прикрыл глаза и погрузился в лечебный транс, напоминающий легкую дремоту.

Конвоиры то ли от усердия, то ли с испугу перестарались. Два ребра в щепки, полно серьезных ушибов, гематом. Исток, коим он был совсем недавно, уже б потерял сознание. Да и любой гражданский мод тоже. Метаморф к добру или худу оказался покрепче. И болевой порог выше, и лейкоциты пожирали отмерший материал, а взбесившиеся клетки делились со страшной скоростью.

Впрочем, состояние организма занимало Миронова меньше всего. Проверил, усилием воли подкорректировал, и сразу окунулся в воспоминания о таком долгожданном и таком противоречивом разговоре с Виктором. Промотал перед мысленным взором, проанализировал каждое слово, интонацию, выражение. И устало вздохнул.

Он на шажок приблизился к пониманию ситуации. Но мало, чтобы сложить цельную картину. А Ким то ли темнил, то ли действительно не мог рассказать. Лишь раздразнил намеками и недомолвками, которые породили целую прорву новых вопросов.