Искусственный свет

– Ты представляешь Отца слишком уж в каких-то тёмных тонах – улыбнувшись, произнёс Азазель.

– Потому что так оно и есть – ответил Аваддон, давая своим тоном понять, что разговор закончен.

Блондин, хмыкнув, направил свой взгляд вверх.

Тяжёлые мрачные тучи, проплывая по небу, в том месте где воронка торнадо скрывалась в их тяжёлой серости, превращались в полупрозрачный рваный плащ, за которым, затаился, с каждой секундой всё больше, расширяющийся проход для Его пришествия. Минули тысячелетия после того как первые люди появились на земле. Он наблюдал, Он смотрел, и увидел он что чем дальше люди движутся по прокладываемой ими же, дороге прогресса, то всё ближе они становятся к Нему. Всё призрачнее становилась их вера, но всё сильнее их сжигало изнутри любопытство. Всё ближе они подбирались к Нему. Все ближе было пришествие на землю Того, Кто Изменит Мир.

Три Архангела были отправлены для того чтобы освободить Его Обитель от печатей, которые он сам повелел наложить на все миры, дабы не было у Него соблазна простить людей, которые сами навлекли на себя Его гнев. Но теперь, призывая в этот мир страшную силу, люди собственноручно обрушивали на свои головы нечто пострашнее чем изгнание из Эдема. Люди сами приближали Апокалипсис. Взяв огромные, неподъёмные лопаты, они сами выкопали себе могилу. И пока три Архангела в экстренном порядке снимали печати, лик Его был направлен в сторону горизонта – на запад – туда, где затаился Его Враг.

«Эдем»

– Беверли, дорогуша, тебя не затруднит принести мне в офис рапорт об отправке подразделения «Омега» в Нью-Уолл – услышала блондинка, поднеся к уху гудящий телефон.

– Слушай, почему бы тебе не сделать это самому, долбанный идиот? – прорычала она в ответ. Нервный голос её, переходя с низкой ноты на высокую, дрожал как перетянутая струна, готовая в любую секунду лопнуть.

Не успел директор хоть что-нибудь ответить, как женщина, швырнув тонкий смартфон в стену, повернулась к толстому стеклу, за которым, треща электрическими разрядами, происходило что-то, выходившее из-под контроля работников.

Огромная комната, в которой разрабатывался самый передовой проект организации, сейчас была объята хаосом. Электрические всполохи, зарождаясь в недрах мощнейших машин, выскакивали в воздух и разряжались о лежащий в центре комнаты, резервуар, внутри которого, вопреки всем ожиданиям, и раньше времени, пробуждался Он.

– Почему никто ничего не делает?! – выкрикнула Беверли в настенный микрофон, дико вращая глазами. Руки женщины дрожали от неподдельного ужаса. Она явственно слышала слова того павшего ангела Аваддона – «Вам всем здесь придёт конец». Словно заведённая мелодия они повторялись в её голове, и она никак не могла от них отделаться. «Вам всем конец, вам всем конец, вамвсемконец, вамвсем…»

– Зарой свою пасть – выкрикнула Беверли, чувствуя, как по её лицу, размывая тушь и капая с подбородка, струятся слёзы.

Этого не могло быть, этого не должно было случиться. Всё было под контролем, никаких изменений в структуре подопытного. Ничего не предвещало такой непонятной реакции. Кроме…

Кроме Его приближения. Мог ли Он это почувствовать. Приближение своего противника – Его приближение? Может быть и мог. Все компьютеры, всё оборудование работало сейчас на максимально возможных мощностях, и Он ускоренно воспроизводил сам себя. Занимался созданием своего тела. Он мог мыслить, и Он сам воссоздавал себя.

– Боже, спаси нас всех – прошептала блондинка, но осознав, что она только-что произнесла, женщина громко, истерично расхохоталась. Бог был последним, кто спасёт её. Теперь и Беверли и остальным кто в этом был замешан необходимо было надеяться только на милосердие Того, кто, спустя несколько часов, явит себя миру. Не рождённый, он уже почти готов был появиться на свет. Ему требовалось только одно – время. Время, которого у Него было катастрофически мало. Но большинство рухнувших миров, давали теперь Ему энергию, и Он мог использовать теперь не только примитивные электрические приспособления людей, но и чистую Силу.

Влетевший в тёмную, озаряемую яркими вспышками, комнату, директор, дико тараща глаза подлетел к блондинке и в приступе бешенстве закричал:

– Беверли, какого хрена здесь вообще происходит. Вы должны были контролировать процесс, если я не ошибаюсь.

Женщина, круто повернувшись к начальнику, бросила на него горящий огнём взгляд.

– На вашем месте, мистер Карроуэй, я бы уже бежала отсюда – произнесла она – Проект вышел из-под контроля. Мои ребята не могут и на десять футов подойти к подопытному. Через несколько часов он закончит собственное создание. Тогда мы и узнаем кто он и чего хочет.

– Не понимаю. Если вы не можете его контролировать, почему вы сами всё ещё здесь – удивился директор.

– Потому что я верю мистер Карроуэй – глядя ему прямо в глаза, произнесла блондинка.

– Уж не в Божье прощение? – сардонически хохотнув, осведомился он. На мгновение, всего на мгновение ему вдруг показалось что он говорит с умалишённой.

– Отнюдь. Я верю в то, что может быть, он окажется более милосерден чем Бог. Я верю в то, что он пощадит меня. В конце концов, я его мать – ответила Беверли, и в этот раз директор действительно увидел в её глазах безумие, безумие тонущего фанатика, схватившегося за тоненькую соломинку, соединяющую его с миром. Он знал, что это за соломинка. Она, этот тоненький прутик, была древнейшей формой изменённого сознания.

Мистер Карроуэй был далеко не глупым человеком. Он по себе знал, что с возрастом люди всё сильней и сильней склонны к сумасшествию. Не умея контролировать мощнейший в мире, органический процессор, они слетали с катушек, и для многих, вера становилась настоящим спасением, и подспудно – самым настоящим, их проклятием.

– Если останешься в живых – передавай привет своему Богу – ответил он без тени улыбки. С самого начала он знал, что ничем хорошим всё это не закончится. Он это знал, но… но только ближе к концу этого богохульного эксперимента, он наконец полностью осознать, что они сделали. Он чувствовал себя словно Роберт Оппенгеймер, создающий ядреную бомбу – оружие, способное одним своим взрывом отнять миллионы жизней. Только его бомба была гораздо сильнее ядреной, в десятки, в миллионы раз сильнее.

– Когда-нибудь и вы узнаете, что значит верить – тихо проговорила Беверли – Однажды вы проснётесь и вдруг поймёте, что у вас ничего больше нет. Мир станет для вас пустым. И тогда, вот именно тогда к вам придёт Он. И вы в слезах будете молить его о прощении.

– Может это и будет, но это уже моё дело – не ваше – отозвался директор, устремляя свой ледяной взгляд навстречу горящему фанатичным огнём, взгляду блондинки.

– Однажды вы поверите, как и я – улыбаясь пробормотала она.

Директор, улыбнувшись ей в ответ, отвернулся.

– Однажды это произойдёт – услышал он последние слова Беверли Хьюз, прежде чем дверь, захлопнувшись за его спиной, навсегда похоронила женщину с её полыхающим, фанатичным взглядом.

Глава 11 «Искусственный свет»

Тяжёлый раскалённый воздух с трудом проникал в лёгкие разведчицы. Она уже едва волочила ноги, когда, подняв взгляд, увидела, что, усеянная битым стеклом и рваными кусками металла, пустыня, буквально на глазах растягивалась словно жвачка. Отдаляясь всё дальше, светящийся шнурок превратился в тонкий, едва заметный волос.