Искусство французского поцелуя

Ему указали на кресло рядом с Гийомом и пристегнули микрофон.

— Привет, старший братец, — поздоровался Гийом.

Гейб только бросил на него сердитый взгляд.

— Слушай, мне правда очень жаль.

Я затаила дыхание, когда Гейба показали крупным планом. На экране было видно, что он стиснул зубы и нервно озирается по сторонам. Ему не нравилось быть в центре внимания, а уж тем более — на сцене.

— Все нормально, — буркнул он.

— Нет, Гейб, не нормально. — Камеры сосредоточились на Гийоме. Выглядел он по-настоящему огорченным, хотя я бы не удивилась, если он часами корчил перед зеркалом скорбное лицо. — Эмма — прекрасная девушка. А я все испортил, не дав тебе сделать даже первый шаг.

— Ну спасибо, теперь весь мир знает, что я и первого шага не сделал, — закатил глаза Гейб.

Зрители рассмеялись, и Гейб покраснел. Мне было ужасно его жаль. И ведь все из-за меня!

Гийом коварно улыбнулся.

— Кстати говоря, Гейб, пора перестать быть таким тихоней и пригласить наконец девушку на свидание.

В зале снова захохотали, и Гейб покраснел так же густо, как я. У меня вдруг сжалось горло.

— Так ты прощения не заслужишь.

Гейб опустил глаза, его лицо исказила недовольная гримаса.

Гийом пожал плечами.

— Я всего лишь хотел извиниться. На звонки ты не отвечаешь, так что ничего другого мне не оставалось. Между нами с Эммой ничего не было, пусть и выглядело это иначе. Она как раз говорила о тебе, когда я наклонился и поцеловал ее. Во всем виноват только я.

Гейб поднял глаза, и впервые на его лице не было ни гнева, ни смущения.

Гийом продолжал.

— Эмма, где бы ты ни была, — он посмотрел прямо в камеру. Я выпрямилась и уставилась в телевизор, висевший надо мной, — Я хочу перед тобой извиниться. Пожалуйста, дай моему братцу шанс, хорошо? А когда вы все уладите, возвращайся в Париж. Мне необходим такой агент по рекламе, как ты. С «KMG» я договорюсь. Похоже, я никогда не перестану ввязываться в неприятности. Ты мне нужна.

Зрители снова посмеялись, а я сидела неподвижно, будто меня пригвоздили к креслу.

— Ну, Гейб, хочешь сказать что-нибудь Эмме? — вмешалась Кэти.

Он покраснел еще сильнее и покачал головой. Из зала донеслись неодобрительные возгласы, а Гийом пришел в восторг от его смущения.

— Да ладно, братец, ты же на национальном канале! Отличная возможность сделать первый шаг. Хоть раз в жизни.

Я готова была умереть от стыда. И в то же время мне хотелось, чтобы Гейб что-нибудь сказал. В конце концов, я понятия не имела, что он чувствует. Простил он меня или все так же злится?

— Хорошо, — проронил Гейб и глубоко вдохнул.

Я села на краешек кресла и замерла. Сердце билось как сумасшедшее.

— Я бы хотел… — Он на секунду умолк и посмотрел прямо в камеру, так что казалось, он смотрит мне в глаза. — Я бы хотел попросить прощения за то, что не счел нужным выслушать ее и убедиться, что это очередная проделка Гийома. — Он вновь замолчал и опустил глаза.

Когда он их поднял, щеки у него опять были красные — И еще я, кажется, в нее влюблен.

Зал восхищенно охнул, а я не смогла даже вдохнуть Гейб меня любит?!

— Эй, полегче, братец! — с ухмылкой сказал Гийом.

— Ладно, ребятки, целоваться и мириться будете во время рекламной паузы, — улыбнувшись, перебила их Кэти. Она посмотрела в камеру и обратилась к телезрителям: — Никуда не уходите, сразу после рекламы Гийом исполнит «Красавицу», второй сингл из своего дебютного альбома!

Оркестр Кэти Джонс сыграл несколько аккордов, и в зрительном зале снова вспыхнул свет. Я неподвижно наблюдала, как Гейб отстегнул микрофон, сказал что-то Гийому и ушел за кулисы.

— Эмма! — раздался надо мной женский голос. Я подняла голову и увидела улыбающуюся Поппи. — Гейб за кулисами, пойдем!

Я изумленно посмотрела на нее.

— Ты… ты знала, что так будет? Она кивнула и улыбнулась.

— Гийом всю неделю готовился. Ему действительно очень стыдно. Он даже выпросил для Гейба недельный отпуск в отделе некрологов UPP, чтобы тот мог слетать в Америку! Все вышло даже лучше, чем я рассчитывала! Слышала Гейба? Он признался тебе в любви!

Я встала и словно во сне пошла за Поппи. Толстяк — техасец бросил на меня подозрительный взгляд и пробормотал жене: «Куда это она направилась?»

Лишь когда Поппи показала охране свой пропуск и мы нырнули за кулисы, я вновь обрела дар речи.

— Поппи, — сказала я, по-прежнему сгорая от стыда, — а Гейб знает, что я здесь?

— Нет. — Она широко улыбнулась. — Но скоро узнает.

Мы подошли к сцене слева, и я увидела, что Гийом с музыкантами уже готовятся играть «Красавицу». Всего в нескольких шагах от меня стоял Гейб. Он наблюдал за группой из-за занавеса. Я несколько секунд разглядывала его широкую спину, пытаясь угадать, о чем он думает. Что же ему сказать? Меня вдруг охватит страх. Я замерла на месте, не в силах пошевелиться.

И тут меня увидел Гийом, поправлявший микрофонную стойку.

— Эмма! — изумленно воскликнул он, улыбнулся и помахал рукой.

Гейб резко обернулся.

— Ты здесь… — потрясенно сказал он.

Не успела я ответить, как на сцене загорелся свет, и я увидела Кэти Джонс.

— Леди и джентльмены, Гийом Риш снова с вами! — восторженно объявила она.

Музыканты заиграли «Красавицу», и Гийом, отвернувшись от нас, запел. Гейб еще несколько минут сверлил меня взглядом, потом сунул руки в карманы и шагнул вперед.

— Привет, — тихо сказал он.

Гийом на секунду повернулся к нам и поднял большие пальцы.

— Привет, — робко ответила я.

Мы помолчали. Музыка, яркий свет, люди, которые смотрели на нас и шептались, — все это ушло на задний план. Я словно попала в кино — знаете, когда четко показывают только двух людей, а все вокруг размывается.

Целую вечность мы с Гейбом молча смотрели друг на друга. У меня в горле застрял комок, на глаза навернулись слезы. Щеки пылали, сердце отчаянно колотилось. Мир вокруг нас замер. Потом Гейб протянул руку и дотронулся до моего плеча.

— Прости, — сказала я, нарушив колдовскую тишину, — прости меня, Гейб. Я не хотела причинить тебе боль.

Несколько секунд он смотрел мне в глаза, и мое сердце билось в два раза быстрее. Я не представляла, что он скажет. Хочет ли он меня простить? Сможет ли забыть то, что случилось? В конце концов, пусть Гийом и устроил все это с одной целью — насолить Гейбу, факт оставался фактом: я поцеловала его брата.

— Нет, — наконец проронил Гейб, — это ты меня прости. За то, что не дал тебе шанса все объяснить.