Искусство невозможного (в 3-х томах)

Впрочем, в отличие от другого объекта пристального прокурорского внимания — Владимира Гусинского, арест, федеральный розыск, Интерпол и другие аксессуары силового наезда Борису Абрамовичу не грозят. Источники в прокуратуре сообщили «Интерфаксу », что сейчас обсуждается вариант повторного вызова на допрос на 27 ноября. Прокуроры столь мягко отнеслись к олигарху, учитывая его предыдущие заслуги — до этого он добросовестно являлся к следователю.

23 ноября 2000 г. Номмерсантъ-Daily, Моснва

НИКОЛАЙ ГЛУШКОВ: СМИ ДОЛЖНЫ УЗНАТЬ ФАКТЫ

РАНЬШЕ, ЧЕМ СЛЕДОВАТЕЛИ

Бывший заместитель главы «Аэрофлота» поговорил с Ъ прежде, чем дать подписку о неразглашении.

Дело «Аэрофлота» на прошлой неделе получило неожиданное развитие.

13 ноября ЦОС Генпрокуратуры распространил заявление, в котором

говорилось, что бывший топ-менеджер «Аэрофлота» Николай Глушков

должен был быть подвергнут аресту во время допроса, якобы

назначенного на этот день. Вчера обвиняемый Николай Глушков дал

эксклюзивное интервью корреспонденту Ъ Ренате Ямбаевой, в котором

рассказал, что арестовать в тот день его не могли, и объяснил, как

на самом деле были организованы финансовые схемы работы

«Аэрофлота».

Корр.: Николай Алексеевич, почему до сих пор ни вы, ни другие обвиняемые и фигуранты не соглашались давать комментарии по поводу так называемого дела «Аэрофлота»?

ГЛУШКОВ: 4 февраля прошлого года были проведены обыски у меня и у моих коллег, менеджеров авиакомпании. Тогда мы не хотели поднимать лишнего шума, ссориться с властью. Рассчитывали на скорые перемены в высшем руководстве страны и разрешение этого абсурдного дела законодательным путем — за отсутствием какого бы то ни было состава преступления. Однако за прошедшие год и семь месяцев Генеральная прокуратура не проявила ни желания, ни способности в чем-то разобраться.

Сейчас я готов отвечать на вопросы Ъ, поскольку в ближайшее время собираюсь изложить следствию информацию о реальной ситуации вокруг «Аэрофлота». До последнего момента мне просто не давали этого сделать. Представители прокуратуры настаивали, чтобы я отвечал исключительно на поставленные ими вопросы. «Ваши экскурсы в «Аэрофлот» нам не нужны», — объявляли они. Отчаявшись изложить факты в личной беседе, мы подготовили подробные дополнения к протоколу допроса, которые будут переданы в прокуратуру. Однако я связан подпиской о неразглашении материалов следствия и после очередного допроса уже не смогу говорить об этом открыто. Поэтому решил, что вы должны узнать факты раньше, чем следователи.

— Вам предъявлены обвинения по статье 171 часть вторая — осуществление предпринимательской деятельности без регистрации либо без специального разрешения и по статье 174 УК — легализация незаконных доходов. Что подразумевают под этой формулировкой следователи?

— Надо отметить, что я лично никогда не вел предпринимательской деятельности в какой-либо из фирм, упомянутых в обвинительном заключении: «Andava S. А.», «Andava Finance Ltd», ФОК, не являлся их учредителем или акционером, не участвовал в прибылях. Поэтому статью 171 никак не мог нарушать. Предпринимательскую деятельность вел «Аэрофлот», но и он ничего не нарушал, поскольку имел все необходимые разрешения и лицензии.

— Откуда же взяты цифры нелегальных доходов, о которых говорят представители Генпрокуратуры?

— То, что утверждает прокуратура, просто бред. Как только начато было дело «Аэрофлота», следователь Николай Волков направил в авиакомпанию письмо следующего содержания: «Уважаемые господа! Вам нанесен материальный ущерб в таком-то размере». На что «Аэрофлот» ответил: «В соответствии с Вашим письмом просим прислать подтверждение, что нам нанесен ущерб, и если ущерб будет обнаружен, то просим Вас выступать от нашего имени с тем, чтобы его возместить».

Представители прокуратуры говорили о якобы украденных $720 млн, а позднее $690 млн. Весь объем продаж «Аэрофлота» — чуть более $1 млрд. Расходы компании примерно равны этой цифре. Долги за время моей работы не возросли. Из этого видно, что заявления прокуратуры — абсурд. Это настолько очевидно, что сейчас уже появилась другая сумма хищений — $10 млн. Как бы то ни было, все, что предъявляется мне в качестве обвинения, можно найти в отчетах

международных и российских аудиторов «Аэрофлота». Финансовые схемы в них расписаны до копейки и утверждены генеральным директором, советом директоров и собранием акционеров компании.

— Кто управлял финансовыми потоками авиакомпании?

— В конце 1995 года ко мне обратился маршал Евгений Шапошников с очень простой просьбой: собрать ребят и проверить, что происходит в «Аэрофлоте». На тот момент Евгений Иванович только пришел в авиакомпанию и, конечно, абсолютно ничего не понимал. В течение двух месяцев я и ряд других специалистов выявили совершенно фантастические вещи. Мы нашли офшорные компании, которые распоряжались деньгами «Аэрофлота» и при этом никем не контролировались — даже весьма опытные финансисты не смогли отыскать людей, которые за ними стоят. Например, одна из таких фирм в Гонконге осуществляла платежи за четыре взятые в финансовый лизинг самолета А-310, причем совершенно «косым» способом

— деньги никогда не заходили в «Аэрофлот». На фоне существовавших к концу 1995 года схем сегодняшние претензии прокуратуры к «Andava» и «Forus» выглядят просто смешными. Фактически средства авиакомпании уже тогда были сконцентрированы в сторонних структурах, только не по решению руководства и правления «Аэрофлота», а в интересах отдельных работников.

Более сотни представительств размещали выручку примерно на 450 счетах в зарубежных банках, нередко сомнительных по уровню надежности. Под каждый из таких счетов было выдано разрешение Центробанка РФ. Текущие остатки «Аэрофлота» на них составляли сумму от $80 млн до $220 млн. При этом представителями авиакомпании были сплошь сотрудники ФСБ и ГРУ, с них невозможно было ничего спросить. Являясь открытым акционерным обществом, «Аэрофлот» даже не пытался быть прозрачным, не приглашал международных аудиторов. И естественно, не мог получить кредитов. С 1994 года флот не восстанавливался, не проводился капитальный ремонт самолетов. Компания умирала, теряла рынок на глазах. Каким образом государство и другие акционеры проверяли деятельность «Аэрофлота» и находили ее удовлетворительной, можно только догадываться.

— Какие шаги вы предприняли, придя на работу в «Аэрофлот»?

— Когда Шапошников пригласил меня на работу, я ему отказал. Не хотел ковыряться в этом дерьме. Но маршал меня уговорил. Я пришел на работу в авиакомпанию 11 января 1996 года. В тот момент необходимо было срочное наведение порядка в управлении финан-

сами компании, привлечение средств для поднятия техники. Денег «Аэрофлоту» никто давать не хотел — их просто нечем было гарантировать. В конце концов мы получили на восстановление самолетов бланковый (без обеспечения.— Ъ) кредит в размере $5 млн у швейцарской финансовой компании «Forus» — под свое собственное честное имя. Так началось наше сотрудничество с этой фирмой. В первые же недели работы мы провели переговоры с «Airbus», в результате чего удалось существенно снизить лизинговые платежи по А-310 — в конечном итоге за десять самолетов компания платила в полтора раза меньше, чем до этого за четыре. Страховые сборы по западным машинам мы также снизили более чем в три раза. В марте впервые за всю историю «Аэрофлота» был утвержден его бюджет.

— В чем суть финансовых схем с участием «Andava»?

— В 1996 году «Andava» стала западным казначейством «Аэрофлота », заменив собой 450 счетов в сотнях банков и позволив вывести деньги компании из-под контроля представительств. Организация подобных финансовых схем распространена в международной практике. Ряд западных компаний полностью выводят свои расчетные центры в зоны льготного налогообложения. В частности, учет полетных купонов практически ни одна авиакомпания мира не проводит в собственной стране, стремясь максимально сэкономить на налогах. Они делают это в Сингапуре, Гонконге и Швейцарии. Масса примеров и в других отраслях. Казначейский центр «Volvo», например, находится в Женеве и не входит в структуру компании. Кстати, гендиректор «Andava», перед тем как пришел в эту фирму, возглавлял как раз швейцарский казначейский центр «Volvo».