Искусство острова Пасхи

Таким образом, ближайшую параллель столь важным в пасхальском искусстве плиткам с рельефами находим на материке Южной Америки.

34. Маски из камня и дерева очень широко представлены в искусстве Американской стороны. Известны чрезвычайно искусно вырезанные каменные маски древней Мексики; перуанские маски, обычно на мумиях, вырезаны преимущественно из дерева, иногда глаза инкрустировали раковинами. На Ост-

ровной стороне маски столь же обычны в Меланезии, где их делали из дерева или тапы. В Полинезии они весьма редки, но все же есть, вопреки обратным утверждениям в научной литературе. В Музее «Кон-Тики» в Осло хранится деревянная плясовая маска с острова Мангарева; в музее Папеэте на Таити можно видеть маску с острова Хикуэру, архипелаг Туамоту (Heyerdahl, 1965, р. 157–159, pl. 55 а — i). Известны две прекрасные маорийские маски, одна в музее Отаго, другая в музее Доминиона в Веллингтоне (Dodd, 1967, р. 294, 295). На Маркизах маски не находили.

Таким образом, употребление в прошлом масок на Пасхе говорит в пользу импульса с материка.

35. Камышовые лодки очень широко представлены в искусстве Американской стороны, а точнее, в древнем Перу, хотя сами лодки были распространены вдоль всего тихоокеанского побережья от Южной Калифорнии до Чили. Реалистичные изображения камышовых лодок особенно многочисленны в искусстве Мочика на северном побережье Перу, где находят фигурные сосуды в виде небольших лодок с людьми на борту (например, фото 313 с, d, h). Более крупные суда с командой и грузом на главной палубе, с птицечеловеками и солнечным божеством на верхней палубе изображены на расписных кувшинах той же области (например, рис. 38, 55–57). Камышовая лодка встречается в искусстве и дальше на юг, до области Наска ниже Тиауанако, однако там она, как правило, более стилизована. На Островной стороне камышовые лодки наблюдались европейскими мореплавателями и на островах Чатем (Shand, 1871, 354) и в Новой Зеландии, где, по имеющимся данным, они достигали «почти шестидесяти футов в длину и могли нести столько же людей» (Polack, 1838,-L 2, p. 221). Упоминаются они и в гавайских преданиях (Knudsen, 1963, р. 43–44), однако в местном изобразительном искусстве не представлены. Вообще в искусстве Островной стороны камышовые лодки не изображались; возможное исключение составляют не подающиеся точному определению лодки на петроглифах (рис. 58). Эти петроглифы на островах Общества изображают лучезарное солнце поверх серповидного судна; может быть, в них воплощена игра слов, ведь слова «ра» и «раа» в полинезийских диалектах означают «парус» и «солнце». Кстати, солнце напоминает круглый парус пасхальских петроглифов и стенной росписи. У резных пасхальских лодок паруса не круглые, но на некоторых парусах выгравированы концентрические круги, несомненно олицетворяющие солнце (фото 281). Головные уборы, имитирующие камышовую лодку, известны и на Пасхе и в Перу (рис. 53, 54), причем круглые паруса на перуанском образце напоминают пасхальские.

Хотя на Новой Зеландии наблюдались огромные камышовые лодки, отсутствие их в искусстве Тихоокеанской области за пределами острова Пасхи и Перу указывает на импульс с материка.

36. Сложные фигуры весьма обычны на Американской стороне как в Мексике, так и в древнем Перу. Более того, трудно назвать культурную область, в искусстве которой было бы столько неожиданных, казалось бы, абсурдных комбинаций, сколько их видим в древнем Перу. Хотя сложные фигуры из дерева и камня обычны от Тиауанако в горах до тихоокеанского побережья, наиболее разительные параллели пасхальским скульптурам из тайников представлены среди фигурных сосудов северного побережья Перу, на которых головы и туловища животных и людей сочетаются в такой же сюрреалистической манере, как на Пасхе (фото 315 a; Wassermann-San Bias, 1938, pis. 314–320). На Островной стороне параллели находим только в далекой Меланезии.

Такие орнаментальные мотивы, как вырезанные на рукоятках весел с островов Кука человеческие фигурки, соединенные руки которых напоминают волну (Heyеrdahl, 1952, pl. LXXVIII), в расчет не идут, поскольку мы сейчас ведем речь о сложных фигурах как таковых, представляющих собой самостоятельные изделия. Деревянные фигуры с присоединенными к их туловищу человечками, известные по тем же островам Кука, а также по архипелагу Тубуаи (Tischner, 1955, pis. 80–82), по-видимому, изображают богов и сотворенных ими или происходящих от них человеческих детей; между ними и причудливыми пасхальскими композициями мало сходства. На Маркизских островах аналогий не найдено; есть только сочетания идентичных человеческих голов и фигур, снабженных стандартной личиной, кроме тех случаев, когда миниатюрные размеры не позволяли вырезывать детали. Такие гомогенные композиции можно видеть на маркизских головных уборах из черепахи, на костяных серьгах, на ручках ритуальных вееров или навершиях стилизованных палиц, но отдельно выполненных фигурок нет. К тому же маркизские композиции всегда симметричны и служат украшением, в отличие от асимметричных пасхальских изделий явно магического назначения.

Очевидно, что большое разнообразие сложных фигур в пасхальской резьбе скорее сродни художественным представлениям древнего Перу, чем какого-либо из ближайших островов.

37. Композиция лодка-зверь представлена уникальным пасхальским образцом. При всем своеобразии этого мотива он очень хорошо известен в искусстве перуанского приморья, где его часто воплощали в керамике. Образцы на фото 343 е — g сходны с пасхальскими (фото 288–289): в обоих концах лодок изображены звериные головы, причем большая из них принадлежит морскому чудовищу. Внимания заслуживают также висящие по бокам зооморфного судна не то плоские диски, не то мешки; на пасхальском образце им соответствуют непонятные шары, возможно, наполненные воздухом. Хорошо известно, что на тихоокеанском побережье древнего Перу применяли поплавки из накачиваемых воздухом тюленьих шкур; не исключено, что они служили также стабилизаторами камышовых лодок во время лова рыбы или на якорной стоянке у открытых берегов, как в Перу или на Пасхе, где мало защищенных гаваней. Известно также, что в приморье соседнего Эквадора к лодкам иногда привязывали для устойчивости бальсовые бревна. Другая возможная аналогия — диски или шары, прикрепленные то ли канатами, то ли шестами к камышовым лодкам на рис. 57. Примеры камышовых лодок со звериными головами показаны также на рис. 38, 39, 59 и на фото 310 е. Присутствие птицечеловеков подчеркивает аналогию с Пасхой. Стоит отметить такой факт: если выполняющие тяжелую работу птицечеловеки иногда (например, рис. 39) наделены длинным клювом с крючком на конце, как у альбатроса, то у солнечного божества на верхней палубе изогнутый короткий клюв, как у орла. Возможно, такое различие между связанным с солнцем птицечеловеком с головой орла или кондора и связанным с морем птицечеловеком с головой альбатроса не случайно; и не исключено, что налицо параллель с пасхальским искусством, в котором проведена четкая грань между теми же двумя типами птицечеловека. Поскольку камышовые лодки отдельно не воспроизводятся в искусстве Островной стороны, естественно, там нет и включенных в данный пункт композиций. Названный мотив, хотя известен на Пасхе лишь по одному экземпляру, указывает на влияние с американского континента.

38. Женщина с ношей — обычный мотив керамики Мексики и Перу (фото 314 к, 1). Так, женщины с различными ношами на спине изображены в фигурной керамике Мочика, и Беннетт (1934, с. 46) показывает, что уничтоженные впоследствии испанцами каменные статуи Тиауанако включали мотив женщины с ребенком на спине. В Полинезии такие мотивы за пределами острова Пасхи неизвестны.

Таким образом, каменные изображения женщины с ребенком, с рыбой или с рептилией на спине заставляют предполагать перуанское влияние.

39. Сочетания разнородных животных наряду со спаривающимися фигурами часто встречаются на Американской стороне. Мотив резьбы, сочетающий птицу и рыбу, один из наиболее обычных на перуанском побережье, но кроме того известно много других комбинаций разных особей. На Островной стороне ничего подобного не находим вплоть до Меланезии; возможное исключение составляет маорийская резьба, где человек и рыба или человек и загадочная фигура манаиа иногда представлены вместе на деревянных перемычках и в иной декоративной резьбе, но круглой скульптуры такого рода нет.

Таким образом, сочетания разнородных животных — еще один мотив, в котором пасхальское искусство ближе к Американской стороне, чем к остальной Полинезии.

40. Рука с режущим инструментом, казалось бы, не тот мотив, который может часто повторяться в круглой скульптуре, однако он хорошо известен в керамике перуанского приморья. Образец из археологического музея в Лиме воспроизведен на фото 314 т, другой экземпляр опубликован Вассерманн-Сан Блас (1938, фото 171).

Поскольку ничего хотя бы отдаленно похожего не найдено на Островной стороне, мы вправе предположить влияние Перу.

41. Символ «кисточка», известный как по нестандартным фигуркам, так и по стандартному птицечеловеку и моко на Пасхе, представлен также на Американской стороне. На фото 317 i, j показано ползущее зооморфное существо с человеческой головой; глаза инкрустированы обсидиановым зрачком в кольце из раковины. Вырезанная рельефом кисточка на этом мексиканском образце неотличима от кисточки на пасхальских деревянных фигурках. Древняя каменная версия того же изделия выставлена в Венском музее народоведения (зал 1 а, № 96). К югу от Мексики, в Панамской области, видим кисточку, соединенную кольцом со спиной птицечеловека пасхальского типа (фото 310 с). В Тиауанако встречаем ее снова, уже среди пиктограмм, в символическом искусстве, которое распространилось от этого мощного культурного центра до тихоокеанского побережья. В несколько более стилизованном исполнении кисточка присутствует здесь на изображениях рептилий, рыб и людей так же, как на пасхальских изображениях птицечеловека и рептилий. Даже серповидное нагрудное украшение солнечного божества на монолитных тиауанакских Дверях Солнца оформлено в виде рыбы с антропоморфной головой и символом «кисточка» в роли хвоста (рис. 42). Вассерманн-Сан Блас (1938, с. 341) приводит идеограмму тиауанакоидного искусства Наска на южном побережье Пору, которая изображает стилизованную рептилию с кисточкой на месте хвоста (рис. 60). Поскольку ничего подобного не найдено на Островной стороне, мы вправе предположить, что этот важный в пасхальском искусстве символ заимствован с материка.

42. Всадник на черепахе или птице — еще один специализированный мотив, многократно воспроизведенный пасхальскими художниками. И этот мотив тоже представлен на Американской стороне, особенно на северном побережье Перу. Образцы из Мочика различны — от зооморфного существа верхом на птице до человеческой головы на длинной шее, торчащей из спины рептилии (фото 314i, j). Аналогия с пасхальскими образцами поразительная (фото 293).

Поскольку ничего подобного не находим на Островной стороне, весьма вероятно влияние Американской стороны.