Искусство перевоплощения
Шрифт:
— Если ты будешь работать на меня, — прямо сказал Мутный, — получать будешь гораздо больше, чем у Толстикова или еще там у кого.
Ну, вот, не ошиблась. Я задумчиво покрутила в руках пистолет.
— Я навел о тебе справки, — хладнокровно продолжал Мутный; на ствол в моих руках он даже не смотрел, — так что возможности твои реально оценить могу. Да и ты мои, — усмехнулся он, — можешь. Этот Крокодил тебе наплел, наверное…
— Наплел, — не стала спорить я.
— Ну и?..
Теперь я усмехнулась:
— Сам ведь понимаешь, такие дела в минуту не решаются. Подумать надо.
— Думай. —
Выглядел он спокойным совершенно.
Да и я тоже, надо сказать, истерики тут не устраиваю. Так что — на равных мы пока. Если не принимать такого фактора, как заряженный пистолет. В моих руках.
Принимать предложение Мутного я не собиралась. Даже мысли такой у меня не было.
Нет, никакие моральные проблемы вроде предательства или еще там чего меня ни в коей мере не беспокоили. Просто я всю свою жизнь, как и знаменитый Остап Сулейман Мария Бендер, старалась по возможности не нарушать Уголовный кодекс. По крайней мере — явно и целенаправленно.
А тут мне предлагают стать, проще говоря, бандитом. Не пойдет. Даже при всех моих достоинствах, при всем моем профессионализме, я рано или поздно попала бы в руки родной милиции. А у меня тетушка еще пожилая, пенсионерка, да и сама я что-то спокойную жизнь полюбила.
Нет, не пойдет. Не в спокойной жизни здесь, конечно, дело, а… все равно — не пойдет.
Мы сидели молча, курили вот уже минут пятнадцать, я ответа Мутному еще не давала. Хотя, пожалуй, надо бы ответить…
— Согласна, — просто сказала я.
Может быть, так я узнаю про Василия.
Мутный кивнул. С места он не сдвинулся. И я осталась так же сидеть на подоконнике, пистолета из рук не выпускала. Мутный мне еще не верил и был, конечно, прав.
Мы пили кофе. Завтракали бутербродами с колбасой. Мутный в общих чертах рассказал о своей, так сказать, организации и выгодах, которые я получу, если в эту организацию вступлю. Правда, ничего такого, что можно было использовать во вред его деятельности, он не сказал. То есть никакой нужной мне информации. И о Василии — ни слова.
Пистолета я ему не отдала. Сунула его за пояс своих брюк сзади так, чтобы выхватить можно было сразу при первой же попытке Мутного… как-то мне повредить.
Мы допили и доели — и умолкли. Вот сейчас надо было в принципе ему или мне что-нибудь сказать. Что-то такое, что вывело бы нас из состояния напряженной подвешенности. Но — молчали.
Ладно, времени у меня нет на какое-то дипломатическое сближение с Мутным. Попытаю-ка я счастья, может, чего и узнаю…
— А что, — спросила небрежно, — сколько вы выкупа-то за моего подопечного запросили?
— Выкуп? — удивленно поднял голову Мутный. — Какой выкуп? Мы же не ради этого… — он спохватился и замолчал.
Я вскинула на него глаза, и мы встретились взглядами. И сразу же я поняла, что этот мой вопрос, а еще больше — выражение моих глаз все погубило. Мутный злобно и враждебно сощурился, но тут же опустил веки. Он-то тоже понял, что ни о какой нашей консолидации и речи быть не может.
Черт возьми, как я…
Теперь, пожалуй, нужно просто переходить к банальному допросу,
никакие хитрости тут уже не помогут. Ствол ему в зубы и список вопросов. Если не ответит…Впрочем, посмотрим.
Длинный звонок, распоровший напряженную тишину, заставил нас обоих вздрогнуть.
— Ждешь кого? — резко спросила я.
— Нет…
Черт его знает, врет, нет…
— Вставай, пошли за мной, — скомандовала я, выхватив пистолет из-за пояса, — то есть впереди меня, разумеется.
Мутный медленно поднялся.
— Давай, давай, быстрее. — Я махнула в его сторону «кольтом».
Он так же неторопливо пошел к входной двери. Остановился напротив нее. Я встала за ним, держа пистолет точно напротив его левой лопатки. Встала так, чтобы тому, кто войдет, пистолета не было видно.
— Открывай, — скомандовала я, — осторожненько только…
Мутный посмотрел в «глазок», долго смотрел, подмигивал он там кому, что ли? Знаки подавал? Потом открыл.
Дверь тут же распахнулась. Не Мутный ее распахнул, он отпереть только успел — на пороге стояла женщина, в которой я с изумлением узнала Галину, Васину бывшую жену.
«Зашла по-соседски, — первое, что мелькнуло у меня в голове, — они же рядом живут. Или… сообщники?»
Ну дела!
Впрочем, все разъяснилось довольно быстро. Очень то есть быстро. Я бы даже сказала — с молниеносной скоростью.
На Мутного Галина не обратила ни малейшего внимания, она сразу прыгнула ко мне, оттолкнув Мутного в сторону.
— Ага! — заверещала она. В руках у нее я с удивлением, доходящим уже до какого-то оцепенения, различила сковородник. — Попалась, шлюха! С моим мужиком поиграла, теперь за другого взялась! Ах ты, блядь такая, сволочь!!!
От первого выпада сковородником я увернулась, краем глаза следя еще за Мутным — от удара разъяренной женщины он потерял равновесие и свалился на пол. Сидел на корточках и круглыми от удивления глазами следил за разворачивающимися в его прихожей боевыми действиями.
— Я ж вас из окна заметила! — разорялась Галина, размахивая сковородником, как на демонстрации флагом. — Смотрю — сидит в машине в обнимочку с этим субчиком! Вот падла!
«Наверное, она увидела, как я включила свет, — подумала я, отбивая просвистевший над моей головой сковородник пистолетом, — ни у кого в доме свет еще не горит, а я зажгла. Вот она квартиру-то и вычислила. Ну, надо же так рано вставать!»
Я отбила еще несколько Галининых ударов, прежде чем сумела схватить ее за руку. И только тогда заметила, что Мутный-то с пола уже поднялся и бочком-бочком теперь — к открытой входной двери.
— Стой! — закричала я, поднимая пистолет.
Он оглянулся на меня и почему-то ухмыльнулся.
Черт возьми! Пистолет-то я подняла, но при этом мне пришлось выпустить руку Галины, в которой она, кстати, держала сковородник.
Тяжелая чугунная посудина с маху опустилась прямо мне на макушку. Сквозь чернильно-черную пелену, враз застившую мне глаза, я успела заметить, как Мутный скользнул в дверной проем. Слабеющим уже пальцем я нажала на спусковой крючок. Попасть в Мутного я и не думала — не до того было. Если бы я не выстрелила, он бы, пожалуй, не стал так скоро уходить. Остался бы, да и прикончил контуженную меня. И Галину заодно.