Искусство умирать

– А где твои родители? – Кристи знала, что у жителей Бэты обычно бывают родители, настоящие папа с мамой.

– Они где-то, – ответила девочка, – обними меня, а то мне холодно.

– Ты очень легкая, – сказала Кристи, – просто не верится. Сколько тебе лет?

– Пять с половиной.

– Ты не боишься темноты?

– Боюсь, – девочка крепко обняла Кристи за шею и задышала в лицо. Дыхание тоже холодное. Но разве так бывает?

– Ой, не дави так сильно! – сказала Кристи. – Не дави, а то задушишь.

Все-таки эта девочка слишком легкая, – подумала она, – не может быть, таких легких детей не бывает. Или дело в том, что я много лет не брала ребенка на руки?

25

Хлопушка изнывала от безделья. Евгения не снимала стереошлема, выздоравливающий Морис делал физзарядку, могучий Анжел громыхал железом (он поддерживал свою форму и головную боль у Джулии), остальные переиграли во все возможные компьютерные игры, вплоть до крестиков-ноликов, в которые невозможно выиграть, выспались на несколько месяцев вперед и теперь слонялись по кораблю, не зная, где и как приложить свои силы. Орвелл даже предлагал свои услуги в обучении древней интеллектуальной игре – игра называлась «карты», но никто не откликнулся на предложение. На ночь все включали Ванек и оставляли их болтать до утра. Икемура посадил в своего Ваньку местного кузнечика и кузнечик тоже стал петь песнина земном языке, перебирая шестью лапами и выставив вверх упругие усики, которые были едва ли не больше, чем он сам.

Два дня уже прошли. Орвелл старался не думать о Кристи. Фил пока не исполнил своей угрозы – не начал присылась тело по частям. Может быть, у него не хватит духу. Хотя у парня из команды Коре духу хватит на все. Может быть, все как-нибудь решится, – думал он, – это отговорка слабых, но сейчас я слаб. Пусть все как-нибудь решится, хоть как-нибудь.

Все системы приема информации были отключены, стены стали совершенно непрозрачны и нарисовали движущиеся картинки с внутренней стороны, нарисовали сами на себе. Они заботились о людях. Но на четвертый день от картинок стало тошно.

– Я так не могу больше! – сказал Анжел и ударил кулаком в стену.

Картинка разбрызгалась, помигала и задвигалась снова.

– Поздравляю, сила удара триста килограмм, – ответила стена.

Анжел заколотил в стену изо всех сил.

– ААААААААА!!!

– Частота ударов – два раза в секунду. Вы хороший спортсмен.

– Заткнись, а то убью! – сказал Анжел стене и пошел к командиру.

Командир сидел в кресле и читал. Конечно, он привык читать, ему не скучно.

– Я больше не могу! – сказал Анжел. – Мы прилетели действовать или сидеть взаперти? Еще немного, и я взорвусь. Я сейчас взорвусь как бомба! Я хочу кого-нибудь разорвать на кусочки, мне все равно кого! Дайте мне кого-нибудь!

У Анжела были розовые и чуть-чуть бешеные глаза, как у большинства альбиносов.

Орвелл посмотрел на него и решил позволить. На этой Бэте со всеми творится что-то неладное, лучше не рисковать. Он представил себе, что случится, если…

Если повезет, этого не случится.

– Хорошо, – сказал он, – выйдешь, но я не снимаю защитного экрана. Будешь выходить несколько раз в день и докладывать обо всем, что увидишь, особенно обо всех изменениях.

Анжел сразу повеселел. Он сходил в зал тренажеров и сломал там один, самый кволый (давно хотелось сломать), потом покрасовался перед зеркалами, смазался кремом для загара и отправился загорать во дворик. «Дворик» – так называли безопасное пространство внутри экрана. У любого настоящего альбиноса кожа может быть только белой или розовой, но Анжел регулярно принимал таблетки для загара. Мышцы выглядят эффектнее на загорелом теле. Он взял с собой бинокль, хотя командир и запретил. Подумаешь, раскомандовался. «Пока еще командуешь ты» – так сказал Коре, а Коре знал, что нужно сказать и кому.

Выйдя во дворик, он лег на траву и стал загорать. Солнце палило немилосердно. Ни одного облачка в небе. Совсем рядом море. Настоящее море, идеальный курорт. Это же что-то особенное!

Он перевернулся на грудь и стал думать дальше. Надо что-то изобрести.

Нельзя быть в двух шагах от моря и не купаться. Это же просто самоубийство – так жариться под солнцем. Он вспомнил цвет чистой морской воды и застонал от воображаемого удовольствия. Вотом вспомнил ее соленый вкус и застонал снова.

Нет, так дело не пойдет. Он вернулся на корабль и прошел к командиру. Командир все еще читал книжку. Интересно, ту же самую или другую? Анжел не прочел ни одной книги за свою жизнь, даже тоненькой, и поэтому слишком смутно представлял процесс чтения.

– Ну что, увидел? – спросил Орвелл.

– Да, увидел, – ответил Анжел, – там, у моря.

– И что же у моря?

– Там кто-то шел и что-то черное шевелилось. Я должен пойти проверить.

(Системы слежения выключены – хочешь-не хочешь, а придется поверить любому враку.)

– Я думаю, не стоит далеко уходить.

– Мне показалось, – продолжал врать Анжел, – что там была женщина. Она сидела, она не могла идти. Или только показалось.

Женщиной могла быть только Кристи. Командир обязательно поймается на этот крючок. Ага, вот и поймался.

– Ладно, но пойдешь сам. И будь осторожен. Оружие?

– К черту оружие! Если встречу кузнечика, сверну ему шею. Ты же знаешь, командир, что я оружия не люблю.

Анжел был склонен к фамильярности.

Экран на несколько секунд исчез, хлопнув, и Анжел оказался на свободе. Он радостно вдохнул полной грудью (так, будто настоящий воздух был только здесь) и быстро пошел к морю. Он даже напевал песенку, из которой хорошо помнил только три строки.

Он был очень ловок и без труда прыгал с камня на камень, спускаясь. Там, внизу, совсем пустой морской берег, ветер, волны, галька, крабы, быстрые мелкие рыбки, которые не пугаются людей и позволяют себя разглядывать. Там…

Он продолжал мечтать и не заметил, как оказался у самого берега. Оставалось преодолеть лишь крутой склон метров в тридцать высотой. Слишком крутой, чтобы спускаться без веревки. В конце концов, я вам не скалолаз. Придется чуть-чуть обойти. Вон через тот бугор; за ним должен быть спуск.

Анжел стал снова подниматься на небольшой холм. Поднявшись, он замер, пораженный красотой пейзажа. Глубоко в море уходила невысокая голубая горная гряда, лысая по хребту. В конце гряды, там, где она поднималась всего выше, отломилась скала и встряла в морское дно. Отсюда – маленькая, а на самом деле метров двести в высоту. Посредине кряж проседал и в самом низком его месте была плоская площадка. На площадке стоял настоящий большой космический крейсер, почти готовый к полету. Были видны мелкие механизмы, черными точечеками ползающие туда-сюда. Вот это новости! Анжел свистнул.

Потом он все же спустился к морю и искупался. Грех ведь не искупаться, если пришел. Наплававшись и размяв мышцы, он снова поднялся на холм и стал разглядывать крейсер в бинокль. Людей не видно, одни механизмы. Явно готовится к полету. Это местный, Бэтовский. Стандартная модель дельта-12. Отличное вооружение, получше нашего. Конечно, Зонтиков у них нет. Зато есть пушки.

Кстати, пушки?

Пушки медленно разворачивались в его сторону. Нет, так мы не договаривались. Анжел лег в траву и отполз в сторону. Пушки снова отвернулись.