Искусство управленческой борьбы

А вот пример, поражающий воображение европейца.

Во время борьбы вьетнамцев против китайской династии вьетнамский стратег велел вблизи дорог написать на листьях деревьев салом иероглифы, предсказывающие, что предводитель восставших станет вьетнамским царем, а он — его министром.

Муравьи выели жирные места, и на листьях образовалось нечто вроде гравировки, потоки же воды разнесли эти листья повсюду. Вьетнамцы поднимали эти листья и видели на них "небесное предзнаменование", что воодушевляло их на борьбу.

Так потом и случилось, как на листочках было написано.

Следующий пример напоминает нам часть стратагемы о боящемся моря императоре.

Князь Потемкин в преддверии совместного путешес твия с Екатериной II по Волге мимо его деревень, желая произвести на императрицу впечатление рачительного хозяина, радеющего за народное благоденствие, приказал изготовить и размести т ь вдоль берега декорации, изображающие добротные избы, одеть понаряднее и прислать девушек, чтобы водили перед избами веселые хороводы.

Мы знаем, что потемкинские деревни стали именем нарицательным в нашей культуре именно благодаря частому использованию этой нехитрой версии обсуждаемой стратагемы.

Однажды Чапаев отправился на разведку с кавалерийским эскадроном, чтобы выяснить, занята ли соседняя деревня белогвардейцами. Оказалось, что деревня свободна, но дозоры неприятеля находятся в непосредственной близости от нее.

Путь эскадрона лежал через небольшой холм, под которым стояла деревня. Когда эскадрон показался на вершине холма, его заметили и обстреляли. На спуске к деревне эскадрон скрылся от наблюдателей противника. Чапаев понял, что просматривается лишь небольшая часть дороги, приказал эскадрону объехать холм и еще раз проскакать через него. Неприятель подумал, что проехал второй эскадрон. Это т маневр был повторен несколько раз. Противник подумал, что готовится к наступлению целый кавалерийский дивизион, и ушел без боя.

Из примеров мы видим, что стратагема "Из ничего сотворить нечто" может быть обращена как против чужих, так и «против» своих, когда речь идет о поднятии духа.

Ди Усян получил от императора приказ усмирить варварские племена на южных рубежах империи. Жители Юга в те времена были очень суеверны и не предпринимали ни одного дела без молебна богам.

Чтобы поднять дух воинов, Ди Усян тоже устроил молебен и обратился к ним с такой молитвой:

— Я не знаю, одержу ли я победу или потерплю поражение. Вот сотня монет. Я подброшу их в воздух, и если судьба милостива к нам, они все упадут лицевой стороной вверх.

Приближенные Ди Усяна бросились отговаривать его от этой затеи:

— Вы не должны так рисковать! — говорили они. — Ведь на кон поставлен боевой дух всего войска.

Однако Ди Усян, не обращая внимания на эти уговоры, подбросил монетки, и они все упали лицевой стороной вверх!

Все воины издали громкий крик радости, эхом прокатившийся по долине. Ди Усян велел прибить каж дую монетку гвоздиком и накрыть монеты шелковой вуалью.

— Когда мы вернемся с победой, — сказал он, — я поднесу эти монеты в дар богам.

Засим Ди Усян повел своих воинов на юг и одержал блиста тельную победу над мятежными племенами. Вернувшись в свой лагерь, он велел собрать монеты, и тогда все увидели, что у них обе стороны были лицевые.

Так из «ничего» — ста фальшивых монеток, — Ди Усян сотворил «нечто» — сильно поднял боевой дух войска и его уверенность в победе.

Изменить имидж реальности быстрее и эффективнее, чем изменить саму реальность, а большего при скоротечной борьбе и не требуется.

Для вида чинить деревянные мостки

Суть стратагемы состоит в создании видимости совершения обычных действий, не нарушающих естественный и предсказуемый ход событий, а под прикрытием этих обычных действий подготавливаются действия неожиданные, захватывающие противника врасплох.

Полководцы Сян Юй и Лю Бан боролись друг с другом за власть в Поднебесной.

Однажды Лю Бан послал своего генерала Хань Синя напасть на войска противника, расположенные в городке Чэньцан, которыми руководил генерал Чжан Дань. Хань Синь первым делом послал своих воинов чинить сожженные в предыдущей войне деревянные мостки через ущелье, разделяющее противников. Узнав об этом, Чжан Дань рассмеялся и сказал, что люди Хань Синя будут чинить эти мостки еще не один год. Но работы упорно продолжались. А тем временем Хань Синь тайно повел свои основные силы по другой дороге и внезапно напал на Чэньцан. Захваченный врасплох Чжан Дань покончил с собой.

В этом примере починка сожженных деревянных мостков является обычным, ожиданным, хотя и не очень целесообразным действием по причине уж слишком большой продолжительности. Эта недостаточная разумность решения спровоцировала противника на снисходительно-пренебрежительное отношения к автору стратагемы. Что и притупило бдительность.

Надо сказать, что провоцирование у противника чувства превосходства с целью притупления бдительности — весьма распространенный прием. "Когда мудрец собирается выступить, его лицо принимает простодушно-глуповатое выражение".

Полководец Люй Мын узнал, что его противник Гуань Юй внезапно усилил деятельность по созданию обороны, увеличил войско и воздвиг на реке целую террасу для сторожевых костров. Тогда Люй Мын, чтобы ослабить бдительность Гуань Юя, распространил слух о своей болезни и оставил свой пост, назначив преемником молодого Лу Суня. Он отс тупил, таким образом, на задний план и от туда раскинул свои сети.

Сообщение об отс тавке Люй Мына было выгодно Гуань Юю. Он позволил ввести себя в заблуждение. В своей гордыне он посчитал нового главнокомандующего Лу Суня молодым и неопытным, и увел свои оборонительные войска на север для участия в других событиях.

Теперь пришел час Люй Мына. Он снарядил речной флот, погрузил в трюм часть своих воинов, а остальным приказал одеть белые одежды, изображая торговцев. Корабли отправились в Цзяняин — столицу противника. Сторожевые посты пропустили флот.

Приблизившись к цели, воины вышли из трюмов и захватили Цзянлин. Командующий Гуань Юй пал в бою.

Для Гуань Юя отставка Люй Мына в связи с болезнью и замена его «молокососом» была вполне естественным ходом событий, подобно "починке деревянных мостков".

Ди Цин поступил совсем просто. Во время похода против неприятеля он приказал разбить лагерь и перед решающим наступлением предоставил своим войскам десятидневный отдых. Вражеские лазутчики донесли об этом своему командованию.

Те поверили, что внезапное наступление Ди Цина в ближайшее время исключается и притупили бдительность. Однако против ожидаемого на следующий день Ди Цин отдал приказ свертыва ть лагерь и, совершив марш-бросок против захваченного врасплох противника, полностью его уничтожил.