Исмаил
Шрифт:
Исмаил открыл глаза от шума и голосов, которые слышались снаружи. Колени его все так же были прижаты к животу, а лоб упирался в склеп, он скорчился у подножия склепа. За окнами было солнечно. Голоса звучали за дверью. Несколько человек громко разговаривали. Потом послышался скрежет и стук засова, скрип отворяющейся двери. Сторож говорил:
— Я не знаю. Откуда мне знать?
Голос его был громким. Исмаил испугался.
— А это чья обувь?
— Не знаю. Паломники оставили.
Несколько секунд было тихо. Потом голос спросил:
— Здесь другого выхода нет?
— Выхода? Никак нет!
Еще через некоторое время, тот же голос:
— А это что такое?
— Это для муэдзина на минарет, тут выхода нет.
Опять все стихло. Ни звука не слышалось. Исмаил скорчился на ступеньках, как кошка. Сидел неподвижно, только вздрагивал от каждого удара сердца, звук которого громко отдавался в ушах. Наверх был путь, но очень узкий. Все-таки он двинулся вверх. И тут услышал звук шагов. Кто-то шел за ним следом. В ушах его словно раздался чей-то голос: «Ты попался в западню, Исмаил-синеглаз, тебе конец!»
Он поднялся еще на несколько ступенек — теперь он шагал быстрее. И вдруг по ушам ударил оглушительный шум. Это большое число голубей-сизарей одновременно забило крыльями наверху этой узкой лестницы. Теснота была отчаянная. Голуби, которые собрались здесь, укрываясь от мороза, ударялись о крышу и о стены. Все заполнил запах пыли и птичьего помета. По лицу Исмаила били крылья. Он закрыл голову рукой. Голуби с силой вылетали наружу через узенькое оконце. В то же самое время послышался еще один, рвущий барабанные перепонки звук, — ужасный грохот, точно кто-то с размаха обеими руками хлопнул Исмаила по ушам. Запахло порохом, а кругом, вместе с пухом и перьями, разлетелись капли крови и окрасили красным его лицо. Он рукавом вытер глаза и бросился к оконцу. Выглянул. Внизу были могилы под слоем снега и ореховые деревья с голыми, словно мертвыми, ветвями, которые они протягивали в сторону окошка. Из-за спины Исмаила продолжали с шумом вылетать на улицу голуби. Он решил
выпрыгнуть. Сначала выпростал наружу ноги из оконца, затем туловище, затем голову. Перепуганные голуби вместе с ним вылетали наружу. Исмаил протянул руку. Тонкие ветви орешника были в пределах досягаемости. Он схватился за них и прыгнул. Ветвь согнулась, как пружина, и опустила его вниз. Но через миг громко отломилась, и он рухнул вместе с ней. Упал боком в провалившуюся могилу, полную глины и ледяной воды. Услышал собственный стон — и потом карканье ворон. Словно в сон, он погружался в какой-то туман. Могильная яма была мягкой и покойной, словно колыбель, словно материнские объятия. Он нашел свой покой. На него посмотрели знакомые ласковые глаза, и голос спросил: «Ты — кто?» Во рту был вкус снега. Били крыльями голуби. Их горячая кровь и мягкий пух покрывали его лицо. Издалека донесся звук — это был гудок поезда. Земля задрожала, могила задрожала, могила делалась глубже, она поглощала Исмаила. Послышался грохот поезда. Поезда, который издалека приближался к нему.Первая редакция — мордад 1373 (1994)
Вторая редакция — хордад 1385 (2006)
* * *
Амир-Хосейн Фарди (род. в 1949 г.) — современный иранский прозаик, о котором в Иране говорят, что он «не нуждается в представлении». Он — из числа основателей «Хозе хонари» («Центр исламской мысли и искусства»), многолетний ответственный редактор еженедельного общенационального журнала «Мир детства», член жюри конкурса «Книга года» Министерства культуры и исламского воспитания. Среди других произведений Фарди — романы «Черное поле», «Гнездо в тумане», «Лесная кроха».
Андрюшкин Александр Павлович, 1960 г. р., — переводчик с фарси, литературный критик.
В переводе с фарси опубликовано: Надер Эбрахими. «Три взгляда на человека, пришедшего из неведомого». Роман. Журнал «Четки», № 2, 3, 4 — 2009 г.; Хошанг Моради Кермани. «На ковроткацкой фабрике». Повесть. «Иранский калейдоскоп», СПб, 2005; «Солнце веры» Исфаганские авторы о 12 имамах. СПб, 2009; М.
– К. Мазинани. «Осень в поезде». Роман. Журнал «Иностранная литература», № 5, 2010. Живет в Санкт-Петербурге.