Испанцы трех миров

Вдоль белых оград, как закатные пятна, последние розы стираются мглою, и чудится плач — далеко и невнятно — …забытой любовью томится былое… И чье-то мерещится нам приближенье, а сердце сжимается вдруг поневоле, и в зеркале смотрит на нас отраженье глазами чужими и полными боли…

ПАРК

Зажглись в аметистовых сумерках окна, и старые люстры в дожде зарябили. Желтеют балконы, а зелень намокла, и все это грустно, как давние были. И давнего бала огни все светлее — вечерней печалью он заново начат, и мокнет песок в нелюдимой аллее, где кто-то неузнанный любит и плачет. Стемнело. Растоптанный запах букета. Ни звука. В подъезде свеча замигала. И долго старинная чья-то карета увозит — навеки — строку мадригала.

*

Что хоронишь ты, птица, в соловьиной гортани и серебряной розой роняешь на плиты? Отголосками звона, подобного тайне, словно синей гирляндой, сады перевиты. В темном воздухе ночи, густом от жасминов, над садами, над белой метелью июня, сердце, полное слез, высоко запрокинув, ты кропишь серебром тишину полнолунья. И другой соловей, у меня в заточенье, как во сне, к тебе тянется взглядом незрячим… Раскрываются окна, врывается пенье — и еще одно сердце откликается плачем. И понять невозможно в серебре и дремоте, кто кого окликает в ожидании чуда… или, дружные струны, об одном вы поете… из-за гроба ваш голос… или он ниоткуда…

*

…Черепицы в дожде и цветах.

X. Р. X.

Бродят души цветов под вечерним дождем. О ростки желтоцвета по кровельным скатам, вы опять отогрели заброшенный дом нездоровым и стойким своим ароматом! Он как голос, который заплакать готов, или сказка лесная, с лачугой в низине, где невеселы краски, и много цветов, и большие глаза нелюдимы и сини… Привкус горя навек с этим запахом слит и возник в незапамятно-давние годы… Крыша пахнет цветами, а сердце болит, словно эти цветы — его желтые всходы.

*

Чуть желтеет луна за сырой пеленою. Воздух замер и, словно аквариум, зелен. В золотистую муть под размытой луною призрак сада плывет, как туман из расселин. И цветы незнакомы, и горечь туманна. И что было родного — утрачено снова. И бессонный хрусталик в тумане фонтана плачет мертвым напевом из мира иного.

КОНЕЧНЫЙ ПУТЬ

…И я уйду. А птица будет петь, как пела, и будет сад, и дерево в саду, и мой колодец белый. На склоне дня, прозрачен и спокоен, замрет закат, и вспомнят про меня колокола окрестных колоколен. С годами будет улица иной; кого любил я, тех уже не станет, и в сад мой за беленою стеной, тоскуя, только тень моя заглянет… И я уйду; один — без никого, без вечеров, без утренней капели и белого колодца моего… А птицы будут петь и петь, как пели.

РАССВЕТ

Холодный пар. — Петушья перекличка. Далекий гром. — Заплакало дитя… Проулок пуст. — Доверчива собака. Еще темно. — Задумчив человек.

ОБЛАКА

Снега небес, вы как луна в апреле — неуловимы, призрачны и белы. Я как-то луг увидел оробело таким, как ваши вечные метели. И сном во сне пришли к моей постели вы как посланцы белого предела, к которому душа моя летела. Прервался сон, и слезы заблестели. Когда я с вами, крылья кочевые, в моей душе дремота или бденье? Сольюсь порою с вашей белизной — и словно пробудился я впервые… И вдруг как бы пронизывает тенью от миндаля, зацветшего весной…

ОКТЯБРЬ

Я наземь лег — и, ярко догорая, вечерняя заря передо мною слилась в одно с осенней желтизною в кастильском поле без конца и края. За плугом борозда, еще сырая, ложилась параллельно с бороздою, и пахарь шел, рукой своей простою в земное лоно зерна посылая. И думал я: настало мое время — я вырву сердце, звонкое, живое, вручу земле, пока не отзвенело, и поглядим, взойдет ли это семя, чтоб по весне высокою листвою нетленная любовь зазеленела.

НАДЕЖДА

Надеяться! И ждать, пока прохлада туманом наливается дождливым, сменяет розу колос, и по жнивам желтеют отголоски листопада, и с летом соловьиная рулада прощается печальным переливом, и бабочка в полете торопливом теплу недолговременному рада. У деревенской лампы закоптелой мою мечту качая в колыбели, осенний ветер шепчет над золою… Становится нездешним мое тело, и старые надежды поседели, а я все жду и жду… свое былое…

*

И сердце в пустоте затрепетало — так залетает с улицы порою воробышек, гонимый детворою, в немую тьму покинутого зала. Бездонный мир оконного кристалла впотьмах морочит ложною игрою, и птица с одержимостью героя стремится прочь во что бы то ни стало.