Испанец

– Откуда вы знаете? – он с удивлением обернулся к девчонке, и та стушевалась, поспешно спрятала глаза, но Эду успел заметить, понял, что она беззастенчиво его разглядывала, любовалась игрой мышц под раскрасневшейся кожей, покрытой мелкими каплями воды. Кажется, она даже облизнулась, беззастенчиво, совершено позабыв, что он может заметить, глядя на его губы. Ледяная злая колючка снова оттаяла от тепла?..

– Доктор сказал об этом, - тихо и застенчиво пояснила она – и снова вскинула на него глаза, ясные и чистые, какие-то трогательно наивные. – Так правда?

От ее бесхитростного любопытства у Эду кровь зашумела в висках, он стиснул зубы, чтобы не выкрикнуть «ты невозможная, невозможная!». Очень захотелось почему-то шагнуть к ней, схватить ее за плечи и заглянуть в ее глаза так глубоко, чтобы увидеть все ее мысли о нем, прочитать, что она думает и что чувствует…

– Да, это правда, - все еще притворяясь равнодушным и спокойным, ответил он. – Почему вас это удивляет?

– Но как… зачем… я не понимаю…

– А почему нет? – Эду нарочито равнодушно пожал плечами. – Это традиции моей страны. А профессия ничем не хуже любой другой. Я люблю свое дело. Это азарт; это бой, это сила. Люди любят зрелище, люди любят чувствовать опасность, но немногие осмеливаются кинуть вызов этой опасности. Вместо них это делаю я; я побеждаю быка вместо любого из тех, кто хотел бы, но не может. Я дарю им свои победы. Каждому дарю частичку себя, своей силы, своей молодости. Разве это плохо?

Говоря о корриде, молодой человек преобразился; неуверенность и сонное равнодушие растворились, будто их и не было, глаза молодого человека засверкали, а голос стал темпераментным и напористым. Он даже не заметил, как подступил к девчонке почти вплотную, и она была вынуждена встать, чтобы отступить от него, отодвинуться от его разгоряченного тела, которое было слишком близко…

– По-моему, - произнесла девушка, глядя в его темные глаза, - вы слишком гордитесь собой…

– Да! – горячо подтвердил Эду. – Кому нужен мужчина, который собой не гордится? Что это за мужчина? Вы хотели бы иметь такого мужчину, которым не можете гордиться?

– Ох, - смущенно произнесла Марина, упираясь ладошкой в горячую грудь Эду и ощущая, как быстро и сильно бьется его сердце. – Мы говорим о разных вещах, и, кажется, вы меня не поняли…

Эду насмешливо фыркнул, как разъяренный кот, резко вскинул руки, словно отгораживаясь от девушки и сдаваясь на ее милость.

– Я понял, понял, о чем вы толкуете, - раздраженно выпалил он, - только с хвастовством это не имеет ничего общего!

Через силу он отвернулся, намереваясь уйти, тотчас же бежать прочь с этого поля боя; снова неудача! Не удалось поразить воображение девчонки, еще и осмеян! Но, кажется, теперь злая колючка искала повод, чтобы остановить его.

– Что это?
– испуганно вскрикнула она. На боку Эду, чуть ниже лопатки, тянулся тонкий шрам, небольшой, всего пять сантиметров, но девушка без объяснений поняла, откуда он, и как получен.

Эду небрежно оглянулся назад, дернул плечом.

– Ранения, царапины неизбежны в моей профессии, - сухо и уклончиво ответил он.
– И это всего лишь царапина. А вот это, - он вдруг повернулся к девушке, уверенно взял ее ладонь, сжал пальчики и положил их на свой живот слева, чуть выше полотенца, - намного болезненнее и опаснее... если б удар не был скользящим, все было бы намного серьезнее…

Под пальцами девушки, грубый и жесткий, был еще один шрам. Небрежно и поспешно зашитое, тело срослось крепко, но некрасиво. Пальцы Марины осторожно поглаживали неровно сросшуюся кожу, и она, как завороженная, смотрела в лицо Эду своим васильковым взглядом, забывая даже дышать.

– Шить иногда приходится прямо на арене, - словно гипнотизируя девушку своими темными глазами, произнес Эду. – Поэтому выходит… так….

Он склонился над нею ниже, так низко, что их лица почти касались друг друга, а дыхание, передаваемое из губ в губы, перемешивалось – его, горячее, и ее, чистое, молочное.

Ее пальцы, осторожно поглаживающие его подрагивающий живот, вдруг смело скользнули ниже, и Эду простонал:

– Ведьма, чертовка! – обмирая от нахальства, с которой девчонка касалась его и ласкала – неспешно опуская руку все ниже, под полотенце, вдоль темной дорожки курчавых волос.

Он с наслаждением запустил руку в ее светлые волосы, крепко сжал их и с силой оттянул ее голову назад, так, что она ахнула и замерла с высоко поднятым точеным подбородочком, с открытым беззащитным горлышком, в которое Эду тотчас впился жадным крепким поцелуем, оставляя красный след.

– Злая колючка…

Его горячий рот накрыл ее губы и целовал, целовал, страстно и жадно, не позволяя девушке ни звука проронить, выпивая ее сладкое дыхание, пахнущее молочным шоколадом, целовал, покуда она не задрожала в его руках, покуда не приникла к его горячей влажной коже, отвечая неумело, но пылко.

– Иди сюда…

Он легко подхватил ее под ягодицы, одним рывком усадил на стол и требовательно развел ее колени, так, словно имел на это право, так, словно она не могла сказать «нет», словно не существовало этого слова в природе. Он вжимался в ее прохладное тело, обмирая от накатывающего острого желания, целовал эту девчонку, зарываясь пальцами в ее шелковистые волосы, и чувствовал, как ее ноготки оставляют алые, атласно блестящие полосы на его напряженных плечах.

Только на миг он оторвался от нее, дыша шумно и тяжело, словно без ее губ дыхание было невозможно. Ее ресницы дрогнули, чуть поднимаясь, и он, заглянув в ее затуманенные глаза, произнес только одно слово:

– Si?

– Si.

***

Марина не поняла, как это произошло. Как она вообще насмелилась сделать то, что она сделала.

Только ее невероятно, дико, неконтролируемо влекло в Эду, и Анька в ее голове вопила: «Прыгай на него и хватай! Раз в жизни! И никогда больше!»

Эду своим появлением просто потряс ее. Она спрятала под стол руки, чтобы он не заметил, как задрожали ее пальцы, и не смела и прикоснуться к стакану с недопитым молоком, чтобы не расплескать.

Эду был сложен как греческий бог. Нет, наверняка еще лучше. Глядя не его широкие плечи, на сильную спину, и чуть ниже, Марна чувствовала, что трусики ее стремительно намокают, а этого не случалось с ней… да, пожалуй, никогда не случалось. Она была слишком неопытна, и до этого момента просто не понимала, как это – хотеть мужчину.

Не его внимания, не разговоров и встреч, ни взглядов и еще сотню каких-то милых мелочей, а мужчину. Его тело. Его ласку. Его. Там, где сейчас так горячо, где пульсирует, заставляя ее обмирать от каждого нового спазма.

«Такой качественный самец! – орала Анька в ее голове. – Да что ты теряешь?! Даже не невинность, дьяволу ее в рот, чтоб говорить не мог!»

Нет, невозможно!

«Я так не могу, я так не поступаю, это неправильно, - казалось, даже мысли ее звучали в голове дрожащим голосом. – Я не могу с первым встречным!»