Испанские шахматы

Переход от визита Глинского к шахматам соответствовал привычке Грёзы сопоставлять не связанные между собою события.

–  Не вижу в этом ничего зловещего, - возразил Виктор.
– Может быть, они просто потерялись. У старушек склероз, они сунули куда-нибудь фигурки и забыли.

–  Во-первых, я перерыла всю свою квартиру и не нашла ни одной из фигур…

–  У Полины и Варвары ты тоже искала?
– перебил он.

–  Нет, но…

–  Вот видишь? Не преувеличивай!

–  А куда подевались те же самые фигуры из твоих шахмат?
– не собиралась сдаваться Грёза.
– Ведь ты говоришь, вы с другом играли, и все было в порядке. Лишь когда я попросила тебя сыграть со мной учебную партию, оказалось, что четыре фигуры пропали.

–  Завалились куда-нибудь, закатились, что здесь особенного? Я и шашки терял, и карты. Житейское дело!

–  Странное совпадение, что закатились не конь, не ладья, а те же белый король, две пешки и черный ферзь!

Виктор озадаченно потер затылок.

–  Черт знает, как это получилось, - вынужденно признал он.
– Ну, допустим, ты права, и кто-то хочет причинить тебе вред. При чем тогда шахматы? Ну, не хватает нескольких фигур, и что?

–  Слышал о разных магических штучках?
– перешла на шепот Грёза.
– У человека сначала похищают что-нибудь, волос, например, или носовой платок, совершают колдовской обряд, и… - она запнулась.
– В общем, я точно не знаю. Наверное, тогда начинается в жизни черная полоса - болезни, несчастья разные, человек чахнет, расстраивается и… умирает.

Виктор повеселел.

–  Тогда обряд совершили против нас обоих, - отчего-то обрадовался он.
– Мои-то фигуры тоже пропали! Выходит, мы с тобой - два сапога пара.

–  Ну и сравнения у тебя, - рассердилась Грёза.
– Любимую девушку назвать сапогом! Неотесанный ты, Витя, грубый.

–  Да я… не хотел, это поговорка такая… Извини. Опять я впросак попал.

Он замолчал, чтобы не сболтнуть какую-нибудь глупость, а Грёза продолжала размышлять вслух. Она приберегла важный довод напоследок - с торжественным лицом достала из кармана кофты белого короля и водрузила его на кухонный стол.

–  А что ты на это скажешь?

–  Нашелся?
– улыбнулся Виктор.
– Видишь, все не так страшно.

Он не мог понять, какое отношение имеет поведение Глинского к этой шахматной фигурке, которую Грёза считала утерянной.

–  Короля принес Глинский!
– решительно заявила она.
– Только он не желал признаваться.

У Виктора глаза полезли на лоб от ее слов.

–  Погоди… ты ничего не путаешь? Эту шахматную фигуру из твоего сундучка принес Глинский?!

–  Тебе это тоже кажется странным, да?
– оживилась девушка.
– Как король мог оказаться у него? Наверное, они с Фаиной были знакомы и… - Она развела руками.
– Ничего не понимаю. А ты?

–  Тоже…

–  Он вошел, в темной прихожей незаметно поставил короля на этажерку, а когда уходил, специально включил свет, чтобы я его увидела.

–  Кого?

–  Ну, шахматную фигуру короля.

У Виктора на лбу выступила испарина.

–  Зачем Глинскому приносить тебе шахматного короля? С какой стати ему заниматься подобной ерундой? Ты в своем уме? Скорее всего, ты сама его туда поставила, а потом забыла.

–  Я регулярно пользуюсь платяной щеткой и беру ее с этажерки. Ты сам вспомни: стоял там король или нет?

–  В твоей прихожей не видно ни зги, лампочка никуда не годится!
– разозлился Виктор.
– Сколько раз я тебе предлагал вкрутить другую? Хотя… короля, если честно, я на этажерке не замечал.

–  Вот!
– произнесла Грёза, выразительно поднимая вверх указательный палец.
– Что и требовалось доказать. До прихода Глинского фигурки не было! А потом она появилась. Кстати, директор агентства так и не признал этого факта. Какой можно сделать вывод? Он что-то скрывает!

–  Что ему скрывать?

–  Свое знакомство с Фаиной. Неужели не ясно? И как ты только в уголовном розыске работал?

–  По-твоему, Фаина - колдунья? Или американская шпионка? А вместо шифра она использовала шахматы!
– ехидно улыбнулся молодой человек.
– И теперь ее сообщник принял тебя за… за…

Он не выдержал и прыснул со смеху. Грёза обиделась.

–  Выходи за меня замуж, и всем твоим неприятностям придет конец, - сказал Виктор, делая попытку обнять ее.
– Тебе просто нужен защитник.

–  Вот еще!

***

Глинский придумал, как объяснить патрону, почему он не в полной мере выполнил его поручение. Бедная сиротка оказалась на редкость строптивой и упрямой, с ней придется действовать не наобум, а осторожно, рассчитывая каждый шаг. Чего стоит эта ее дурацкая выходка с шахматным королем?! Барышня устроила Жоржу допрос с пристрастием - не он ли подкинул ей старинную фигурку.

–  Вещица, между прочим, антикварная, - докладывал директор агентства Ирбелину.
– Из дерева и слоновой кости, инкрустированная перламутром, с эмалью и позолотой, тончайшей ручной работы. Приблизительно, навскидку… я бы датировал сие изделие пятнадцатым-шестнадцатым веком.

–  Испания?
– приподнял брови патрон.
– Там обожали делать роскошные шахматы.

–  Стал бы я подбрасывать такую ценность первой встречной? Правда, без набора фигурка на большую сумму не потянет, хотя… можно найти любителя.

Ирбелин нахмурился. О чем они говорят? Какие-то шахматы…

–  Вижу, знакомство с Субботиной не привело тебя в восторг, - заметил он.
– Девушка тебе не понравилась или ты не сумел расположить ее к себе?

–  Девица оголтелая и привередливая. От денег отказалась наотрез. Гордая! Или умная.

–  Что ты имеешь в виду?

–  Ну… с одной стороны, она не взяла конверт с материальной помощью, значит, собирается сорвать с нас более крупный куш. С другой стороны, барышня набросилась на меня с нелепыми обвинениями по поводу шахматного короля. Дескать, я зачем-то принес с собой фигурку и втихаря поставил на этажерку в прихожей. По-моему, она даже… испугалась.

–  Тебя, что ли?
– усмехнулся патрон.
– Какую-то околесицу ты несешь, Жорж. Неужели сам не понимаешь?

–  Я не знаю, как расценивать поведение Субботиной, - признался Глинский.
– Вы сами с ней беседовали?

–  Так, перебросились парой слов, - отвел глаза господин Ирбелин.
– Девочка нервничает, надо быть снисходительнее. Чего ты прицепился к недоразумению с шахматным королем? Мало ли что ей показалось! Мы же совершенно ничего не знаем о ее жизни, вероятно, нелегкой.

Он снова ощутил волнение и дрожь, которая пронизала его при виде молодой женщины - словно с призраком столкнулся в полутемном коридоре. О, черт!

«Точно, патрон к ней неравнодушен, - подумал Глинский и похвалил себя за проницательность.
– Следует быть весьма корректным с этой импульсивной барышней. Вдруг Ирбелин решится за ней поухаживать? Тогда она отыграется за каждую мою оплошность, отомстит. Обиженные судьбой люди бывают ужасно злопамятными».