Испанский дневник

Здесь был небольшой, скромный заводик для разного рода водопроводных принадлежностей. Сейчас повсюду понаставлены новые станки, кузнечные молоты, расширены модельная, формовочная, отделочная мастерские. Работа идет оживленно, с напором, с упоением. Работают беспрерывно, в три смены, с работы уходить не хотят и просят разрешения остаться на час-другой, чтобы не оставлять ничего неоконченного.

Старик Пара, ворчливый, сердитый, веселый, управляет здесь. На его замасленной черной блузе нашиты знаки капитана. Это старый рабочий-металлист, беспартийный. Два сына у него на фронте, а сам он вот уже полгода ни разу не уходил домой ночевать. Круглые сутки бродит по цехам и разве совсем уже поздно приляжет на жестком тюфяке в конторе.

Нельзя не восторгаться тем, как в осажденном Мадриде буквально под огнем неприятеля сложилась и окрепла республиканская военная промышленность. Рабочая инициатива, пролетарский энтузиазм сделали прямо чудеса. В Мадриде сейчас работают на полный ход и беспрерывно все уцелевшие от артиллерии и авиации металлообрабатывающие и электротехнические предприятия. Они освоили и осваивают дальше производство десятков видов снаряжения, разных нужнейших для войны механизмов.

У республиканской армии возникла жгучая потребность в больших противовоздушных прожекторах. Теперь об этом уже можно сказать: в начале лета их на всю республику было ровно двенадцать штук! Машина эта очень дорогая, сложная и никогда в Испании не производившаяся. В ней девятьсот четырнадцать различных частей, и в том числе вогнутое зеркало диаметром в полтора метра… После того как в ряде инстанций заказ был признан невыполнимым, мадридцы попросили его себе. Взяли новейший иностранный прожектор, разобрали его чертежи и начали строить прожекторы, крупные и мелкие, здесь, под руководством старика Пара. Делают это они с огромным старанием, до упоения, можно даже сказать – с задором.

Пара торопит молодого рабочего – почему тот не сдал деталь. Парень делает вид, что не слышит, он еще и еще усердствует над маленькой шайбой. Наконец приходит, держа на двух ладонях рядом две детали: заграничную и свою. Своя сделана гораздо чище и точнее – это признает сам ворчливый Пара. Шлифовальщик уходит, лукаво подмигивая глазом. В переводе с испанского на русский это значит: «И мы не лаптем щи хлебаем!»

Чтобы кормить свой завод сырьем, создали специальные бригады для сбора металла. У войны есть большие отходы – заводские ребята бродят по полям боев и в плетеные корзинки собирают использованный металл. Операция под Брунете дала заводам сырья на три недели. Особенно важны сбитые самолеты: это жирная дичь – легкие и цветные металлы… Мадридцы отправили целую экспедицию на Арагон и оттуда потихоньку в двухколесных повозках, на мулах, перетаскивали металлический лом. Излишне говорить о том, что бригады обшаривают свой собственный город.

Мастер Пара проходит по цехам, открывает заднюю дверь и хозяйским жестом показывает мне изумительное зрелище. Не веря своим глазам, я смотрю, как полтора десятка землекопов заканчивают большой, метров на шестьдесят в ширину, котлован. С одного его края идет кладка кирпичного фундамента. Тут же собирают плавильную печь.

– Строим новый литейный цех! В старом больше не помещаемся. Через три недели приходите на пуск.

Армия Франко готовится зимовать в Мадриде. А мадридские рабочие строят в это время новые цехи заводов. Пока двое братьев с винтовками в руках спокойно сдерживают напор врага, их отец столь же спокойно закладывает новый цех антифашистской оборонной промышленности.

Разве он один, этот капитан-рабочий Пара со своими сыновьями на фронте и со своим строительством в Мадриде?

Я пробую проследить, как создаются новые большие прожектора. Заказ размещен на пятнадцати предприятиях – и всюду кипит работа, и всюду подъем, хоть и на пустой желудок.

Под крышами пустующего автобусного парка рабочий, тоже с капитанскими нашивками, Хесус Барейра Санчес создал совершенно заново военный завод. Откуда только он не натаскал туда машин! В людной части Мадрида одно предприятие оказалось на первой линии огня, в двухстах метрах от фашистских окопов. Конечно, в нем провалило снарядом крышу, продырявило стены. Барейра надумал эвакуировать оттуда станки и запасы меди. С медью дело пошло прилично – ее ночью возили на ослах, отправляя их по окопам. Но со станками – что тут было! Когда бригада начала ночью стучать молотками, мятежники вообразили, что готовится большая атака, и буквально засыпали завод снарядами. Им и в голову не могло прийти, что это сумасшедшие люди пришли вывозить машины… А все-таки безумцы добились своего. Станки стоят теперь в безопасности. Вот вертятся их ремни.

Барейра показывает свое хозяйство, выросшее за четыре месяца. Пожалуйста: он участвует в изготовлении прожекторов. Но и помимо прожекторов у него есть что предложить. Он здесь строит броневики – вот стоит целая дюжина. И еще кое-какие игрушки… Он думает о завтрашнем дне – вот наверху у него фабрично-заводская школа, подростки учатся слесарному и механическому делу. А здесь – мы спускаемся в подземелье – здесь вырыт ни больше ни меньше как стометровый, крытый железобетоном туннель, который служит тиром для пробных стрельб броневиков и в то же время противовоздушным убежищем для всех рабочих предприятия. Построен он за шесть недель.

Мы опять наверху – Барейра покатывает столовую, души и ванные для рабочих, клуб. На прощание он показывает напротив, через улицу, большой, еще не совсем готовый шестиэтажный жилой дом.

– Вот думаем занять и отдать рабочим под квартиры. Сами, конечно, оштукатурим, отделаем. Как вы полагаете?

Я не вправе ничего советовать Барейре. Но видно, что он и его товарищи и без советов дом займут. Бывший владелец его, наверно, далеко, по ту сторону окопов. А в демократической, антифашистской Испанской республике вряд ли кто будет оспаривать этот дом у рабочих, которые насупротив него, без средств и вложений, из обломков создали мощный военный завод и дают государству многомиллионную оборонную продукцию.

…После длинного путешествия по заводам и фабрикам мы добираемся до сборки и отправки прожекторов. В больших железнодорожных мастерских старики рабочие, временно оторванные от своей обычной работы, старательно и любовно прихорашивают большие световые машины.

Алюминиевое мясо убитых хищных «Юнкерсов» сейчас превратилось в оправу для огромных зеркал, которые помогут отразить и сбить другие фашистские птицы.

Десятками мадридских прожекторов уже охраняется небо Валенсии и Барселоны.

1 октября

Открытию очередной сессии кортесов предшествовала немалая шумиха и в лагере Франко, и за границей. Мятежники неустанно заявляли и в печати, и по радио, что испанский парламент давно уже не существует, что часть его поддерживает бургосскую власть, другая часть бежала в эмиграцию, третья перебита, а с четвертой, «красной», не приходится считаться. К тому же парламент давно не собирается, правительство перед ним не отчитывается, а если это и бывает, то все равно одобрение правительства парламентом никакой законной силы не имеет.

Все это совершеннейшая ложь. Известно, что правительство Народного фронта пришло к власти именно потому, что страна избрала парламент подавляющего демократического и левого большинства, в котором фашисты составляли горсточку в несколько десятков человек. Кроме этой горсточки, буквально весь состав парламента Испанской республики, вне зависимости от политических противоречий между партиями, остается на точке зрения своей правомочности и законности, включая ряд депутатов умеренно правых партий. Некоторые из них, в том числе бывший председатель совета министров Портелья Валядарес, даже приехали из-за границы на сессию парламента, чтобы подчеркнуть признание ими конституционности режима сегодняшней Испании. Другие прислали телеграммы о болезни или, как астурийцы, о физической невозможности добраться до Валенсии. В этих телеграммах тоже содержатся приветствия парламенту и правительству. И кортесы собрались точно в предусмотренный конституцией срок.

С утра вокруг прежнего здания валенсийской «лонхи» огромная толпа. Популярных депутатов и министров встречают овациями и возгласами, непопулярных или только что вернувшихся из эмиграции окружают холодным, но вежливым любопытством. Никто не нападает на них, никто не собирается разорвать в клочки, как пророчествовала фашистская пресса, отговаривая ехать в Валенсию. В дипломатической ложе представители Великобритании, Франции, США, СССР, Бельгии, Швеции, Чехословакии, Аргентины, британская парламентская делегация и другие почетные гости.