Исполнение желаний

— Так куда я не догадался перенестись?

Голос засмеялся.

— Ты и сейчас не догадался! Перстень лишь предлог! Демон намеревался поработить тебя при помощи кристалла: ты должен был покупать себе право жить за исполнение его желаний. А я по его замыслу должна их исполнять, чтобы сохранить в тебе призрачную память о том, Кто Говорил Стихиям. Расколотая личность, рассеянная память. О, как соблазнительно вернуть себе потерю! Могущество перстня Гранитэли — ловушка для тебя. Я могла создать для тебя иллюзию победы. Ты мог бы получить любой исход истории и жил бы в нём, как в живой реальности. Цена — немного исполнения желаний для Лембитора. Демон думал, что нашёл простой механизм для сотворения чудес. Но, перстень Гранитэли не подчиняется никому, кроме своего избранника. И ты нашёл единственный выход — скрылся в перстне. Ты не мог меня спасти, а я могу. Посмотри сквозь стену. Мы выплыли в Сидмур.

Лён подошёл к прозрачным стенкам. Муть за пределами волшебного мира перстня закончилась. Теперь было видно, что их окружает пустота. Где-то далеко, где должен быть горизонт, слегка рябило. Он пошёл вдоль ребристой стены. И увидел два каменных столба, висящие в абсолютной пустоте. Они выглядели совершенно нереально.

— Это выход из Сидмура! — вспомнил он. — Но, волшебники наложили заклятия!

— Нас это не остановит.

Чёрный шатёр перстня вплыл в ворота.

На Селембрис было лето.

— Я хочу попасть к Гонде! — пожелал Лён.

— Ты попадёшь к нему, но не сейчас. Есть маленькая проблема. Ты слишком вжился в образ Гедрикса. Спроси себя, кто ты.

"Я — Гедрикс."

— Да. — помолчав, ответил Лён. — Дело скверно.

— Огляди себя. — предложила Гранитэль.

Ошеломлённый Лён увидел, что на нём не просто одежда Гедрикса. Он сам — эрл Гедрикс! На боку висит дивоярский меч. Всё остальное — не его!

— Так измени меня скорее! — воскликнул Лён. — Или нужно пожелать?!

— Ты помнишь, как утратил память твой друг, Костян Степаныч? — засмеялась Гранитэль. — И как ты вытащил его из сказки? Мой друг, тебе придётся пройти тот же путь! Подарить твоей маме королевство — куда легче, чем изменять чужую память! Ты сам прекрасно справишься с такой задачей! Итак, в какую сказку мы попадём с тобой?

— Подумать надо.

— Не увлекайся очень, а то влюбишься в принцессу. Потом Костян будет над тобой исподтишка смеяться!

Лён вспомнил про Потятишну и расхохотался. Точно, будет стоять под берёзой среди окурков и целоваться с воздухом!

— Скажи, кого же ты любила? — спросил он, обращаясь к пустоте внутри просторного алмазного шатра.

— Алариха, конечно. Разве сам не понял?

Да, он понял это ещё тогда, когда она почти призналась ему в любви. Но, сердцем чуял, что Гранитэль заблуждалась. Если бы не это, он принял бы её руку. Принцесса была увлечена честолюбивыми мечтами, ей мерещилась сказочная власть. Стать волшебницей. Она ей стала — Эйчвариана всё-таки ошиблась.

Сожалеет ли он, что не принял тогда решения и не стал мужем Гранитэли, как она его просила? Да, очень сожалеет. Если бы не верность другу, он бы ни о чём ином мечтать не мог. Эрл Гедрикс был поставлен перед страшным выбором — между любовью и дружбой. Не приведи кому такое! Он сделал выбор — выбрал честь и погубил обоих. Согласись он стать королём, обручившись с принцессой Гранитэль, и не погиб бы целый мир, а только его друг — Аларих.

Как страшно! Неужели такое может быть? Неужели лучший, благороднейший выбор может привести к невообразимо ужаснейшим последствиям, нежели маленькая сделка с совестью? Значит, и такое возможно?! Когда-нибудь он разберётся в этом?

— Что-нибудь смешное? — раздумывал он. — Например, Емеля?

— А, может, героическое? — отозвалась Гранитэль. — Ты же рыцарь, Лён.

— Я не хочу утратить эрла Гедрикса в душе. — снова обернулся Лён.

— Ты и не утратишь. Я же говорила, вы родственны. Ты будешь помнить графа, как помнишь Елисея.

Он кивнул. Всё правда, он помнит царевича, как самого себя. И снова шагнул к стене.

— Я не хочу расставаться с тобою, Гранитэль. — с тоской проговорил эрл Гедрикс.

— Иди, мой друг. Не неволь юношу. У него своя судьба, свой путь, своя любовь. Ты прожил жизнь, эрл Гедрикс. Теперь его черёд. Говори, Лён! Сейчас или никогда!

— Мы не добили трёх змеюк! — вдруг вспомнил он. — Пойду, добью!

— Вперёд, мой рыцарь! Будет трудно, но дело того стоит!

* * *

— Пойдём, посмотрим, где Лёнька провалился. По-моему, он даже в койке не ночует! — с таким предложением обратился к Федюне Костик.

— Всё думаешь, что он возьмёт тебя с собою на Селембрис? — сварливо отозвался тот. — Больно ему надо!

Костян смущённо примолк. В самом деле, он хотел упросить Косицына отправиться хоть ненадолго в Киев и повидать Забаву Потятишну. Была мысля чтоб вызвать Алёшку Левотьевича на дуэль. Треснуть гаду по ланите и извалять в пыли. Зря он тогда послушался, вёз бы племянницу князёву в стольные палаты! Ну и что, что княжна была слегка чумаза — в змеюкиной норе сидела же, а не в Бахчисарайском фонтане!

Он вздрогнул и стал оглядываться. Никто не догадался, о чём он думал?! Жениться на Косицыне! Вот идиот!

— Я так понял, — продолжал какую-то мысль Федька. — что совсем необязательно спать, чтобы попасть в Селембрис. Платонова только тронула тот перстень, что у Лёньки висит на шее.

— Да? — алчно подсунулся Костян. — Вот с этого места и далее подробно.

— Да это всё. Я только спросить не догадался: она там набрала у гномов камешков или только песни пела?

— Ну так, пойдём, найдём и спросим у Лёлё! — предложил Костян.

Они быстро оделись и побежали через холл. Вокруг телевизора на стульях и полу сидели обитатели корпуса. Несчастные отроки сдались перед произволом со стороны телекомпаний и теперь покорно наблюдали, как Андрей Мягков ел знаменитую заливную рыбу. Давали "С лёгким паром."

— Чур, чур меня! — отшатнулся Костя.

Побегавши по лагерю, выспрашивая там и сям, они притащились на поляну.

— Смотри, не сунься к лошадям! — предупредил Федюн.

— Сам смотри! — огрызнулся Чугунков, чувствуя себя просто дураком. На Селембрис им захотелось! Вот, придурки!

— Пойдём отсюда! — грубо сказал он. — Нет никакой Селембрис! Блажь примерещилась!

— Карр! — раздалось сверху.

Товарищи задрали головы. На красавице-сосне сидел здоровый ворон.

— Добррый день! — сказал он.

— Ах ты, предатель! — взревел Костян, моментально сгрёб лапами полсугроба и тут же сшиб Ворона с ветки снежным комом.

— Не надо, Костя! — орал предатель, бегая вокруг сосны.

— Да я тебе, заразе, щас все перья выдеру! — не унимался тот, гоняясь за Вещуном и хлопая по снегу руками так, словно тараканов бил.