Исполнение желаний
Шрифт:
Холоп не ответил и прибавил ходу.
Они уже мчались во весь опор. Сзади маленький отряд настигала быстро приближающаяся высокая стена ревущей бури. Перепуганному Костику казалось, что он слышит в кромешном месиве визжащего песка какие-то слова.
— Это не буря! — крикнул ему холоп. — Это старшая Змеиха, мать Горынычей!
— Не может быть! — в ужасе завопил Федюн. — Такого не бывает!
Все трое улепётывали, что было сил.
— Кузня! — крикнул Ванька, протягивая руку вперёд. Там действительно стояло монументальное строение, сложенное из гигантских валунов.
"Выдержит ли?!" — мелькнуло
Уже подлетая к раскрытым дверям, Костик оглянулся и едва не рухнул с седла. Всего в километре от них зиял раззявленный огромный рот, утыканный гигантскими зубами. А в нём неистово метался раздвоенный язык! С воплем царевич влетел за товарищами в спасительное помещение и они захлопнули железные двери, запирая их на тяжеленные засовы.
Буря грянула со страшной силой. Кузня завибрировала, со стен полетели мелкие осколки. Крыша, крытая металлической черепицей, загремела громом. Кони бились в ужасе, выкатив глаза и роняя пену с окровавленных губ. Люди их ловили, уворачиваясь от бешеных копыт, привязывали к стойкам. Сверху непрерывно сыпалась копоть.
— Что теперь? — тяжело дыша и оглядывась по сторонам, спросил Костян.
Ванька озирался. Шлем он потерял ещё когда рубил избушку. Меч весь иззубрен. Он схватил оружие царевича и тоже бросил. От клинка поповича остался лишь короткий обрубок. Они не успеют отковать новое.
От стен начали отваливаться камни. Змеиха с чудовищной злобой кидалась на кузню и от её ударов сотрясалась сама земля.
— Неужели она не устанет?! — прокричал Федюн.
— Должна устать! — отвечал коровий сын.
— ВЫХОДИ, ИВАН-КОРОВИЙ СЫН! — завыла буря. — ВЫХОДИ, ПРОКЛЯТЫЙ ПОГУБИТЕЛЬ!
Тот бросился к двери.
— Не надо, Лёнька! — завопили царевич и попович, бросаясь на него и удерживая его от безумства.
— Да вы рехнулись! — возмутился Ванька, когда узнал, в чём его подозревают. Открыть входную дверь! Он что, полный идиот?!
— Она пошла на переговоры! — объяснял коровий сын. — Значит, устала зря кидаться. С мечом на такую дуру сунуться?! Ещё чего!
Они немного успокоились, когда хитроумный холоп показал им маленькое окошечко, закрытое железной заставкой. Вот через него он и думал посмотреть наружу.
— А ежели она язык сюда засунет?! — всполошился Федька.
— Вот и пускай засунет! — обрадовался Ванька.
Он кинулся назад и схватил с холодной наковальни тяжёлые щипцы.
— Держи-ка, — сунул он их Костяну. — Как только змеиха сунет в окошко свой язык, хватай и держи покрепче!
Костян засомневался, что старшая змеиха такая идиотка, но план принял и отнёсся к нему серьёзно.
— Падаль змеиная! — крикнул Ванька в окошко и быстро захлопнул дверцу.
— ОТКРОЙ МНЕ ДВЕРЬ! Я ТЕБЯ СОЖРУ! — с простодушием смертельного цунами проревела горынычева мать. Она кинулась на дверь. Все трое с тревогой наблюдали, как толстые железные косяки неистово трясутся в пазах, выбивая каменную крошку.
Едва утихло, Ванька крикнул в щелку:
— Хочешь жрать — достанешь!
И снова захлопнул.
Она попыталась грызть крышу — по железным черепицам заскрежетали зубы.
— Здесь я, дура! — крикнул Ванька.
— ОТКРОЙ МНЕ ДВЕРЬ! — снова выступила с заманчивым предложением змеиха.
Костян и Федька, несмотря на ужас, нервно засмеялись.
— Не могу! — ответили ей изнутри. — Заклинило! Попробуй дверь
пролизать!И тут же послышались резкие скребущие звуки. Дверь затряслась.
— Язык у неё железный?! — ужаснулся Федюн.
— А то! — с задором отвечал холоп. — И шкура вся железная.
За дверью слышалось громкое сопение, возня, металлический грохот. Холоп не сочинял — зверюга в самом деле бронированная.
— Пусть пока потрудится. — проронил тот и кинулся к очагу.
Все трое торопливо разжигали огонь, кидая в печь куски угля.
— Зачем? — спросил Федюн.
— Есть идея. — кратко обронил Иван. — Надо побольше угольков. Хорошо бы получилось!
Огонь жарко полыхал в печи. В закрытом помещении становилось жарко.
— Держи, попович, совок. — Иван сунул Федьке лопату. — Будь наготове. Как я крикну, так и суй в окошко угли.
Он снова занял у дверей позицию, рядом с огромными щипцами — Костик. Он не понимал, как именно холоп намеревается победить чудовище. И давно забыл, что они переживают сказку: всё, что здесь происходило, было абсолютно реально. И болезнь Федюни, и раны на его спине, и голод, и жажда. Реальной была и та зверюга, что подстерегала их за дверью. Реальны были дробящиеся камни в пазах двери. Реален рев снаружи. Это не компьютерных монстров мочить. Тут можно было сдохнуть! Простая прогулка рядом с простачком-героем?! Два идиота — Иван-царевич и Иван-попович?!
Он посмотрел на щипцы в своих руках. Схватить ими за язык? Сумеет ли? Да что ж там за язык?! Снаружи непрерывно раздавался скрежет, дверь тряслась.
Ванька дикими глазами глянул на него, выхватил свой иззубренный меч, неистово перекрестился, взялся за рукоять задвижки и рванул. В отверстие тут же ворвалось смердящее дыхание а вместе с ним проскользнул язык. Не слыша, что кричит товарищ, Костян мгновенно ухватил клещами нечто, что могло быть гусеницей вездехода, изо всех сил сжал его клещами и рванул на себя. Происшедшее в следующий момент едва не заставило его выпустить рукоятки.
— Меч Джавайна! — оглушительно вскричал коровий сын и с размаху пронзил ослепительным клинком язык Змеихи, пригвоздив его к металлической двери!
Раздался страшный рёв, стены затряслись и стали ронять большие камни.
— Кидай угли ей в пасть!
Федюн не сплоховал и не замедлил. Совок пылающих углей влетел в окошко, словно снайперская пуля. А он тут же подхватил второй.
За дверью происходило нечто невероятное. Задыхаясь от смрада горящей плоти и насыщенного жаром воздуха, все трое отступили к стене, неотрывно глядя на сияющий клинок. Тот держал змеюку, не давая ей ни отойти, ни выплюнуть угли.
— Ещё подкинуть? — спросил ставший вдруг отважным Фёдор.
— Нельзя. В стратегии главное — всё вовремя. — проронил стратег Иван. — Дыхнёт в тебя углями — и капец котёнку.
Товарищи переглянулись. Дело, кажется, сдвинулось с мёртвой точки. Такая речь могла принадлежать Косицыну Лёлё, но не Ивану-коровьему сыну.
— А что такое меч Джавайна? — опомнился Костян.
— Кто его знает! — пожал плечами Ваня.
ГЛАВА 29. Дуб Фифендры
Змеиха сдохла. Снаружи более не доносилось ни дыхания, ни движения. Язык не дёргался, цвет его стал иссиня-чёрным. Иван попытался выдернуть из металлической двери своё оружие — ничего не вышло. Он нахмурился, отошёл, протянул руку и приказал: