Исполнитель
Шрифт:
Я понимал её горечь о том, что крайние годы своей жизни, она пыталась расплатиться за убийцу своей матери, но то, что она собиралась вернуться туда ради совершенно чужой для неё девчонки, за которую она почему-то решила взять ответственность, я не мог понять.
Ей грозила опасность, масштабы которой, как мне казалось она не осознавала.
– Ты влюбляешься в неё? – спросил Доминик, нанося очередной удар, который я смог перехватить.
Мы тренировались вместе, как минимум три раза в неделю, потому что со слов Доминика, ему нужен был достойный спарринг партнёр перед очередным показательным
– Не неси чушь, – ответил я, когда мой кулак нацелился прямо в его солнечное сплетение, но друг отпрыгнул, не позволяя мне ударить его.
– Почему нет? – настаивал он.
Тренировка подходила к концу, но видимо Доминик не хотел прощаться со мной, иначе я не понимал, зачем он пытался вывести меня из себя своими вопросами.
Я рассказал ему о Кае и о случившемся, потому что только войдя в клуб, меня встретил вопрос о том, какого чёрта я приехал сюда один. Он намеревался увидеть рядом со мной Каю. Почему? Я тоже не понимал.
За последнее время жизнь стала для меня одной большой загадкой.
– Потому что я любил и твои родители любили, – упомянул я, чего делать не особо хотел. – И все мы знаем, чем это закончилось.
Все они были мертвы.
Доминик отвлекся и я успел нанести ему парочку ударов, после которых он вышел из транса и ответил мне тем же.
– Не сравнивай это, – попросил друг.
Я вытер пот со лба и увернулся от его кулака.
– Кая не станет следующей, – прорычал я.
– Так значит ты собираешься отпустить её?
Жар распространялся по моему телу.
У Доминика явно были планы оставить кого-то из нас со сломанными рёбрами.
– Да.
– Когда? – не унимался он.
Друг улыбнулся, замечая мою реакцию на его бесконечные вопросы по поводу Каи.
– Как только мы исполним план. Я не могу вернуть её назад прямо сейчас.
На самом деле я вообще не хотел думать о том, что мне придётся отпускать её.
К чему она вернётся?
У неё не было образования, приличного жилья, нормальной работы, друзей, родителей, связей и денег.
Она собиралась вернуться в клуб и продолжить убивать себя на ринге, пока кто-нибудь не проломит ей череп и не оставит умирать где-нибудь на окраине города? Или пока один из Каморристов не решит сделать её своей шлюхой, потому что дерясь там, она автоматически начинала принадлежать им?
Думая об этом, во мне бушевало непонятное мне чувство, горячо разливающееся по венам.
– О чём ты думаешь? – спросил Доминик.
Я сузил глаза и приблизился к нему, чтобы нанести очередной удар.
Он помахал в сторону своей шеи.
– У тебя сейчас вены лопнут от перенапряжения.
– Это потому что ты не можешь заткнуться и дать мне расслабиться, – сразу же ответил я.
Доминик закатил глаза.
– Могу поставить свой клуб, на то, что твои мысли заняты совсем не мной, – начал друг. – Но если я ошибаюсь и твой член находится на стадии полной готовности, чтобы встать, при мыслях обо мне, я польщен.
Очень смешно.
Мой кулак врезался
в его челюсть, но уже через секунду Доминик был готов, чтобы отмстить мне.– После исполнения плана я стану Боссом. Может я не разрешу тебе отпускать её, а оставлю Каю для себя, – он улыбнулся, когда кровь покрывала его белоснежные зубы.
Я знал, что всё это игры разума, которыми он любил мучить людей, но всё же мои кулаки сжались сильнее.
– Оставлю её для себя, раз тебе она не нужна, – Доминик пожал плечами, будто по-настоящему рассматривал эту идею.
Я кинулся на него и повалил его на пол так, что он не успел среагировать. Мой кулак завис в воздухе, когда парень даже не стал прикрываться от моего удара, а смотрел на меня будто он уже победил.
– Что и требовалось доказать, – друг оттолкнул меня и мы оба легли на спину по середине ринга, пытаясь отдышаться.
Моя футболка, пропитавшись потом, прилипла к торсу. Я никогда не снимал вверх во время тренировки за исключением того раза, когда Кая тренировалась со мной в зале на первом этаже моего дома.
Доминик же предпочитал его никогда не надевать. Татуировки крыльев на его плечах заставляли людей остановиться и пялиться на него, словно они находились в цирке. Он набил их сразу после случившегося. По началу его раздражало, что люди ассоциировали их с пожаром, но потом он привык и принял их, как свою силу, которая показывала остальным, что он был не убиваем, даже огнём.
Я только начал наслаждаться тишиной, когда он вдруг опять решил заговорить:
– В прошлый раз именно твоё безразличие привело к этому.
Мой кулак с грохотом приземлился на пол и голова повернулась в сторону друга.
– Я никогда не был безразличен!
– Но она этого не знала, – напомнил он мне.
Доминику никогда не нравилась тактика, которой я придерживался. Но я не следовал ей, когда появилась Кая. Я никогда не скрывал от неё того, что её касалось.
Я отвернулся, смотря в потолок.
– Я стараюсь исправить ситуацию, но ей не место в этом мире. Она заслуживает свободы.
– Мы сможем защитить её, – уверил меня он. – И к тому времени на одну проблему будет меньше. Кая будет вольна в своих действиях, потому что боюсь, если я запрещу ей что-то, она ни на секунду не поколеблется, прежде чем попробует надереть мне зад, – сказав это, Доминик усмехнулся напоследок.
Я улыбнулся.
Да, она точно сделает это.
– Она с рождения принадлежала этому миру, – продолжил он. – К тому же, я думаю, она понравится Джулии, – его тон сразу стал мягче при упоминании сестры. – Может хотя бы с ней она наконец начнет драться.
– Господи, отстань от бедной девочки, – попросил я. – Она – самая нормальная из всех нас, потому что не жаждет причинять физическую боль всему окружающему её миру.
Джулия была послана Доминику, как ангел, который замаливал все его грехи, которые грузом сваливались на его плечи.
Светлый ребёнок, познавший боль слишком рано, но не успевший испортиться этим миром.
Почти.
Мой телефон, лежащий на конце ринга, громко запищал. Я подпрыгнул и взял его в руки, смотря на имя человека, звонка от которого ждал на протяжении всей недели.