Исполнитель
Шрифт:
И мы тоже исчезнем из него. Теперь нам придётся. Я не могу позволить кому-то вроде него знать о нашем местонахождении.
– Агнес.
Мария. Я начинала забывать своё настоящее имя. Никто не называл меня им уже двадцать один год.
Я скучала.
– Убирайся, Майкл, – пригрозила я.
Мужчина, пропустив слова мимо ушей, двинулся в мою сторону.
– Послушай, давай поговорим, – жалобным тоном попросил он. – Мне не хватает вас.
Истерический смех вырвался из меня.
Он слышал, о чём говорил?
Я мигом засунула руку
– Не подходи ко мне, – по слогам произнесла я, вытягивая руку с оружием перед собой.
Мужчина остановился и я заметила, как его глаз дёрнулся, словно он из последних сил сдерживал себя от чего-то. Его одежда выглядела, как всегда, неопрятно, волосы были грязными и даже темнота не помешала мне заметить этого. Вонь начинала заполнять пространство.
– Проваливай! – злобно прорычала я. – Сейчас же!
Одна из его рук сжалась в кулак и воспоминания о том, как я позволяла ему бить себя, всплыли в моей голове.
– У тебя кто-то есть?
– Что? – озадаченно переспросила я.
Он серьёзно думал об этом прямо сейчас?
– Кто трахает тебя сейчас?
Рука сильнее сжала нож, когда он сделал ещё один шаг вперёд.
– Нет, – слегка подумав, решил он. – Ты слишком сильно любишь себя для этого. Делишься с кем-то нашей дочерью?
Я кинула сумку на асфальт и сорвавшись с цепи ступила к нему.
– Заткнись! – ярость затуманила взгляд. – Иначе клянусь я отрежу твой чёртов язык.
Вся боль и злость, копившаяся годами жизни с ним, обрушилась на меня. Я мечтала зарезать его и поджарить, как поросёнка на вертеле. Не то, чтобы это желание пришло ко мне только сейчас. Просто раньше я старалась сдерживать себя.
Я уже убивала ранее. И вина никогда не приходила ко мне после этого.
Убийство ублюдков было хорошим занятием.
Анна всегда так говорила.
– Хватит устраивать концерт, – он протянул ко мне свою мозолистую ладонь, чтобы схватить, но я дёрнула рукой и порезала его. – Сука! – зашипел Майкл.
– Я не шучу.
Кровь прыснула из неглубокой раны.
Это должно быть больно. Но не больнее, чем то, что он делал с нами. Не чем то, чему я позволяла случаться так долго.
– Я ведь хотел по-хорошему! – он плюнул и набросился на меня.
– Держись подальше!
И мы начали драться. По-настоящему.
За последние два года я уже и забыла, что такое бороться с мужчиной, если не считать перепалок с посетителями забегаловки, в которой я работала. Это было сложно. Всегда. Я была не так молода, как когда-то, и истерзанное мучениями тело потеряло свои силы. Всё, что у меня оставалось – желание защитить свою дочь от всего этого.
Майкл, на удивление, увернулся от моего удара, перехватил одну из рук и развернул её.
И я опоздала лишь на одну секунду, чтобы среагировать…
Рот распахнулся в безмолвном крике, когда лезвие вонзилось в низ моего живота, а глаза остановились на ужасе, отразившемся на лице мужчины. Я медленно опустила взгляд и уставилась на то, как моя собственная рука держала всё тот же нож, который должен был спасти меня. Кровь стала
быстро пропитывать толстые слои одежды и я прерывисто вздохнула, пытаясь вобрать в себя хотя бы каплю кислорода, когда мужчина резко дернул меня за запястье, за которое удерживал всё это время, и выдернул нож обратно.Крик вырвался наружу. Жгучая боль пронзила всё тело.
Майкл выглядел напугано, когда его глаза бегали по улице, надеясь не увидеть свидетелей. Я повалилась назад, пока не ударилась о каменную стену одного из домов, а затем не скатилась по ней вниз, держась за дыру в себе. Рука стала липкой, а в нос ударил запах крови.
Я сглотнула, шепча:
– Вызови скорую.
Мужчина услышал меня и наклонился надо мной, рыская по карманам куртки. Он достал мой мобильник и я держалась из последних сил, чтобы не отключиться и дождаться помощи… Но следом за ним Майкл вытащил кошелёк и я всё поняла.
– Я ведь хотел по-хорошему, – растерянно повторил он, пряча у себя нож.
Я потянулась, чтобы выхватить у него свой телефон, но он выпрямился и сделал несколько шагов назад, продолжая смотреть на меня.
– Нет, – медленно прошептала я.
Майкл покачал головой, затем ещё раз быстро огляделся по сторонам и сорвавшись с места скрылся в тени. Тело колотило от боли, а крови было там много, что мне показалось я могла утонуть в ней, не дождавшись помощи. Зубы бились друг об дружку, когда я опустила свободную ладонь на асфальт и вляпалась в кровавое месиво, вырывающееся из меня.
Вокруг было так пусто. Ни единой души.
Но я видела людей.
Затуманенные тела Анны и Ксавьера возвышались надо мной. Они протянули ко мне свои руки и болезненно улыбнулись, не произнося ни слова.
– Нет, – первые слёзы пролились из глаз, а ком, образовавшийся в горле, стал душить.
Они молчали.
– Нет, – не веря, повторяла я им.
Они не могли… Не могли быть мертвы.
Только не они.
Я вжалась в стену позади себя, царапая затылок о камни, когда они ожидали, что я потянусь к ним ответно.
Анна и Ксавьер понимающе переглянулись.
Согнув ноги в коленях, упёрлась пятками в асфальт, и попыталась оказаться как много дальше от них, но я понимала, что больше не сдвигалась со своего места. Боль в боку ослабевала. Руки затряслись от холода и я посмотрела наверх. Грозой раскат принялся разбивать ночное небо.
На улице была зима…
– Она совсем одна, – всхлипывая произнесла я. – Мне нельзя…
Ксавьер присел на корточки рядом со мной, пока Анна продолжила стоять в шаге от меня, борясь со слезами на своих глазах.
– Они справятся без нас, Медведица, – уверял меня он. – Нам пора.
– Ксавьер…
– Тебе пора отдохнуть. Они помогут ей. Доверься мне.
Друг аккуратно убрал мою окровавленную руку от раны и приподнял. Анна подхватила меня с другой стороны и я почувствовала их… как живых.
Мог ли это быть сон?
– Что происходит? – выдавила я из себя.
По щеке Анны пробежала одинокая горькая слеза.
– Наша плата за их счастливый конец, Мария.