Исполнитель
Шрифт:
«Бесполезно. Они разделились, и шестеро едут тебе наперерез»
Рыцарь пожевал губу. Конечно, будь с ним верный Гнедко, он бы просто спрятался в густом вереске, предоставив разбойничкам решать — лазать всю ночь по кустам, вернуться на исходную позицию у большой дороги либо вообще идти спать. Однако эта скотина, скорее всего, выдаст его без зазрения совести… если такое понятие вообще применимо к животным.
«Как ни крути, придётся делать «великую битву», Родная»
«А мана? У тебя совсем не осталось!»
«Осталось или нет, а делать придётся. Отмахнуться от такой шайки этой пырялкой у меня не получится»
Первей спешился, привязал мулов к ближайшему деревцу, торчавшему возле
А из-за поворота тропы уже выскакивали на приземистых лошадёнках ночные разбойники. Надо же, зажиточная шайка попалась, все верхоконные…
Вторая группа головорезов опоздала не более чем на минуту. Разбойнички сгрудились возле привязанных мулов, озираясь — что за неожиданный подарок судьбы? Один из них, очевидно, главный, полез в мешки…
— Деньги!!!
И в этот момент у Исполнителя наконец получилось. По телу прошла волна дрожи, и сквозь подступающую слабость и тошноту — лёгкий холодок.
— Это мои деньги!!!
Вероятно, разбойники не столь хорошо видели в темноте, чтобы различать своих и чужих, поэтому просто рубили, кололи и резали всё, что шевелится. Главарь размахивал укороченной алебардой, разя направо и налево, и, вероятно, одолел бы всех, но в ночной тьме упустил замах кистеня. По железной каске лязгнул удар, и шайка лишилась своего предводителя. Бой быстро стихал, и вот уже только двое душегубов катались по земле, хрипя. Наконец один дёрнулся последний раз и затих.
«Ну вот… Так и знал, придётся самому доделывать. Хоть бы раз порешили друг друга вчистую!»
Первей вытащил из ножен шпагу и вышел из укрытия. А тошнит-то как, да и слабость в теле… Откат от непосильной магии, обычно так и бывает.
— Эй, малый! — окликнул он уцелевшего душегуба по-английски. — Это мои мулы.
Вместо ответа убивец, тяжко дыша, двинулся на него, помахивая кистенём.
Это только неопытный юнец дворянского происхождения, упоённый успехами в фехтовальном зале, может свысока глядеть на кистень — оружие грязных головорезов, куда ему против благородной шпаги! Первей хорошо знал, как легко лишиться даже очень неплохого клинка после удачного удара железной шипастой гирьки на цепи, и как непросто уйти от удара «подлого орудия убийства».
Время будто растянулось, движения противника стали тягучими, как смола. Рыцарь успел погрузить клинок в брюхо головореза дюймов на шесть, и ещё покатиться по земле, уйдя тем от свистящего страшного удара. По инерции разбойник мотнулся вперёд и упал, насаживаясь на оставленную в животе шпагу, как медведь на рогатину охотника. Глухо мыча, он попытался встать, потянул из себя неудобную сталь, мягко повалился набок и затих.
Сплюнув вязкую слюну, Первей подошёл к убитому, осторожно извлёк из ещё горячего тела оружие, сел на какой-то бугорок и принялся на ощупь рвать траву, обтирая липкий от крови клинок.
«Зарекусь колдовать перед боем, ей-ей…»
Шелестящий бесплотный плач.
«Родная?»
«Да сколько же можно… сколько можно танцевать на лезвии?! Я же люблю, люблю тебя!»
Первей неловко улыбнулся.
«Ну вот мне и легче. Правда, правда. Не плачь»
«Сзади!!!»
Рыцарь кубарем перекатился через себя, уходя от очередного удара судьбы, и сталь со скрежетом прошлась по камню.
— Уммм… Это мои деньги… — главарь, получивший только что по башке, пошатываясь, заносил секиру для нового удара. Очевидно, круглая каска наёмника-кнехта в сочетании с природной крепостью головной кости уберегли разбойника от преждевременной кончины. Ненадолго.
— Да что
ж такое-то, Господи! — разозлился Первей, тыкая в могучего мужлана шпагой, точно домохозяйка кочергой в свинью, нагло проникшую на кухню. — Ведь только что шпагу почистил!Копыта мулов скользили по мокрой каменной осыпи, скрежеща подковами. Наверное, тут пробираются только козы, да и то с трудом, подумал Первей, ведя в поводу свой маленький караван.
«Третья шайка на таком коротком пути. Совсем не следит за порядком местный король»
«Король Джакоб ещё слишком юн, и потом, у него сейчас хватает других забот. У тебя тоже»
Рыцарь мрачно сплюнул. Голос Свыше, как всегда, была права. Не стоит брать на ум проблемы короля, со своими бы дай Бог разобраться. Все эти обходные маневры вкупе с ночным сражением окончательно сбили темп, теперь нечего и думать о том, чтобы успеть в Глазго раньше королевского гонца… Что делать?
«Родная, придумала бы чего-нибудь… Ты же у меня такая умная»
Долгая пауза.
«Маны у тебя не хватит сейчас даже на «натянутую верёвку». Зато верёвка и в самом деле имеется»
«У меня есть не только верёвка, но и мыло» — Первей изо всех сил тянул животное сквозь узкую каменную щель. — «Полный джентльменский набор, как говорят в здешних краях»
Короткий бесплотный смешок.
«Не придуривайся. Всё, что тебе нужно сделать — перехватить гонца»
Рыцарь даже остановился, как вкопанный.
«А где ж ты была раньше, родная моя?»
«Всегда с тобой, мой милый. Просто раньше была возможность этого избежать»
Первей хмыкнул.
«Я полагал, королевские гонцы не путешествуют в одиночку. Тем более в местах, где разбойники обитают под каждым кустом»
«Верно, его сопровождают шестнадцать всадников»
«Пустяк, правда? Особенно если не использовать магию… Мне кажется, ты перебираешь варианты моего самоубийства, Родная. Верёвка и мыло, это грубо и низко, а вот пасть в битве — вполне благородно»
Бесплотный вздох.
«Нет, мой милый. Я ищу пути к твоему спасению. И никакой битвы на этот раз быть не должно. Это тебе не разбойники, лишённые благодати за дела свои»
Ну, этого она могла бы и не упоминать. Первей не зря работал Исполнителем, и уже вполне отчётливо представлял себе все эти дела. Любой душегуб лишён высшей защиты, данной ему при рождении, и оборвать его жизнь — отнюдь не преступление, а скорее благодеяние. Примерно как вытащить из питейного заведения гуляку, покуда он не пропился до грошика, и самого себя не продал вербовщикам в солдаты. И совсем другое — эскорт королевского гонца. Вряд ли он состоит из ангелов, однако долг Исполнителя за убийство вырастет чрезвычайно, и вполне можно начать дорогу сначала… нет, только не это! Не говоря уже о том, что ребята могут его просто-напросто прикончить.
Между тем тропа спустилась наконец с каменной осыпи. Впереди неясно проступила тёмная река среди чуть более светлых берегов — разъезженная дорога Эдинбург-Глазго.
«Магия нам ни к чему» — вновь звучит в голове бесплотный голос. — «Обойдёмся простеньким фокусом. В конце концов, фокусы — азбука магии, разве нет?»
«Разве да. Прости, я плохо соображаю нынче, устал чего-то… Что нужно делать?»
«Видишь вон те кусты у самой дороги?..»
Огни приближались, и всё отчётливей доносился топот копыт — кони шли галопом. Всадники скакали, держа в руках факелы. Да, жаль, что господин датский посланник не выделил своему гонцу столь же представительного конвоя, подумал Первей. Можно было бы ехать открыто и гордо, и все разбойнички загодя разбегались бы от большой дороги, прячась по кустам — эта дичь не по зубам…