Испорченная тобой

— Мне, пожалуй, хватит, — снова прошу его остановиться с напитками, видя, как он наливает уже какую? Шестую порцию сладкой розовой смеси.

Он оценивающе на меня смотрит.

– я выпью, если ты не против.

Я? Против?

— Конечно, нет, — ровным голосом говорю ему. Питер осушает свой стакан, отставляет его в сторону и подходит вплотную к стулу, на котором сижу. Разворачивает его в месте со мной к себе лицом. Мои пальцы непроизвольно сжимаются, обхватывая подлокотники стула. Питер нажимает на подножку, и стул ползёт вверх, сокращая расстояние между нашими лицами. Во все глаза наблюдаю за тем, что он делает, даже дышу через раз, а может и совсем не дышу.

— Ты хорошенькая, Кэсси, — его губы трогает такая застенчивая, такая неподдельная улыбка, что моё сердце совершает кувырок. Как в замедленной съёмке, вижу, как Питер разводит мои ноги в стороны и тянет кресло на себя. Всего секунда, и он уже совсем близко, прижимается ко мне всем телом. — Ты oчень-очень хорошенькая, — шепчет мне в ухо. Его рука поднимается к моим волосам и осторожно стягивает с них тугую резинку. Непослушные волосы, словно лавина, растекаются по спине и рукам. — Так еще лучше, — продолжает шептать, задевая подбородком мою щёку. Его руки скользят по мои бёдрам, которые слишком доступны в тех коротких шортах, что надела на вечеринку. По голым ногам бегают мурашки, и мне кажется, что я дрожу всем телом.

— Тебя уже кто-нибудь целовал, Кэсси? — вдруг спрашивает меня, а серые глаза внимательно изучают мои губы.

— Не… нет, — почти неслышно признаюсь ему, не спуская взгляд с его рта.

— Хочешь? Попробовать? — спрашивает меня напрямую. Провожу языком по пересохшим губам, и его губы растягиваются в слегка застенчивой улыбке. Мне хочется сказать, что я мечтаю об этом. Что вижу наш поцелуй во снах, но вовремя себя сдерживаю. Лишь киваю, так и не поднимая взгляда к его глазам, словно загипнотизированная красиво очерченными губами парня. Они тянуться ко мне, сокращая расстояние до одного сантиметра. Делаю последний глоток воздуха, закрываю глаза, отдаваясь своим ощущениям. Всё моё тело трепещет, когда чувствую обжигающее прикосновение. Питер кладёт руку мне на затылок, притягивая к себе еще плотнее. Его язык скользит внутрь, находя мой язык. Ласкает его, нежно проводя по кончику. Я вторю его движениям, непроизвольно раскрывая свой рот шире. Обе руки парня обхватывают моё лицо, и поцелуй углубляется, лишая меня остатков кислорода. Голова кружится, все чувства обострены и находятся на кончике языка и на губах. Зубами он закусывает мою верхнюю губу, и я слышу свой тихий стон. Парень на секунду замирает, а потом ещё теснее вжимается в меня. Осмелев, отцепляю свои пальцы от подлокотников, нахожу ими плечи парня, цепляюсь за них. Тело Питера словно окаменело, зажатое между моих ног. Давление внизу живота приносит дрожь во всём теле, заставляя меня еще плотнее прижаться к нему…

Звонкий стук. Совсем рядом.

Судорожно отклеиваюсь от сладких губ Питера и смотрю на источник звука. На кухонном островке, возле которого находимся, в полуметре стоит высокий стеклянный бокал. Младший брат Питера грохнул им по столешнице. В руках у него бутылка сока, на которой нарочито медленно откручивает крышку, не спуская с нас вопросительного взгляда. Наливает сок до краёв, ставит бутылку и берёт стакан в руку. Делает медленный глоток, переводя свой взгляд с меня на своего брата. Уходить явно не собирается.

Смотрю на Питера, он по-прежнему стоит между моих ног, и присутствие Гари, его ничуть не смущает.

— Уйдём отсюда? — предлагает мне, кивая в сторону младшего брата. Как бы намекая, что тот никуда не уйдет. Сползаю со стула, и меня немножко уводит вправо. То ли от выпитого, то ли от полученных ощущений. Питер не даёт мне упасть, подхватывая под локоть. Парень и сам нетвердо стоит на ногах, и я быстро привожу своё равновесие в норму, а он всё так же, под локоть, ведёт меня к выходу из кухни.

— Питер, — окликает его Гари, а он не реагирует. — Питер! — зовёт настойчивее. Питер останавливается, и мы оба смотрим на его младшего брата.

— Что? — резко спрашивает мой спутник.

— Что ты делаешь? — в голосе Гари сквозит недоумение. И на моём лице отражается недоумение. Какая ему разница?

— Отвали, Коэн, — выплёвывает Питер, вновь выводя меня из кухни. Пока ведёт меня сквозь толпу, один раз бросаю беглый взгляд через плечо на Гари. Он смотрит на меня, в глазах смесь каких-то непонятных мне эмоций. То ли презрение, то ли жалость. А голова двигается в отрицательном жесте из стороны в сторону.

Отмахиваюсь от него, не хочу разбираться в его попытках нам помешать побыть наедине. Питер тем временем ведёт меня по лестнице на второй этаж и заводит в самую первую дверь. В комнате темно, и он не торопиться включать свет. Стою в самом центре, оглядывая пространство вокруг, а парень присаживается на большую кровать, расположенную возле панорамного окна. Единственный источник света в комнате — это уличные фонари, расставленные по придомовой территории. Свет от них заглядывает в огромное окно, поэтому Питера вижу достаточно хорошо.

— Ты боишься? — смотрит на меня, оценивает.

— Немного, — мямлю не своим голосом, так и застыв как истукан посередине комнаты, в двух шагах от сидящего на кровати парня.

— Хочешь уйти? — в лоб задаёт мне самый важный и решающий вопрос в моей жизни.

— Нет, — на этот раз голос мой твёрд. Сама удивляюсь тому, как уверена в этом. Нет, я не могу от него уйти, потому что никогда этого себе не прощу. Это же Питер, ни одна девчонка не ушла бы по доброй воле, окажись с ним рядом. после того что он делал с моими губами на кухне… впала в зависимость. Питерозависимость.

— Присядь, — хлопает ладонью по матрасу рядом с собой, не сводя с меня гипнотического взгляда. Делаю три маленьких шажочка. — Смелее. — Протягивает руку, хватается за мою и тянет на кровать. Сажусь, нервно расправляя плечи. Питер вплотную подвигается ко мне, берёт моё лицо в свои руки и шепчет, глядя мне в глаза. — Ничего не будет, если ты сама этого не захочешь.

Не знаю, хотела ли что-нибудь ответить. И хотел ли он, чтоб я отвечала. Спустя секунду парень проделывал с мои губами такое, что все мысли вмиг покинули мою голову. Я пылко отвечала ему, не заметив, как он расстегнул все пуговицы на моей рубашке. Осторожно стянул ткань с моих плеч, освобождая от одежды. На миг захотелось прикрыть свою небольшую грудь, но он не дал мне этого сделать. Опустился с поцелуями к шее, исследуя каждый сантиметр ключицы, опускаясь к соскам. От ощущений прогнулась навстречу его ласкам и прикрыла глаза. Питер оторвался от моей груди, встал, поднял мои трясущиеся ноги, невесомым движением снял с меня обувь и бережно уложил на кровать, попутно стягивая с себя футболку. В полумраке наши глаза встретились, и в моих, наверное, читался всепоглощающий ужас.

— Эй, шшш, — приложил палец к своим губам. — Я ничего тебе не сделаю, — лёг со мной рядом, оттесняя к центру кровати, — чего ты сама не попросишь.

Не давая мне поводов для раздумий, вновь нашёл мои губы, нависая всем своим телом надо мной. Его поцелуи терзали меня, воспламеняли, не давали здраво мыслить. Тело покалывало и меня совсем не слушалось. Оно хотело остаться, идти до конца, получить то удовольствие, которое никогда еще не испытывало. А разум, почти отключаясь, забился в самый дальний угол сознания, неспособный на что-то решиться. Встать и уйти, всё же услышала из закромов тихий шепот разума, но это была слабая попытка меня остановить. Тело победило в этой дуэли, готовое принять всё то, что сделает Питер. Он уже вовсю ласкал мою грудь своим языком, опускаясь вниз к животу. Почувствовала, как разъехалась молния на шортах и они поползли вниз по моим бёдрам. Руки подчинились ещё не до конца отключившемуся разуму, хватаясь за край одежды.

— Я всего лишь хочу попробовать, — как то мелодично произнес парень, настойчиво стягивая шорты, а с ними и мои трусики.

Попробовать? Mеня?

го язык прильнул к моей киске, выводя по ней замысловатые узоры. Потом проник внутрь, совершая круговые движения. Вот тут-то мой разум и обещал долго жить. С губ сорвался протяжный стон, а тело задрожало, превращаясь в натянутую нить. Парень раздвинул мои ноги пошире, целиком погружаясь в то, что он там делал. Я не могла лежать спокойно, ерзая и прогибаясь ему на встречу. Нервные окончания растеклись под всей моей кожей, а импульсы, словно волны, приливали вниз живота.