Испорченный союз

— Он мертв? — спрашивает Брианна.

— Да, — подтверждаю я.

— Хорошо.

Вырвавшись из моих объятий, Брианна подходит к матери. Дженнифер стоит, не сводя с дочери глаз.

— Есть ли что-то еще, что мы должны знать прямо сейчас, что может подвергнуть риску мою жизнь или жизнь моей семьи? — яростно спрашивает Брианна.

Дженнифер качает головой. — Нет. Но я бы хотела о многом с тобой поговорить, если бы ты согласилась.

Наступило молчание, пока они продолжали изучать друг друга.

Не говоря больше ни слова, Брианна поворачивается ко мне лицом. Слезы заливают ее глаза, но она борется с ними.

— Есть ли где-нибудь более удобное место, где мама могла бы остановиться?

— Конечно, если ты этого хочешь.

— Присматривайте за ней. Я не хочу, чтобы она исчезла, пока мы не узнаем все. Но это… после всего, через что она прошла. Это слишком.

— Будет сделано, Сирена.

— Мы с Ди разберемся. Вы трое возвращайтесь наверх.

Взяв Бри и Калли под руки, я веду их прочь от камеры Дженнифер.

— Брианна, подожди, — зовет она, прежде чем мы исчезаем.

Брианна приостанавливается, но не оглядывается.

— Все, чего я хотела, — это уберечь тебя. Мне жаль, что я тебя подвела.

Глубоко вздохнув, Брианна не сводит глаз с лестницы перед нами.

— Будь уверена, рядом со мной есть люди, которые справятся с этой задачей лучше. И если тебе интересно, это Нико, мой парень.

Моя грудь вздымается от ее слов.

Парень. Да, черт возьми.

— И он убьет за меня без раздумий, стоит мне только сказать слово. Пойдем, — говорит она тише, прежде чем снова взлететь.

Никто из нас не говорит, пока мы не поднимаемся по лестнице и двери лифта не закрываются за нами.

— Ну, между нами, у нас был довольно дерьмовый опыт общения с матерями, — говорит Калли, ее рука опускается к животу. — Моя девочка никогда не будет сомневаться в том, что она желанна и любима.

— Ты права, Кэл, — соглашаюсь я, когда Брианна напрягается рядом со мной. — У тебя все хорошо, Сирена?

Она кивает, когда я прижимаюсь губами к ее голове, но не произносит ни слова, отчего у меня в животе завязывается узел беспокойства.

Это совсем не то, что мне нужно перед тем, как отправиться на работу.

21

БРИАННА

— Хочешь, я сварю кофе? — спрашивает Калли, направляясь на кухню, как только мы оказываемся в квартире.

— Конечно, — отвечаю я. — Мне нужна минутка.

Вывернувшись из объятий Нико, я иду в сторону его спальни.

Мне больно это делать, но мне просто нужно… Я не знаю, что мне нужно.

Его глаза впиваются в мою спину, пока я пытаюсь отвлечься. Мне не нравится, что я беспокою его, но я не знаю, что еще сделать.

Вытащив телефон из кармана, когда за мной закрывается дверь, я нахожу сообщение от Джоди.

Лучшая сучка: Он в твоей сумочке. Только, пожалуйста, хорошенько все обдумай, прежде чем делать то, что не сможешь отменить.

Я делаю долгий вдох, а затем отправляю телефон обратно в карман.

Опустившись на кровать, я опускаю лицо на руки и просто сижу, вертя головой.

Не знаю, чего я ожидала от встречи с матерью, но уж точно не жалости к ней.

Она не в себе. И, наверное, всегда будет такой. Но если тебя в столь юном возрасте обхаживает и оплодотворяет мужчина, который планирует продать твоего ребенка в торговлю людьми? Да, я понимаю, что это может испортить жизнь даже самым стабильным детям.

Но значит ли все это, что я могу найти способ восстановить с ней отношения?

Она может думать, что старалась изо всех сил, но это не оправдывает всех событий моего прошлого. Алкоголь, наркотики, мужчины.

Я пытаюсь вспомнить, каково это — быть потерянным четырнадцатилетним подростком. Если бы мне не повезло, попала бы я в точно такую же ловушку, если бы какой-нибудь парень проявил должный интерес?

К счастью, я не успеваю ответить на этот вопрос, потому что в дверь спальни тихонько стучат, прежде чем Нико просовывает голову в комнату.

— Сирена? — тихо произносит он, выглядя совершенно не в своей тарелке.

Когда я ничего не говорю, он проскальзывает в комнату и медленно сокращает пространство между нами.

Как только он оказывается на расстоянии прикосновения, я поднимаюсь на ноги и обхватываю его руками, уткнувшись лицом в тепло его шеи.

— Прости меня, Нико. Ты заслуживаешь гораздо лучшего.

Он напрягается от моих слов.

— Сирена, о чем ты говоришь? Ты…

— О твоей маме, — шепчу я. — Я не говорю о себе. Ты застрял со мной, заслуживаешь ты лучшего или нет, — весело говорю я, надеясь немного разрядить обстановку.

— Да пошла она, Бри. Мне сейчас плевать на всех, кроме людей в этом здании. Но в основном это ты.

Его рука скользит по моей спине, пока его пальцы не запутываются в моих волосах, не оставляя мне выбора, кроме как посмотреть на него снизу-вверх.

— Ты все еще хочешь меня с этой токсичной кровью, текущей по моим венам?

— Токсичной? Детка, тот мудак в нашем подвале, вероятно, что-то понял. То, что ты держишь в руках, не токсично. Это сила. И ты даже не представляешь какая.

— Мне не нужна власть.

— Может, и нет. Но она у тебя есть. И найдутся люди, которые будут преклоняться перед тобой из-за нее.

— Ага, не надо. Я на это не согласна.

Он усмехается, заставляя меня нахмуриться.

— Что?

— Детка, ты принадлежишь «Ястребам».

— Единственный, кому я принадлежу, — это ты.

Его глаза смягчаются, а губы трогает небольшая улыбка.

— Мне это чертовски нравится, Сирена.

Наклонив голову, он прижимается губами к моим, и все, что я узнала за последние несколько часов, тает, пока мы снова не остаемся вдвоем.

Он ведет меня назад, пока кровать не упирается мне в ноги, а затем опускает меня вниз, словно я самая ценная вещь в его мире.

Он забирается на меня сверху, его губы не отрываются от моих, а руки ласкают мое тело, осторожно оберегая те места, которые, как он знает, болят сильнее всего.

От его нежных прикосновений у меня снова наворачиваются слезы на глаза. Я так привыкла к тому, что он грубый и жестокий любовник, что все остальное выбивает меня из колеи.

Но мне это чертовски нравится.