Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги
Шрифт:
— Почему? У меня есть деньги, слышишь, мы купим квартиру! — кричала я, а перед глазами плыли круги. — У меня много денег, Максим, три тысячи! Ты ж с ней из-за денег, да? Я очень тебя люблю! Максим! Максимка мой!
Он вывернулся и сел в машину. А я так и осталась стоять на дороге, размазывая сопли…
Я бродила по улицам, заходила в кафешки, хлопала то тут, то там по пятьдесят, презрев клятву, данную самой себе еще вчера. Пьяная, цеплялась к людям… К дому я подошла, когда уже стемнело. На дорожке показался знакомый силуэт.
— Леха! — радостно завопила
— Вот те на! Лягушка-путешественница приехала! — обрадовался он.
— Леха, пошли, отметим мой приезд! — тащила я его.
— А давай! Садись в машину, съездим в одно место, по работе надо. Машину поставим, а потом как отметим! — Смеясь, он многозначительно щелкнул себя под подбородком.
Всю дорогу я болтала, вываливая ему на голову все-все. И про работу, и про роковую пьянку, и про Максима. И понемногу сердце, сжатое в кровавый комочек, отходило. Действительно, если разобраться, никакого будущего у нас не было… Жить с ним в осадном положении, наперекор всем его родным? И правда детский сад… И сказать, чтоб я сильно его любила? Тоже нет, скорей мне хотелось жить отдельно… И пикантности этой ситуации добавлял тот факт, что был так называемый роман с его папашкой… Одно обидно, что из-за своей упертости и глупости я и не заработала как следует на Кипре, и попала в переплет. Хотя у меня есть три штуки!!! Кто знает, может, у меня и не вышло бы заработать больше…
— Вот, блин, доблестная-честная! — возмутился он. — Ну чего не спится?
Я выглянула в окошко. Молоденький, страшно симпатичный сержант с серьезным лицом проверял Лехины документы.
Мы съездили по делам, и только заехали на Новый мост, опять нам преградила путь полосатая палочка.
— Это что ж это такое творится-то? А? Не торопитесь, мы только планируем выпивать! И опять тот же щегол! Вишь, худющий какой! Сразу видно, недавно на службу человек поступил! — Кряхтя, он вылез из машины.
Опять высунулась из окошка, смотрю — симпа-тии-ичный, сил нет! Губастенький! Вот вам крест, глаз не оторвать! Эталон красоты мой, вышедший из ясных светлых снов!
— Командир, давай познакомимся, — улыбаюсь ему я, блистая пьяными очами.
А он так серьезно мне отвечает, очень достойно, знаете ли:
— Ну выходите, будем знакомиться.
Я засмеялась и поняла. Жить буду. Ведь жизнь только начинается. Жизнь — это вообще, если хотите, только начало Великого Пути!
II. 2003 год
— А чего, посуду вымыть времени не было? — вскинул удивленно брови мой муж, не разуваясь, в форме проходя на кухню.
Как правило, именно с таким вопросом «хозяин» входил в дом.
Потом, проведя «ревизию», возвращался в прихожую, садился на маленькую табуреточку. Раздраженно сбрасывал на пол сиреневую круглую подушечку, лежащую на этой самой табуреточке. Снимал обувь, которую аккуратно, носочек к носочку, ставил в открытую обувную тумбу.
— Слышь, согрей пожрать, я поем и убегаю! — скомандовал он, снимая форму дорожного инспектора и вешая ее в шкаф.
Я, ставя на газ кастрюльку с супом, крикнула из кухни:
— А ты куда идешь, Ром?
— Куда я хожу? Как обычно, по работе. Я, в отличие от тебя, херней не страдаю! — (Намекает на мое новое увлечение — вязание крючком) — тут же взвился
благоверный.Я тяжело вздохнула.
— Сидишь дома целыми днями, даже посуду помыть не можешь! Белья куча уже неделю тебя ждет! Нюхряйка! — обвинял меня «кормилец».
Сегодня я во что бы то ни стало решила не реагировать. Все-таки работает человек, устает. Потому и срывается. Нужно его попробовать понять и пожалеть. Может, ему как раз этого и не хватает?
Обычно в ответ на его замечания я тут же вспыхивала, как спичка. Даже не спичка — взрывпакет. Обычное приветствие вернувшегося в дом добытчика с завидной регулярностью превращалось в пошлейший скандал. Со слезами, упреками и, конечно, трехэтажным матом и проклятиями. Нет, нужно сменить тактику.
Ну что поделаешь? Вот он такой. Пусть он занудный, пусть вредный, пусть придирчивый. Но он же старается, работает? Квартиру, как и обещал, купил. Сделал в ней шикарный ремонт. Подружки, приходя в гости, завистливо вздыхают. Они-то ютятся вместе со свекровями, в лучшем случае со своими родителями. А такой ремонт и подавно они лицезреют только лишь в журналах. И я в такие моменты чувствую себя очень даже везучей. Очень даже состоявшейся.
Конечно, подробности, как покупалась эта квартира, я опускаю. Зачем им знать, что моего мнения никто не спрашивал? Мой муж затыкал мне рот в ответ на каждое мое замечание, касающееся осмотренной квартиры. Ну да. Как же по-другому? Он заработал — ему и решать. А ремонт у нас растянулся на семь месяцев только по одной причине. Недостатка в деньгах не было, была нанята бригада профессионалов. Но…
Вот стоим мы перед стендами с обоями.
— Смотри, Юляша, давай вот эти возьмем, в спальню, — предлагал Роман.
— Да нет. Слишком темная будет выглядеть комната, — забраковывала тут же я.
— А вот эти, с розами? — указывал он на следующие.
— Рома, ну это же колхозный вариант! Ты что, сам не видишь? — шипела я в ответ.
Тут муж краснел, разворачивался и вихрем уносился к машине. Я неслась за ним, провожаемая недоуменным взглядом продавца.
— Поехали! Достала ты меня! — раздраженно заводя машину, орал он.
— Ну хватит. Пошли назад, я тебя прошу. Рабочие уже подготовили стены, и назавтра им нужны обои! — начинала я уговаривать его.
— Колхозные! — с сарказмом восклицал он. — Да ты всю жизнь в сраче прожила! А теперь вдруг разбираться она стала!
— Да, в сраче. Ты сам не в лучшем сраче жил! Наплодила вас мамаша, трех уродов. И ютилась со всем выводком в малосемейке. Цепляясь за мотню блудливому папаше! — не уступала я, намеренно кусая за самое больное место.
— Как тебе не стыдно? У тебя ничего святого нет. Разве можно так говорить об умерших? — пытался он пристыдить меня.
— А почему ты можешь носом меня тыкать? Ты, получается, из говна меня вытащил? Осчастливил! — неслась я дальше.
— Да, именно из говна, из грязи! Трахалась с мужиками за деньги! Тварь! — тут же разъярялся окончательно муженек. Кусая теперь меня за самое больное.
— Так а кто ж тебя просил? — картинно изумлялась я. — Между прочим, я тогда гораздо счастливей была! И где ж ты взялся на мою голову! Прилип, как банный лист к жопе. Возомнил себя капитаном Шмидтом! Кто мне названивал в Японию каждый день? А? Рыдал, стенал, умолял вернуться! Обещал на руках носить и пылинки сдувать! Кто?