Исповедь экстрасенса
Шрифт:
Если в обычном состоянии мозга обычного человека при восприятии информации приоритетом пользуются традиционные методы, где преобладает сознание и логика, то мозг человека, перенесшего сильнейший страх или длительный стресс, после этого ориентируется больше на подсознание и интуицию. Ванга потеряла зрение, Вольф Мессинг в юности падал в голодные обмороки в Вене, Джуна Давиташвили тонула в колодце. А способность к сочинению стихотворений, рассказов и романов пришла к моему знакомому и коллеге капитану полиции, опытному оперативнику и участковому инспектору Павлу Павловичу Казачинскому, живущему сегодня в селе Стольничены Единецкого
А что же такого я, Виктор Панько, испытал, коль у меня тоже появились некоторые не особо распространённые в наше время способности, например, – к биодиагностике?
Были ли у меня глубокий испуг или длительные стрессы?
Конечно же – были!
Перечислю лишь некоторые экстремальные ситуации.
Я родился в военном 1944–ом году и рос без отца. В трёхлетнем возрасте я испытал голодовку. Конечно, говорить о нормальном детском питании, обеспечивающем развитие организма в раннем возрасте, в таких условиях не могло быть и речи.
Возможно, я перенёс тогда же, в раннем детстве какую-то травму или болезнь, из-за чего у меня косил левый глаз, и он не должен был вообще ничего видеть, как потом мне разъяснили врачи, а вижу я им только потому, что натренировал его чтением книг с пяти лет.
С пяти лет я был приучен старшими ребятами к курению табака, а в девять лет курил каждую перемену в школьном туалете самосад.
С шестого класса я работал на табачных плантациях в нашем колхозе: на ломке и нанизывании табачного листа, удалении соцветий. Табачной горечью были пропитаны мои обеды, состоящие из куска мамалыги, нескольких мелких луковиц и двух-трёх варёных куриных яиц.
Курение преследовало меня многие годы, об этом я напишу в соответствующей главе более подробно, потому что это имеет отношение к теме.
В 1956 году, будучи шестиклассником, я тонул в пруду, и меня спас мой друг и одноклассник Лёня Мотря. На следующий день на том месте утонула девушка 18-ти лет и была похоронена на кладбище в Дануле.
В 1959 году я чудом не скатился с обрыва в речку и не утонул вместе с трактором, за который я тогда отвечал вместо ушедшего за помощью тракториста.
В 1961 году, во время подготовки к вступительным экзаменам в пединститут на физмат, в Бельцах меня с моим одноклассником Женей Панько пытались ограбить городские хулиганы, угрожая финскими ножами.
В 1966 году я был три месяца на землетрясении в Ташкенте. Спал тогда всего лишь по 2-3 часа в сутки. Дневные температуры были 45-50 градусов.
Думаю, хватит и этого перечисления. Что касается теоретической подготовки, то нужно упомянуть, что я дважды прослушал и изучал курс психологии для педагогических институтов (в 1961 году – на физмате и в 1968 году – на филфаке).
А 28 марта 1991 года окончил в Международном медицинском Центре «Кандыба» полный курс по программе управляемого медитативного аутотренинга и решением квалификационной комиссии мне была присвоена квалификация экстрасенса-инструктора международной категории. В тот день получил соответствующий диплом и был готов приступить к работе.
Но подробности – позже.
НА ПЕРВОМ КУРСЕ
ФИЗМАТА1 сентября 1961 года я стал студентом первого курса отделения физики, электротехники и общетехнических дисциплин физико-математического факультета Бельцкого государственного педагогического института имени Алеку Руссо.
Через полмесяца мне исполнялось 17 лет, и я в нашей группе был на втором месте «по молодости». Моложе меня был только студент по фамилии Фока. Он родился в 1945 году, а я – в 1944-ом. Разница в возрасте у нас была в несколько месяцев.
В аудитории, где у нас прошли первые лекции, на стенах висели портреты незнакомых людей – великих математиков и физиков. Среди них моё внимание привлёк портрет очень молодого человека – Эвариста Галуа. Я был поражён информацией о годах его жизни. Он умер в возрасте 21 года, но вошёл в историю мировой науки.
«Интересно, – подумалось, – мог бы я за будущие четыре года сделать какое-нибудь открытие?».
Если бы это и осуществилось, то, возможно – в области физики, но никак не математики. Физика была моим любимым предметом в школе, и я тогда задумывался над некоторыми проблемами. Скажем, если наша Земля – бесконечно большой источник электронов, то их можно было бы, превратив в электрический ток, использовать в повседневной жизни. Оставалось всего лишь придумать способ, как это сделать.
Юношеские фантазии….
К математике такого влечения, как к физике, у меня, к сожалению, не было.
Хотя мне в Бельцах приходилось не раз удивляться человеческим способностям в этой области. На физмате у нас преподавал Айзик Шимонович Мейлихзон. Складывалось такое впечатление, что он держал в своей памяти все значения логарифмов из объёмистой брошюры Брадиса, известной всем старшеклассникам нашего времени.
Его любимой фразой на лекции было высказывание: «Проверьте по таблице логарифмов. Там должно быть вот такое значение».
И называл цифры.
Совпадение было всегда стопроцентным! Разве это не удивительно?
НА СНИМКЕ: Студенты физико-математического факультета Бельцкого госпединститута имени Алеку Руссо Евгений Георгиевич Панько (слева) и Виктор Дмитриевич Панько. Фото 1961 года.
Недавно я вычитал в интернете, что А.Ш. Мейлихзон – автор 14 научных работ, переводов книг по математике с французского и венгерского языков.
К сожалению, даже такие примеры не подвинули меня ближе к изучению математики.
Зато появилось увлечение психологией.
Интерес к этой новой для меня науке сумела привить молодой преподаватель Полякова.
Особенно интересными были практические занятия в кабинете психологии.
Мы изучали законы человеческого поведения, формирование условных рефлексов в зависимости от порога чувствительности.
Мы узнали, что у разных людей резервы нервной системы – разные. Поэтому и реакция на одни и те же раздражители у них – разная.
На одном из таких занятий обнаружилось, что у меня, в отличие от других однокурсников нашей группы, – повышенная чувствительность и необыкновенно высокая скорость формирования условного рефлекса.