Исповедь маньяка
Шрифт:
– Ну, вот видишь. Ему операция дорогая нужна, а ты все деньги хочешь за свою шкуру мне отдать. Не стыдно? Не-ет, я не возьму у тебя ни копейки. Мальчику нужнее! Хм, ты хоть завещание оставил? Жена знает, где ты заначку захавал? А то сдохнешь, и денежки твои пропадут.
– Да что ж ты за тварь-то такая?!
– Ничего личного. Просто Книга нужна Читателю. Я должен написать её, а для этого я должен убить тебя. Не волнуйся, я сделаю это красиво. Читателю понравится!
И с этими словами, я подкатываю столик с инструментами поближе к нему. Выбираю, что бы применить в первую очередь.
– Э! Э-э! Ты чё собрался делать?.. По-под-дожди!.. По-п-пос-слушай!.. Н-ну…. Сто-о-ой!!!
Двумя пальцами я цепляю со столика скальпель.
– Э-э! Да ты чё?! А-а-а! ПА-МА-ГИТЕ-Е!!! Га-а-а-а!!!
И этот истошный крик, наполненный ужасом и отчаянием, внезапно выводит меня из дурмана.
«Боже! Что же я творю?!» – звучно, как пощёчина, проносится в голове. Занесённая со скальпелем рука застывает в сантиметре от его груди. А он продолжает орать во всю глотку, расширенными глазами вперившись в сверкающее лезвие. Невыносимо слушать этот крик, усиленный гладким кафелем стен. Захотелось закрыть ему пасть! Захотелось вонзить остриё в его горло, что бы он заткнулся! Что бы всё закончилось побыстрей! Убить, убить, убить! Что бы ни мучился и не мучил меня своим страхом, который я ощущаю теперь так явственно, словно им пропитана комната, словно я вдыхаю его вместе с воздухом и заражаюсь им!
Прочь, прочь из этого проклятого места!
Я бросаю скальпель обратно на столик, и он обидчиво звякает. Хватаю скотч, лежащий тут же, и заклеиваю мужику рот, стараясь не смотреть в глаза. Паника охватывает меня, и я поспешно выбегаю из лаборатории. Спотыкаясь в резиновых сапогах и путаясь в брезентовом фартуке, взбегаю по лестнице. Врываюсь на кухню и надрывно блюю в раковину. Потом, прополоскав рот, достаю с холодильника водку и пью прямо с горла. В воспалённом мозгу проносится звон и удаляется. Я чувствую, как бешено колотится сердце, порываясь разорвать мне рёбра.
Что же теперь делать?! Чёрт! Что делать? Чёрт, чёрт, чёрт!
Закрываю глаза, но передо мною постоянно мелькают какие-то окровавленные куски человеческих тел. А в ушах всё слышится жуткий душераздирающий крик. Словно во сне, я начинаю ходить из комнаты в комнату, зачем-то несколько раз проверяю входную дверь: заперта ли? Пытаюсь закурить, но трясущиеся пальцы роняют сигареты на пол, и они рассыпаются веером. В бешеном припадке топчу их.
Будь проклята эта поганая книга, проклята самим Богом! И я тоже проклят!
Алкоголь начинает потихоньку действовать. Звон и крики в ушах постепенно умолкают. Я ещё глотаю из бутылки добрых сто грамм.
Ни чего уже не исправить! Я переступил черту, и Ад уже поглотил меня со всеми потрохами! Уже никогда я не буду прежним! Хотя, есть ещё один вариант: можно отсидеть на зоне за похищение и покушение на убийство. Но я в гробу видал такую перспективу! Лучше смерть! Лучше идти до конца! Да, надо всё довести до конца, а не прятать голову в песке!
Правильно, Колян! – неожиданно оживает Голос, - Не бзди, прорвёмся! Ты ещё знаменитым писателем станешь!
– Ты чё молчал, падла?! – вслух ругаюсь я. – Я там чуть в штаны не наложил, когда он орать начал!
Так я и ждал, пока ты обосрёшся!.. Вот потеха была бы!
Сволочь ты! – перехожу я опять на мысленный разговор, – Хоть бы поддержал! Вот, что мне теперь делать? Не знаю, смогу ли я теперь вернуться вниз? Смогу ли сделать то, что задумал?
Ну-ну, что за пессимизм? Ничего страшного не случилось. Я специально тебя оставил одного. Ты самостоятельно должен перебороть неуверенность. Дальше будет легче. Знаешь, это как у бабы, когда она первый раз трахается: сначала страшно и больно, а потом за уши не оттащишь. Так вот и ты сейчас – девственница.
Спасибо за сравнение!.. – я помалу успокаиваюсь и даже начинаю веселиться, – То есть меня сегодня поимеют? Не знал, что маньяки проходят такой отбор.
Зато, потом – власть и слава! Твоя книга будет популярна.
Но если я опубликую всё, что сейчас вытворяю, то меня точно посадят! Я ведь сам себя, получается, с головой сдам! Эта книга – чистосердечное признание какое-то!
А кто догадается, что всё это правда? Да и к тому же, ты будешь публиковаться под псевдонимом. Можно, в конце концов, передать кому-нибудь будущую рукопись. Тут важна сама книга, а не автор. Да и кто узнает, где это случилось, да и случилось ли на самом деле? Никто же не докажет, что всё написанное происходит в реальности. Ведь улик мы не оставляем, а люди пропадают каждый день. Все воспримут наш роман, как очередной выдуманный триллер.
Но однажды, до меня, всё равно, доберутся! Взять, хотя бы, эти видеозаписи: если когда-нибудь они попадут в интернет, то я уже навсегда останусь в истории, как самый шизанутый писатель, который ради книги стал серийным убийцей! И эта будущая книга – это моя исповедь – исповедь маньяка!
Ах, да ты, гений, Колян! Именно так мы и назовём этот бестселлер! Ладно, хватит полемику разводить! Время идёт, персонаж уже заскучал! Ты готов?
Хорошо, пойдём, покончим с этим!
Но когда я вновь оказываюсь в подвале возле прикованного человека, уверенность моя даёт сбой. Тимофей замечает меня и начинает мычать громче. Скотч не даёт ему выплеснуть в крике весь ужас, который мечется в обезумевших глазах. Кулаки его сжимаются и разжимаются, царапая ногтями гладкий металл анатомического стола. Тело его, покрытое потом, судорожно дёргается, в надежде сорвать крепкие ремни. Видны все его мышцы и жилы.
Может, просто убить его? – предлагаю я Голосу, – Зачем все эти премудрости с пытками? Просто перерезать глотку, а уже потом….
Нет! Он должен умереть от боли! Ты же знаешь, что так должно быть! Первый Экземпляр не получится, если он уже будет мёртв! Магия не сработает без телесных мук. В этом и заключается смысл книги.
Да, по-другому нельзя, ведь так задумал я сам! Таков сценарий!
Я подхожу к корчившемуся мужику, снова беру в руки скальпель. В глазах его взрывается фейерверк жутких эмоций: злость, ужас и сумасшествие.
Сейчас к этому всему добавится боль… море боли! И мне не нужно больше слушать его надрывные мольбы и крики. Теперь он должен наблюдать и чувствовать! Он должен видеть, как я убиваю его! Он должен узреть Ад прежде, чем очутится в нём!
Я склоняюсь над ним и делаю неглубокий надрез чуть ниже горла, там, где в ямочке видны бешеные удары сердца. Веду лезвие вниз: покрытая потом и мурашками кожа легко расходится в стороны, а через секунду из раны устремляется тёмная струйка. Совсем немного. Меж тем, человек корчится и надрывно завывает, глаза его, наполненные болью и слезами, вот-вот вылезут из орбит. Резкий запах мочи и дерьма распространяется по комнате.
ПЕРВЫЙ КРУГ АДА ЗАМЫКАЕТСЯ!
Я продолжаю орудовать скальпелем, надавив сильнее. Кровь течёт быстрее, уже заливает его грудь и живот, стекает на металлический стол. Но я не тороплюсь. На животе надо быть осторожнее, чтобы не проткнуть мышцы, иначе кишки вывалятся наружу. А этого мне пока не надо. Наконец, разрез заканчивается у волосатого паха. Зияющая рана разошлась сантиметров на пять, источая алую жидкость и аромат свежего мяса. Далее, я делаю надрезы у шеи, как при вскрытии, но не глубоко, лишь бы прорезать до конца кожу. Кровь уже начинает собираться в ванне под телом и стекает в специальное отверстие, и дальше, в канавку на полу, которая уходит в канализацию. Крови достаточно много, ведь человек ещё живой, и она циркулирует. Я начинаю методично снимать кожу, как её снимают с барана. Для этого я беру другой нож с кривым лезвием, он так и называется нож-шкуродёр…