Исповедь Мотылька
Шрифт:
— Все хорошо? — шепотом спрашивает Ви, когда я жестами даю понять надоедливому фотографу, что либо он находит новую «жертву», либо покидает выставку досрочно.
Парень быстро ретируется, и я подтягиваю жену к себе одной рукой, второй убирая прядь волос ей за ухо. Эвелина такая хрупкая, что мысли о том, как пройдут роды, уже добавили мне не один десяток седых волос.
— Все замечательно, — успокаиваю ее, поглаживаю по спине пока ее мышцы под
— Не нужно было выставлять их на продажу, — хмурится она.
— Это просто возможность, Ви. Ничего страшного, что она есть.
— Чувствую себя мошенницей, которая требует деньги за…
Ее мысль перебивает пробивающаяся к нам помощница Ви по организационным делам. Для работ Ви я купил небольшое старое здание, которое готовилось под снос, сделал реконструкцию и в итоге все это теперь выглядит как бальный зал с старинной стиле — не слишком просто, не слишком пафосно. В самый раз, как она и хотела. И чтобы моей жене было проще разбираться с организационными делами, подключил помощницу, так что теперь они общаются чуть ли не чаще, чем со мной.
— Эвелина Павловна! — У помощницы радостно горят глаза. — «Подсолнухи» и «За минуту до заката» только что купили!
Ви снова натягивается как струна и тут же поворачивается в мою сторону. Я сразу поднимаю руки и клянусь, что не имею к этому отношения. Потому что ей точно не нужны подачки, и я был бы последним мудаком, если бы снова унизил ее подобной «благотворительностью».
— Это… точно? — Ви разглядывает экран планшета, на котором в строке продаж значится покупка обеих картин, совершенная буквально минуту назад.
— Да, похоже на то, — триумфально улыбается помощница.
Но Ви все равно нужно время, чтобы это переварить. Цена на картины чисто символическая — потолок, на который она согласилась, поддавшись моим уговорам, и конечно это мелочи, но мою малышку буквально распирает от гордости. Это ее первые настоящие деньги за то, что она любит и хочет делать.
— Вот видишь, как полезно иногда слушать своего умного мужа, — в шутку задираю нос и она так же в шутку безуспешно тянется, чтобы по нему щелкнуть. — Я бы еще поспорил, кто через год в нашей семье будет кормильцем и главной финансовой силой.
— Все тебе шутки! — Но она все равно рада.
??????????????????????????Хотя есть кое-что, что все равно омрачает этот день.
Марина так и не пришла. Даже сейчас, в минуту личного маленького триумфа, Ви то и дело поглядывает в сторону
входа, надеясь, что произойдет чудо. Какими бы ни были их с матерью отношения, но ее радость была бы полной, если бы рядом была Марина и разделила с ней этот момент. Связь между ними не потеряна окончательно, и я точно знаю, что Ви сообщила ей о беременности, и изредка они обмениваются сообщениями, но все это заочно, без личных встреч. Ви не настаивает, и я ее в этом поддерживаю — чувства Марины вполне можно понять. Но в глубине души я все равно надеюсь, что рано или поздно затянется и эта рана.В чем я окончательно разуверился — так это в Денисе. Мой чокнутый братец уже полгода «начинает новую просветленную жизнь» на Бали, насколько мне известно — за счет Крымовой. Если бы меня спросили, какого мнения я обо всем этом, я бы сказал, что мне плевать.
Кстати, свое слово я сдержал, и на месте галереи Дианы Лебо теперь стриптиз-бар. Насколько я слышал, репутация у этого заведения достаточно «специфическая».
— Если ты устала, можем потихоньку сбежать, — шепчу на ухо Ви, потому что, несмотря на все приятные события, ее близость заставляет мои мысли скатываться ниже пояса.
— Еще полчаса вежливости, Игнатов, а то я по твоим глазам вижу, что у тебя на уме.
— Я особо и не скрываю, Игнатова, — дразню ее, и со вздохом отпускаю, когда Ви потихоньку идет к группе посетителей, которые уже давно выразительно поглядывают в нашу сторону, намекая, что хотели бы личного разговора с художницей.
Минута покаяния.
Если бы мне сказали, что все мои прошлые ошибки и грехи — расплата за теперешнее счастье, я бы точно не отказался ни от одного из них.
Она того стоит.
Она стоит всего.