Исповедь

Ну а что делать, дань чести надо отдавать, в последний путь человека надо провожать, сколько бы оно там не стоило. Поэтому выбрав на сайте маршрут, мы там же оплатили билеты. Всё-таки какие теперь блага у цивилизации!

– Да… – протянул отец, – удобно теперь, лихо. Вот помню раньше, когда я последний раз летал, ещё в Союзе – касса одна на весь город, туда давка часа на три, билеты надо брать за месяц, да и то не найдёшь. Баба Маня всё доставала с чёрного хода, по блату, потому что сама в продуктовом работала. И то всё это занимало весь день. А теперь вона как – кнопку ткнул и готово, прямо с дачи… Чудеса. Только денег стоит целую зарплату за месяц, а раньше в Москву за трёшку летали. Кстати, а как мы в аэропорт попадём?

Позвонив знакомому таксисту, Санёк выяснил, что вроде самым дешёвым вариантом является поехать в аэропорт на своей тачке, а там оставить её на долгосрочной стоянке, так и порешили. При чём разделились так, что туда утром их везёт отец, а обратно уже ночью, из аэропорта до дачи – Санёк. Аэропорт, был не ближний свет, почти 50 км, и бомбилы брали за проезд до него от штуки в одну сторону, а стоянка вроде должна была стоить рублей шестьсот, казалось выгода на лицо…

Утром проснулись ни свет, ни заря, оделись на скорую руку, вещей с собой решили не брать вообще, к чему они? Правда успели поругаться, потому что отец настаивал, чтобы одеваться прилично, а Санёк хотел практично, пусть и во всё чёрное. Он был в вопросах полётов, в том числе одним днём, человеком опытным, и знал, что основное в этом деле – одеться удобно и универсально, и не тяжело, лучше в ущерб улице, так как в самолёте жарко. По переходам и аэропортам таскаться далеко, и, если у тебя будет что-то тяжёлое, это вызовет большой напряг. С другой стороны, на улице была зима, и нас предупредили, что отпевание будет прямо на кладбище, в связи с чем надо одеться потеплее. В итоге каждый оделся в своём понимании. Отец с его точки зрения прилично – в синий пуховик, который не застёгивался, синюю клетчатую рубашку, джинсы на подтяжках из которых торчал живот и петушок на макушке. Санёк – практично, в чёрный свитер, чёрные спортивные штаны с начёсом, всесезонные ботинки и короткую спортивную куртку из Декатлона, не очень тёплую, почти бумажную, зато очень лёгкую.

В пять утра, никого не будя из домашних, они тронулись в путь на отцовской праворукой Тойоте. Стоял утренний морозец, на землю опустился туман, Санёк лёг на заднее сиденье и дремал. Отец постоянно причитал, что они поздно выехали и теперь опоздают на самолёт и заметно нервничал, Шурик же уже неоднократно выверивший этот маршрут по секундам, был абсолютно спокоен и следил за дорогой один глазом. Он поднялся только на стационарном посту на выезде из города, но инспектора тормозили всех подряд на въезд, а на выезде никого из не было, в связи с чем он снова бухнулся дальше спать, положив куртку под голову. Через какое-то время в полудрёме его резко разбудил отец:

– Сашка, вставай, приехали. Иди разбирайся, как заезжать.

Санёк открыл с спросонья один глаз, второй, протёр их руками. Они стояли в очереди машин на ярко освещённом пространстве перед автоматическими турникетами. Когда до них дошла очередь, он вышел из тачки, долго жал какую-то кнопку, а талон всё никак не вылезал.

– Ниже жми, на зелёную! – услышал он из машины, стоявшей сзади, нервный сердитый голос.

Это водителю машины за ними, который очень спешил, надоело ждать и смотреть как недотёпа жмёт куда угодно, только не туда куда надо.

– И точно, смотри-ка, – Санёк нажал на кнопку, подсвеченную зелёным огоньком.

Драгоценный талон со временем въезда вылез, шлагбаум покорно поднялся, он заскочил на пассажирское сиденье, отец ударил по газам. Они сразу нашли по указателям ту самую долгосрочную стоянку, но увы, перед въездом на неё уже стояла машина, водитель которой о чём-то ругался с барышней по радио. Из их разговора Санёк понял, что их надули, так как мест на дешёвой парковке нет. Рядом была точно такая же, но ровно в два раза дороже и называлась «краткосрочная», хотя не отличалась от первой абсолютно ничем, кроме как условным разделением и разными шлагбаумами. Времени ждать пока кто-то уедет с дешёвой парковки не было, поэтому пришлось сдать задом и встать на дорогой.

– Вот ведь развод на бабки, – зло сказал Санёк, взглянув на крохотную дешёвую парковку и огромную дорогую, – интересно, почему не сделать наоборот?

Время уже поджимало, и они пошли по хрустящему снегу и морозу в сторону входа в аэропорт.

– Интересно, а я фары выключил? – с сомнением спросил отец, когда они уже вошли.

Действительно интересно, ведь если он их не выключил, то обратно бы они прилетели к разряженному аккумулятору и не заводящейся машине.

Они прошли первую линию контроля с рамкой-металлоискателем и лентой сканера вещей. Сняли куртки, шапки, сложили в специальный ящик, положили на ленту, прошли. Металлоискатель на предусмотрительном Саньке, не взявшем с собой ничего металлического – даже мелочи, даже крестик нательный он забыл висящим у кровати, так и не пикнул, а вот на Петровиче он запищал и загорелся как новогодняя ёлка. Отец по незнанию имел на себе кучу звенящих вещей – серебряную цепочку на шее, браслет на руке, часы, застёжки на подтяжках, разумеется мелочь в карманах и железные зубы. Всё это, за исключением зубов, его, матерящегося на весь пункт досмотра, заставили снять, ещё и разуться, в итоге он потратил на проход уйму времени, а Санёк терпеливо его ждал на выходе. Когда шоу с раздеванием Петровича закончилось, они прошли на регистрацию.

– Только не тринадцатое место! – сразу сказал толстой девушке в униформе и нашейном платочке за стойкой регистрации Санёк, – и желательно вместе.

– Это не к нам. Тут всё компьютер решает, это же "Победа", какие места даст, такие и будут. А смена места – платная. Будете места менять?

Саньку досталось место «17», у окна, Петровичу – «25».

– Нет, уж как-нибудь перетерпим.

– Где ваш багаж?

– У нас нету.

– В Москву и без багажа? Странно…

– «Да какое твоё дело», – подумал Санёк.

– Мы на похороны, одним днём – объяснил отец, хотя той было явно всё равно.

Они весте прошли по эскалатору на третий этаж в зону вылета, где повторилось шоу с досмотром вещей и раздеванием Петровича, который уже орал и злился пуще прежнего, так как уже объявили посадку, а его долго не пропускали. Отцу всё было в диковинку, ведь последний раз он летал в Москву на самолёте в далёком 1985 году, тогда было всё другое – начиная от аэровокзала, заканчивая правилами поведения. Тогда в самолётах можно было курить, никаких металлоискателей и сканеров не было, а летел он вообще по студенческому билету. Поэтому такие меры безопасности вызывали у него шок и резкое отторжение. В результате пререканий его заставили пройти в огромный крутящийся сканер в человеческий рост, где он долго не мог понять: как встать, как поднять руки, но всё-таки его «прокрутили» и пропустили.

Они поспешили к выходу на посадку.

– Куда идти-то, Санёк?

– Рейс номер 8719 компании «Победа» в Москву, Внуково, начинает посадку! – объявил женский голос по радио.

– Ну всё, опоздали! Вот ведь козлы! Что им мои подтяжки сдались с часами!

– Спокуха, папа. Так какой у нас гейт…

– Кто?

– Да гейт, шлюз по-нашему.

– А… Ну ты так бы и говорил, по-человечески, а то звучит как-то того… не очень.

– Так… номер 23, вон смотри. Ну всё, очередь стоит, значит посадка идёт, так не переживай, не опоздали.

Очередь шла резво, на выходе к самолёту мужчина и женщина в одинаковых синих пиджаках, то и дело переговариваясь по рации, безразлично отрывали посадочные и пропускали толпу вниз, к автобусу. Санёк с отцом вышли из здания и через полосу холода нырнули в переполненный аэробус. Народ нетерпеливо ждал, через открытые двери автобус наполнялся утренним холодом, изо рта валили пар, все старались занять места покомфортнее и уцепиться за поручни. Двери закрылись, аэробус тронулся. Они долго ехали по заснеженному полю, валили снег, мела позёмка, свистела в ушах пурга. Пассажиры, пытаясь согреться жались друг к другу и к печке под ногами, с интересом разгадывая своих товарищей по предстоящему полёту. В такие минуты Санёк, как Шерлок Холмс всегда пытался дедуктивным методом по лицам, одежде и повадкам угадать цель поездки того или иного соседа. Вот мамаша с ребёнком, с ней всё ясно, вот дышавший перегаром командировочный, вот спортсмены, а может кто-то из них террорист? Какие же всё-таки интересные цепочки размышлений можно делать, вглядываясь в них, ведь их так много скопилось в маленьком холодном пространстве автобуса с заледеневшими стёклами окон.

Наконец автобус остановился и выплюнул толпу пассажиров к Боингу с вращающимися лопастями двигателей в раскрывшиеся двери. Уже подогнали два трапа – сзади и спереди, к тому что сзади подошёл второй автобус. На лестнице вверх, в спасительное тепло салона воздушного судна тут же образовалась толкучка. Люди спешили поскорее пройти внутрь, отталкивая друг друга локтями. Санёк, одёрнув отца, предпочёл подождать, пока вся толпа пройдёт наверх. Им спешить некуда. Они даже сфоткались у трапа, прямо перед самолётом, на память. В конце вереницы очереди лениво поднялись наверх. В полукруглых дверях салона Санька встретила улыбчивая стюардесса в униформе, фирменной шапочке и косынке.