Испытание чародеев

— Меня здесь ничто не держит. — Она погубила Маркуса. Даже если ее семья простит ее за действия, которые она неосознанно совершила, и которые привели к его смерти, они ни за что не смогут забыть тот факт, что она не смогла спасти его, когда это было важнее всего. Эйра забрала родного сына своих родителей. Как она могла, по крайней мере, надеяться, когда-нибудь снова посмотреть им в глаза, не сумев привлечь к ответственности человека и организацию, ответственную за это?

Глаза Денеи сияли в темноте. Но какие бы мысли ни побуждали ее к созерцательному выражению лица, она скрывала их от Эйры.

— Очень хорошо. Приезжай в Меру, и Двор Теней, возможно, найдет применение девушке с твоими талантами.

***

Она провела шесть дней одна в императорских покоях. Одна и та же служанка приходила к ней, чтобы позаботиться о ней — пожилая женщина, которая, без сомнения, была более предана Солярису, чем своим собственным интересам. Но женщина наотрез отказывалась заводить разговор. Она никогда не отвечала на вопросы Эйры о том, что происходит снаружи, бормотала заверения: «Доверьтесь короне», а затем уходила.

Мысли Эйры были опасными спутниками, с которыми не стоило оставаться наедине. Она снова и снова вспоминала ночь с Денеей, чтобы напомнить себе, что это было по-настоящему. Но чем больше она анализировала события и разбирала те часы по частям, слово за словом, тем больше все это казалось сном. Что-то в ночных встречах с эльфийкой казалось слишком невероятным, чтобы быть реальным. И, как и в случае с Ферро, у нее не было никакого намека, подтверждающего ее залитые лунным светом воспоминания на рассвете.

Денея, конечно, так и не вернулась. Один или два дня Эйра не ложилась долго спать, чтобы застать ее ночью. Но если Денея и делала это, то она не оставляла никаких следов.

Именно отсутствие Фрица, или Грэма, или Гвен по-настоящему начало ее угнетать. Несомненно, они были заняты. Фриц, вероятно, тонул в управлении кризисом, который последовал за смертью учеников. Грэм помогал ему. А Гвен надзирала за дворцовой стражей по приказу императрицы.

Но… не могли бы они заглянуть хотя бы ненадолго?

Ее логические протесты против неуверенностей в ее голове слабели с каждым днем. Становилось слишком легко возражать мысли, что они когда-то любили ее. Они, похоже, стремились отбросить ее в сторону, когда она, наконец, показала свое истинное лицо. Это был их шанс избавиться от нее.

Нет! — пыталось возразить ее сердце, но Эйра больше не слушала свое сердце. Она рискнула с Адамом, потом с Ферро.

Никогда больше.

Утром седьмого дня та же пожилая служанка появилась с узелком одежды и объявила:

— Сейчас я отведу вас обратно в Башню, дорогая.

Эйра оделась и последовала за женщиной из императорских залов. Они двигались потайными ходами, отличными от тех, по которым вела ее Денея, пока они не добрались до обычного коридора для слуг.

— Я знаю, где я. — Эйра поправила мантию Башни на плечах. К ней снова был прикреплена булавка участника. У нее была свобода и статус участника соревнований, видимо Йемир проиграл. — Я найду дорогу отсюда.

— Мне сказали отвести вас к входу. — Она была настойчива, а Эйра слишком устала, чтобы возражать. Они остановились у иллюзорного прохода, вход в который был окутан магией, выглядя как каменные стены по обе стороны туннеля. — На другой стороне вас будет кое-то ждать.

— Спасибо вам за все, — попыталась искренне сказать Эйра, хотя было так легко обидеться на женщину за то, что она скрывала информацию на каждом шагу.

— Это мой долг перед короной. — Она поклонилась и ушла.

Эйра проскользнула сквозь иллюзию в тусклый проход. В дальнем конце сидела девушка с толстыми косами, каскадом спускающимися по спине. Девушка, к которой Эйра поспешила.

— Эйра! — Элис уперлась ногами и твердо стояла, когда Эйра врезалась в нее. Их руки обвились друг вокруг друга в сокрушительных объятиях. — Благодари Мать, что тебя, наконец, оправдали. Я молилась каждую ночь. Я слышала, они держали тебя в камере. Насколько все было плохо?

Элис поверила лжи, распространяемой императором и императрицей, что Эйра была задержана в качестве подозреваемой, но объявлена невиновной в ходе расследования. Она открыла рот и закрыла его, прежде чем успела рассказать все Элис. В конце концов, она может это сделать, но сейчас было не время.

— Там было… очень одиноко. — Эйра продолжала обнимать подругу, глубоко вдыхая знакомый и успокаивающий аромат лосьонов и духов, которыми пользовалась Элис.

— Я могу себе представить… Маркус, он… я ходила на Обряд Заката ради него.

— Ты сделала это? — Эйра отстранилась, чтобы встретиться взглядом с темными глазами Элис.

— Да. Я бы все равно пошла, но когда узнала, что они не разрешают тебе присутствовать, мне по-любому пришлось пойти. — Элис грустно улыбнулась. — Я помолилась за тебя.

— Элис, я тебя не заслуживаю. — Эйра снова притянула подругу к себе.

— После всего, через что ты прошла, ты заслуживаешь кого-то гораздо лучшего. — Элис еще раз сжала ее в объятиях, но Эйра не хотела отпускать ее. — Я видела там твоих родителей.

— Моих родителей? — Новости, безусловно, распространились быстро. — Они… ты говорила с ними? — неловко спросила Эйра. Надежда сжала ее грудь, хотя она и не знала, на что надеялась.

— Нет. Это… показалось неуместным. — Элис нахмурилась.

— Ну да, конечно, — пробормотала Эйра. Фриц, Грэм и Гвен хоть видели ее. Разве ее родители не могли придти? Хотели ли они этого?

Элис взяла ее за руку.

— Нам пора идти, твой дядя ждет.

Фриц был последним человеком, которого Эйра хотела видеть, особенно после тех мучений, которые ее разум с удовольствием создавал о ее семье в течение последних нескольких дней. Но она знала, что у нее нет причин возражать. Поэтому Эйра послушно последовала за Элис обратно в главную спираль Башни.

Другие ученики останавливались и пялились на нее, когда она проходила мимо. Эйра слышала шепот, порхающий вокруг нее, как маленькие птички, готовые поклевать ее усталый разум. Они бросали на нее скептические взгляды, а некоторые даже враждебные.

Каллен был прав. Все видели в ней мотив избавиться от конкурентов. Внезапно ее известная одержимость Меру стала обузой. Эти люди — ее ровесники — думали, что она могла убить, чтобы перебраться через море. Они считали, что за это она взаправду убила своего брата.