Испытание смертью
Шрифт:
Затем, проставив время событий, добавил: «Оно уже рядом… Сожгло пушку огнем из пасти… Съело антенны… Экипаж в обмороке, только я еще держусь… Прощай, жестокий мир!»
Сверху раздался гул моторов.
Хеллер выглянул из рубки.
Три вертолета облетали медленно продвигающийся вперед патрульный катер. Один из них спустился ниже.
Хеллер высунул руку из окна рубки и помахал.
Все три вертолета улетели!
В ярости я набросился на Чихвостера.
— Вас обвели вокруг пальца! — завизжал я. — Катер в руках врага!
— Да бросьте, — сказал Чихвостер. — Все так, как я говорил.
Трубка выпала у меня из рук.
Я застыл на месте.
Вначале я подумал, что они не узнали Хеллера на пирсе Гудзона, потому что видели Вундеркинда по ТВ и искали человека в очках. Но теперь передо мной забрезжил свет истины. Он специально проделал этот трюк в маклерском баре!
(…) Спурк! С помощью его приборчиков нельзя увидеть подлинное лицо человека. Хеллер проделал тот же фокус, что и в Коннектикуте. На нем были черные хлопчатобумажные перчатки, и я не видел его рук, да и никто не мог их увидеть.
Я пристально следил за экраном. И наконец мне удалось заметить отражение в стекле рубки. У Хеллера было черное лицо! А все черные кажутся белым одинаковыми. Неудивительно, что горизонт окутан такой красивой дымкой. На нем темные контактные, линзы!
(…) Хеллер! Как бороться с таким человеком?
Я сделал единственное, что мне еще оставалось. Позвонил начальнику порта в Атлантик-Сити и сказал:
— Я агент ФБР. Хочу предупредить вас, что будет совершена попытка пробраться на борт яхты «Золотой закат» и взорвать ее сегодня поздно вечером или ночью.
— Господи! — перепугался тот. — Взорвать судно такого размера! Да у меня весь причал взлетит на воздух! — Он был в ужасе.
— Вот именно, — сказал я. — Поэтому окружите судно и поставьте охрану. Не позволяйте никому приближаться к нему, а особенно катерам береговой охраны.
— Береговой охраны? — удивленно переспросил он. — Но почему именно им?
— Они не слишком аккуратны, — сказал я. — И постоянно теряют свои катера и не слушают, когда им об этом говоришь. Вот что важно: террорист — черный мужчина, один из самых злобных и опасных (…) в мире. Как только вы заметите его, стреляйте.
Начальник порта торжественно заверил меня, что так и сделает.
День клонился к вечеру, и, судя по карте, на которой Хеллер отмечал свое положение, катер шел со скоростью не больше десяти узлов. Значит, пройдет несколько часов, прежде чем он доберется до Атлантик-Сити.
Это хорошо. Потому что мне было слышно, что девочки вернулись домой. Поднялась суматоха. Они пришли не одни.
Вскоре Щипли, или Адора, или миссис Бей — сам черт не разберет, как ее теперь называть, — подошла к моей двери и заглянула в комнату.
— Телевизор посмотришь потом, — сказала она. — Давай, (…), приступай к выполнению супружеских обязанностей!
Они спокойно могли засадить меня за решетку за двоеженство, поэтому я надел халат, поправил пластырь
на лице, чтобы не отклеивался, и вышел.В большой комнате сидела очередная парочка лесбиянок. Майк, женщина лет тридцати пяти с желтоватым лицом, одетая по-мужски, курила сигарету в длинном мундштуке, сидя на ручке кресла. Она неплохо выглядела, но была очень высокого роста. Другой, Милдред, было около двадцати пяти: она оказалась кругленькой, пухленькой и достаточно привлекательной. При этом она изучающе смотрела на меня с рассеянной улыбкой. Обе не дрожали и не выглядели так, словно вот-вот умрут от чрезмерной дозы секса, поэтому я немного приободрился.
И тут я заметил еще одну. Она пряталась в углу за Кэнди. Крошка! Проклятье, что она тут делает?
— Какого черта она снова тут? — обратился я к Адоре.
— Ну, тише, тише. Успокойся, — сказала та. — Ей кажется, что у нее не все получилось правильно. Взрослые, дорогой муженек, должны ответственно относиться к выполнению своих обязанностей, и тебе придется этому научиться. В число этих обязанностей входит правильное воспитание молодежи. Разве тебе не будет стыдно, если она станет взрослой женщиной с совершенно извращенными представлениями о сексе?
— Мне не будет стыдно! — ответил я, рассматривая это костлявое чудовище, имеющее обыкновение впиваться ногтями в лицо при малейшем (…).
— Что ж! Охотно верю, дорогой муженек, — сказала Адора. — Но Крошка — это наш шанс. Кто знает, что может произойти, когда она клеит марки в офисе Роксентера? Он может захотеть ее и (…) на своем столе, когда мисс «Вселенная» не смотрит. А если Крошка будет хорошо знать свое дело и у Роки (…) на месте, то он может избавиться от (…) стремления подчинить всех своему комитету по психиатрическому регулированию рождаемости.
Вот почему воспитание молодежи — наша первейшая обязанность, что бы ты ни думал по этому поводу. Кроме того, она будет еще фотографировать.
— Не обращай на меня внимания, — сказала Крошка, умоляюще подняв на меня большие карие глазищи. — Обещаю сидеть тихо и хорошо себя вести. Я люблю быть зрителем, но обещаю не хлопать. Честное слово.
Спорить с пятью женщинами невозможно. Я распахнул халат, и Майк, высокая, немного побледнела.
— Господи! — только и вымолвила она.
Когда стало ясно, что она боится приступить к делу, все заявили, что ждать тут нечего. Они схватили ее, стянули с нее строгий пиджак, перевернули ее и вытряхнули из брюк. Мужская рубашка пролетела по воздуху, а вслед за ней отправилось белье. Скрывающий грудь корсет угодил в мусорную корзину.
— После сегодняшней ночи, — сказала ей Адора, — ты больше не захочешь его носить, никогда.
Потом она подошла ко мне и подтолкнула:
— Давай, дорогой! Действуй!
Верхняя половина кровати в виде ракушки затряслась, и Кэнди поспешно вцепилась в нее, чтобы удержать от падения.
Лицо лесбиянки по имени Майк сияло от восторга, когда она произнесла:
— Так это правда! О, ты просто великолепен!
Наконец-то меня оценили! Она…
Вспышка!
На какое-то мгновение мне показалось, что нас ослепил голубой свет двигателей готовящегося к посадке корабля и сейчас мы все потеряем сознание. Но этого не произошло. Я огляделся.