Испытание выживанием

Кейн вернул мне планшет. Было видно, что он сосредоточился на своих привычных мыслях ученого. И хотя нам никогда особо дела до Желявы не было — все это время мы сосуществовали друг с другом, как два вида разных животных на одном материке — сейчас же мы стали с ней связаны сразу несколькими нитями. Во-первых, Желява — ближайший к нам населенный пункт, на котором можно запустить производство сыворотки в массовом масштабе. Во-вторых, половина ребят в Бадгастайн из Желявы, и эта новость их шокирует.

— Что будем делать? — спросила я, наконец.

Кейн ответил не сразу.

— Сейчас мы ничего не можем сделать. У нас нет лекарства. И нам надо заниматься его поиском.

Я кивнула. Я и сама понимала, что пока мы помочь людям не в силах.

— Хорошо. Пойду, сообщу Тесс.

Я уже развернулась, как он остановил меня.

— Погоди. Что ты хочешь ей сказать?

Его вопрос удивил меня.

— Покажу ей сообщение от наблюдателей, — ответила немного сконфуженно.

Из лаборатории вышли ребята.

— Идемте завтракать. Надо торопиться. Охота не ждет!

Позвали они возбужденно, направляясь к лестнице. Им жутко не терпелось испытать новую игрушку. Садисты. Кейн не обращал на них внимание и завел меня в свою лабораторию.

— Не надо ей ничего говорить, — сказал он, глядя мне в глаза со всей серьезностью.

— Почему? Это же ее дом. Она вправе знать!

— Тесса сейчас нестабильна. Она под действием вируса. Если мы скажем ей про Желяву, ее переклинит, охватит агрессия и она помчится им на помощь. Чем это поможет нам? А чем поможет ей? У нас нет лекарства. И если мы скажем Тесс, что на Желяве беспорядки, мы потеряем единственного человека с боевым опытом. Она нужна нам здесь. Мы должны собрать полный набор генов, и осталось совсем чуть-чуть.

Я тяжело вздохнула. Мне не хочется скрывать от Тессы, что у нее дома людей казнят. Но Кейн прав, она не поможет, мы не поможем, просто потому что нам нечем им помочь. И сейчас когда мы так близки к концу наших поисков, терять бойцов непозволительно.

— Мы обязательно поставим ее в известность, но в свое время. Сейчас у нас есть задача, — закончил Кейн.

Я кивнула. Мы вышли из лаборатории и направились в ресторан.

22 января 2072. 14:00

Август Кейн

Наконец-то получение образцов крови стало эффективным по времени и усилиям. Вот еще бы Тесса выбирала легкие цели, было бы совсем, как в санатории. Но я согласен с законом вселенной о том, что самое ценное в жизни достигается неимоверным трудом. А потому сейчас я крепко ухватился за талию Тесс, пока ее Киска гнала нас по заснеженному лесу со скоростью восемьдесят километров в час. Я не стал напоминать ей о том, что с такой скоростью мы легко можем угодить в овраг, запорошенный снежком, и уже никогда оттуда не выйти из-за сломанных шей.

Я был уверен в Тесс. Также, как она была уверена в моих идеях. Вот так мы и строили нашу стратегию — на взаимном доверии, учась полагаться на кого-то кроме себя, что не так-то просто в эпоху вымирания.

— Цель в ста метрах прямо перед нами. Давай Кейн! — крикнула Тесс.

Я привстал на снегоходе, положившись на ремень, которым был подвязан к Тесс, вытащил винтовку перед собой и уставился в прицел.

Зараженный скакал на четырех конечностях прямо посреди густого леса, мощные длинные конечности позволяли ему буквально взрывать сугробы, отчего казалось, что перед нами мчится мини-трактор, расчищающий путь. Его силуэт маячил в прицеле, но то и дело соскакивал с креста, я не мог прицелиться с такого расстояния.

— Давай ближе! — крикнул я.

Тесс прикрутила скорость, Киска рванула вперед так резко, что меня усадило инерцией.

Мы нагоняли синевато-белесое тело, расстояние между нами резко сокращалось и через несколько секунд я поймал идеальный момент для выстрела.

Пуля вылетела из ружья со скоростью триста метров в секунду, в воздухе она прорисовала замысловатую спираль — так ребята решили проблему с ее повышенной поперечной нагрузкой из-за увеличенной массы наконечника с электрическим зарядом. При очередном прыжке путь зараженного пересекся с траекторией полета электрической пули, и тот кубарем покатился вперед, гонимый инерцией, когда получил разряд, оборвавший все биологические процессы в его теле. Скорость его кувырков была настолько огромной, что он превратился в один белесый ком из снега и туловища с торчащими в разные стороны руками и ногами, как выброшенные из окон белые флаги о капитуляции.

Но вдруг прямо перед нами лес резко оборвался и мы выехали на пологое пространство ослепительных сугробов, которые всего в полсотни метров от нас заканчивались пропастью.

Тесса тотчас же завернула вправо, дала по тормозам, я не успел присесть, а потому меня бросило вбок, и под моим весом тела Киску завалило на левую сторону. Я ударился о затылок Тесс и, кажется, разбил губу — солоноватый привкус быстро заполонил рот. Снегоход тащил нас по сугробам еще несколько метров, и мы наглотались ледяного снега, который подметали головами, как снегоуборочные тракторы.

Несколько минут мы лежали неподвижно и ждали, когда мир перед глазами перестанет вращаться. Я почувствовал, как Тесс начала медленно выбираться из снежной ловушки.

— Где особь? — спросила она, отплевываясь от снега.

Я тоже выбрался из снежной ямы, посреди которой на боку валялась Киска, как поверженный конь. Я огляделся. Потрясающий пейзаж открылся прямо перед нами: всего в полсотни метров от нас плато, на котором разросся хвойный лес, ставший нашими охотничьими угодьями, резко уходило в пропасть, на дне которой встречались две широкие равнины, образуя впадину, заполненной замерзшим озером Вайссен-Зее. Я часто купаюсь здесь летом, бирюзовые воды чистейшего озера охранялись людьми еще в период расцвета человеческой цивилизации. До Вспышки здесь обитало всего около семисот жителей на побережье, моторные лодки были запрещены. Нетипичное поведение человека-разрушителя, который сорок лет назад довел планету до точки невозврата.

Великолепный пейзаж остался незамеченным Тессой, которая упрямо пробиралась сквозь сугробы к зараженному, распластавшемуся всего в двадцати метрах от обрыва. Тяжело винить Тесс в отсутствии уважения или любопытства к столь прекрасным местам, сотворенным природой и не тронутым человеком. Ее выдрессированная солдатская непоколебимость в служении цели делала ее невероятно напористой, бравой и в то же время абсолютно слепой — до пропасти всего двадцать метров снежного пласта неизвестной прочности.

Я вытащил из рюкзака статическую веревку альпиниста и окликнул Тесс, та раздражённая обернулась.

О, ну прости, что я всего лишь хочу спасти тебя от верной смерти.

— Прицепи к поясу, — крикнул я и бросил ей один конец.

Я решил опустить глаза и сделать вид, что очень занят цеплянием карабина за свой пояс, чтобы избежать ее обвиняющего взора, типа «У меня тут реальное дело, а ты отвлекаешь меня всякой ерундой!». Странным образом мое воображение озвучивало каждый хрип, каждую гласную в стиле Тесс, как если бы мы уже десять лет были женаты и знали каждую мелочь друг о друге.

Взглянув на королеву моих кошмаров, я был доволен — она все же зацепила веревку за карабин на униформе.

Едва завидев особь, Тесс побежала к ней, как к долгожданному подарку, оставленному бородатым добряком под елью.

— Ребята, радар показывает, что вы остановились. У вас все в порядке? — сказал Зелибоба в наушнике.

— Да, берем образец, — ответил я, наблюдая, как Тесс склонилась над особью и уже выкачивала кровь из синеватого тела. — Как дела обстоят у вас?

Тесса завинчивала крышку наполненной пробирки.