Испытание. По зову сердца

Добров ответил не сразу: он раздумывал, с какой целью задан ему этот вопрос. Больше всего Добров боялся, как бы Железнов не взял Бойко под защиту.

— Есть основание, товарищ полковник, — уклончиво ответил он, покручивая свой ус.

— Какое же?

— Я лично против предложения начштадива. Майор Бойко все еще живет настроениями обороны и поэтому исходит из принципа «как бы чего не вышло». А я считаю, — Добров стукнул ладонью по столу и поднялся, — что нужно наносить мощный и решительный удар одновременно всеми силами!

— Вы правы, Иван Кузьмич, — откликнулся Железнов. — Я с вами согласен. Нужно наносить мощный и решительный удар. Я так и решаю... — Добров просиял и, проведя пальцами по усам, кинул величественный взгляд в сторону Бойко и Куликова... — Пользуясь тем, что справа наступает кавалерийский корпус, мы сосредоточим наши основные усилия на правом фланге. — Добров от удовольствия даже крякнул. — Однако нельзя, Иван Кузьмич, игнорировать и того, что слева фашисты собирают кулак.

Добров кивнул головой, но все же возразил, что этот кулак, в сущности, не опасен.

— Он не будет опасен только в том случае, если мы предусмотрим противодействие, — продолжал Железнов. — И вот тут, пожалуй, майор Бойко прав. Я не совсем согласен с его предложением, но его анализ сложившейся обстановки правилен. Этим пренебрегать нельзя. — Добров нахмурился, но ничего не сказал. — И вот, выслушав вас внимательно, — поглядел Железнов на Доброва, — и изучив обстановку, я решил, как вы предложили, нанести удар правым флангом, взаимодействуя с кавкорпусом Доватора... Боевой порядок в два эшелона. В первом эшелоне полки Карпова и Дьяченко, во втором — Нелидова. Полки надо поставить на лыжи...

И Железнов последовательно изложил задачи, поставленные пехоте, артиллерии и саперам. Предупреждая возможную вспышку со стороны Доброва, он сообщил, что возлагает на него подготовку к прорыву полков Карпова и Дьяченко.

Это, видимо, Доброву пришлось по душе. Он встал и, по-кавалерийски щелкнув каблуками, ответил:

— Ясно, товарищ полковник. Будет выполнено.

Такая перемена настроения понравилась Куликову.

— Эх, Иван Кузьмич, в перетреск тебя шрапнелью!.. И зачем шумел, обзывал, на Бойко набросился? А почему? Ведь все от гордыни ненужной!.. Не надо так... Сам видишь, какое сейчас время!..

— И верно, Иван Кузьмич, видишь, что на передовой делается? — поддержал Куликова Хватов. — Мы бойцам ничего не говорим, а они душой почуяли и без нашей команды дружно готовятся к наступлению. И какое у них в этом единство!.. Нет ни личных счетов, ни неприязни друг к другу.

— Это что ж, в мой огород? — насторожился Добров.

— Нет, Иван Кузьмич. Я говорю это к тому, что вам предстоит возглавить этих людей.

— Ясно, товарищ комиссар! — произнес Добров, хлопнул шапкой по ладони и пошел в переднюю половину избы одеваться.

Железнов передал все свои записи Бойко и приказал в девять утра доложить готовый приказ.

Несмотря на поздний час, Яков Иванович поехал ночевать к себе на НП.

Он долго не мог заснуть и ворочался на скрипучем топчане. Мысли о предстоящем бое не выходили из головы. Он старался предусмотреть возможные неожиданности. Выходило, что больше всего неожиданных ударов со стороны врага надо ждать на участке полка Карпова. А ну как фашисты ударят по флангу Карпова, выйдут на урочище, пойдут по тылам, а затем повернут на север?..

Представляя себе мысленно, как гитлеровцы, обхватывая слева, «подрежут под корешок», Железнов махнул кулаком. В темноте его рука задела соломенную обшивку стенки. Со стола что-то упало, мягко шлепнулось об пол, вслед за этим точно камешек покатился по полу. Яков Иванович посветил фонарем. На полу у печурки валялся кусочек сахару. Когда свет погас, послышался шелест бумаги на столе. Яков Иванович опять взял фонарь, пустил луч света в сторону стола и увидел мышь. Та сидела на столе, ее глазки блеснули, она испуганно метнулась в сторону и снова шлепнулась на пол.

«Разбилась небось, дуреха?» — подумал Яков Иванович. Он некоторое время прислушивался, не раздастся ли шорох снова. Но, так и не услышав его, заснул.

Проснулся Яков Иванович часом позже, чем обычно. Он встрепенулся, вскочил, протер глаза, второпях помылся, оделся и выскочил из землянки. Мороз был сильнее вчерашнего. На северо-востоке, все так же, как и накануне, гудела и грохотала отдаленная канонада.

«Что за мертвечина?.. — подумал Яков Иванович. — Может быть, за ночь фашисты ушли на правый фланг выручать своих?» Осмотревшись, подобно хорошему хозяину, который поутру окидывает взглядом свои владения, он вернулся в землянку. Поговорил, как обычно каждое утро, по телефону с начальником штаба и с командирами полков и лишь тогда закурил. На фронте дивизии все было по-прежнему тихо.

Только Яков Иванович сел завтракать, как зазвонил телефон. Он торопливо проглотил кусок и схватил трубку.

— «Второй» у телефона.

— Доброе утро, Яков Иванович! — в трубке послышался приветливый голос Валентиновой.

Она доложила, что за ночь вывезли на ДОП* все «огурчики»** со станции снабжения. Лицо Якова Ивановича осветилось улыбкой.

______________

* Дивизионный обменный пункт.

** Снаряды.

— Спасибо, Ирина Сергеевна, — улыбнувшись, сказал Яков Иванович. — А теперь приказываю вам немедленно ложиться спать. — Он положил трубку, но тут же вспомнил, что обещал машину саперному батальону, и снова попросил соединить его с Валентиновой.

— На проводе майор Карпов, — ответил телефонист, — он просит штаб полка.

— При чем тут Карпов? — удивился Яков Иванович. — Пусть он на здоровье говорит со штабом. Что вы путаете? Мне нужна Валентинова, а не штаб.

— Соединяю с Валентиновой! — ответил телефонист.

Однако вместо голоса Валентиновой в трубке послышался голос Карпова.

— Алло!.. Алло!.. — кричал он. — Соедините меня со штабом полка!..

— Что вы там делаете? — спросил Карпова Железнов и невольно покраснел, поняв бестактность своего вопроса. Он уже давно догадывался о том, что между Валентиновой и Карповым возникли более сильные чувства, чем дружба. — Почему же вы, дорогой товарищ, — нарочно перейдя на строгий начальственный тон, спросил Железнов, — не выполняете моих приказаний? — В это время по плану на участке полка Карпова с целью измотать противника должно было начаться огневое нападение на гитлеровцев.

— Я решил это сделать попозже, когда «господа» будут завтракать, — ответил Карпов дрогнувшим голосом.

— Инициатива — дело хорошее, но если вы хотите самовольничать, то должны хоть доложить об этом. За своеволие объявляю вам выговор! — Карпов начал было оправдываться, но Яков Иванович прервал его. — Что вы сейчас делаете?

— Пришел выяснить относительно боеприпасов.

— Эти вопросы нужно выяснять у начальника боепитания, а Валентинова всего только начальник автослужбы... Отправляйтесь выполнять приказ! — Яков Иванович положил трубку. — «Почему в такую рань он оказался у Валентиновой? — подумал он. — Неужели у них далеко зашло?»