Испытание. По зову сердца

— Разрешите выполнять задачу? — спросил Кочетов.

Железнов схватил его горячую широкую руку и так сильно потряс, что на Кочетове зазвенела амуниция.

— Иди, дорогой! — с волнением в голосе сказал Железнов.

Широкая спина Николая скрылась за белым углом снежного траверса.

По реке двигались люди, сливаясь в одну темную полоску. Эта полоса отодвигалась все дальше и дальше, становилась все менее отчетливой, а потом совсем исчезла за седой стеной дыма. На реке рвались вражеские снаряды, раздавались крики тонущих бойцов. Каждый разрыв снаряда на реке болью отзывался в сердце Железнова. И хотя у того берега ничего не было видно, Якову Ивановичу то и дело казалось, будто кто-то уже прыгнул со льда на берег. До рези в глазах всматривался он вперед, силясь что-нибудь разглядеть.

Вот уже там, на черной прибрежной полосе, занятой врагом, замелькали частые огоньки выстрелов. «Доберутся ли? Одолеют ли?..» — думал Железнов.

— Огонь перенести! — скомандовал в телефонную трубку Куликов. Из-за оглушающего грохота он, видимо, не мог разобрать ответа и надрывно кричал: — Что?.. Повтори!.. Да говори ты прямо!.. — Но так ничего и не услышал: почти над самым ухом ахнула пушка, которую только что выкатили на прямую наводку. — Куда ты, черт, бьешь?! — взревел Куликов. — Не видишь, что ли? Там ведь наши!..

— Так точно, вижу, — крикнул артиллерист. — Бью по сигналу комбата Сквозного.

— Да что ты в такой темени видишь?

— Вижу, товарищ полковник, — ответил артиллерист, по голосу узнав начальника артиллерии. — Смотрите, мигает... А вот его трассирующие пули. — И его орудие снова ахнуло, осыпав снегом всех находящихся в окопе.

Теперь комдив почти не отходил от телефонной трубки: он то говорил с командирами полков, призывая их действовать энергичнее; то торопил начальника инженерной службы с подачей к берегу досок; то распоряжался доставить командирам по их просьбе боеприпасы, инженерные средства; то справлялся у начштаба, что доносит разведка. От всех командиров он требовал внимания к раненым и к тем, кого вытащили из воды.

Наступил рассвет. К этому времени первые эшелоны полков уже захватили плацдарм на том берегу, а саперы метрах в трехстах правее НП уже прокладывали по взъерошенному льду две дощатые колеи дороги.

— Готовьте на том берегу энпе! — приказал Железнов командиру оперативного отделения. И вместе с представителем штаба армии он по вновь проложенной дороге поехал на тот берег.

«Полки Дьяченко и Карпова надо повернуть влево и полком Карпова ударить на Сытьково, а затем в направлении моста, — на ходу обдумывал Яков Иванович план дальнейших действий, — полк Дьяченко ударит по хутору и оседлает дорогу Руза — Можайск. Полк Нелидова следует усилить средствами заграждения и артиллерии, растянуть вправо и прикрыться им с запада...»

Железнов решил следовать за полком Карпова. На середине реки он остановил машину, вышел, чтобы проверить прочность настила, приподнялся на носках и качнулся. Колеи прогнулись и заскрипели.

— Ничего, мороз прихватит! — сказал Яков Иванович, поблагодарил саперов за их работу и двинулся дальше, помахав Польщикову, чтобы тот подал назад и ехал соседней дорогой.

Не успела «эмка» еще потонуть в темноте ночи, как над головой комдива взвилась, выпущенная Куделиным, двойная ракета, — таких в дивизии не было. Сразу же по этому участку стала молотить артиллерия. Неподалеку от колеи разорвался снаряд, за ним другой. Настил качнулся, и Железнов провалился в образовавшуюся полынью. Адъютант и бойцы бросились к нему. Один из красноармейцев, рискуя сам провалиться, проворно подвинул доски вперед, перекрыл ими полынью и, подхватив Железнова под мышки, вытащил его из воды и передал саперам.

— Как твоя фамилия? — спросил адъютант бойца.

— Красноармеец Куделин Игнат.

— Куделин Игнат? — повторил Коротков. — Спасибо, товарищ Куделин! Я о тебе доложу комдиву.

Яков Иванович очнулся в медсанбате. Перед глазами маячили разноцветные полосы, свет казался затуманенным, и ему еле еле удалось разглядеть стоящих около кровати Хватова и командира медсанбата доктора Соколова.

— Как дела? — с трудом выговорил Железнов.

— Хорошо, — ответил Хватов. — Выходим к Сытькову.

— Кто командует? Добров?

— Он, — кивнул головой Хватов.

— Фома Сергеевич, — Железнов взял руку Хватова и свою и задержал ее, — поезжай к нему, будь с ним все время. Поддержи его! А меня в госпиталь не отправляйте.

Хватов посоветовался с врачом, и тот обнадежил, что положение Железнова опасений не вызывает, и поехал на НП к Доброву.

Дела на фронте складывались удачно. Полк Карпова повернул на юг и к вечеру занял Сытьково. Вслед за полком Карпова развернулся фронтом на восток полк Дьяченко. Наступая на запад, полк Нелидова занял указанный ему рубеж и, прикрывая собой полки Карпова и Дьяченко, прочно его удерживал. Яков Иванович все же тревожился. Он попросил Короткова написать записку Доброву.

— Пиши: «Личный состав полков значительно поредел, люди основательно измотались...»

Он рекомендовал Доброву сконцентрировать за нынешний вечер полки Дьяченко и Карпова, подтянуть артиллерию, дать людям отдохнуть, а рано утром, после короткого артиллерийского налета, ударить на Рузу, захватить мост и оседлать дорогу на Можайск.

Отправив записку, Железнов сразу же заснул, как будто снял с себя все заботы.

У его кровати дежурила сестра, часто заходил Соколов. Почти всегда здесь же находился Коротков, а за стеной, прислонившись к печке, стоял на страже Никитушкин, ревностно оберегая Железнова от ненужных посетителей.

На второй день Железнов почувствовал себя немного лучше. Ему провели телефон, и он тут же решил вызвать НП Доброва, но выяснилось, что Добров перешел на новый НП, с которым связь пока не установлена. Тогда Яков Иванович позвонил начальнику штаба. По его тону он понял: Бойко что-то скрывает, и вызвал к телефону Дьяченко. Минут через пять телефонист глухо ответил:

— Дьяченко на проводе, но слышимость очень плохая.

— Дублируй! — крикнул ему Железнов.

Начался мучительный телефонный разговор: не понимая иносказательных выражений, телефонист путал смысл сообщений. Вдобавок у Якова Ивановича еще звенело в ушах.

Однако постепенно картина прояснилась. Оказалось, что полк Дьяченко отступил и сам Дьяченко как будто полком уже не командует.

Железнов снова позвонил Бойко и стал добиваться от него правды, намекнув, что кое что ему известно. Предположения Железнова подтвердились.

— Эх, Иван Кузьмич!.. Иван Кузьмич!.. Опять наломал дров!.. — глубоко вздохнул он. — Хоть не допускай его к командованию!..

— Да вы, товарищ полковник, не волнуйтесь, — пытался успокоить Железнова Бойко, — все уладится. Туда поехал Хватов.

Положив трубку, Железнов вдруг стал одеваться.

В медсанбате поднялся переполох.

— Вы не можете ехать!.. — протестовал Соколов, расстегивая уже надетую Железновым гимнастерку. — Поймите, вы работать не в состоянии!..

— Как так не в состоянии? — отстранял руки Соколова Железнов. — Я должен ехать. До штаба вы меня проводите, а там начсандив кого-нибудь ко мне прикомандирует. — И с помощью Никитушкина он оделся.

— Я буду жаловаться Военному совету, — угрожал Соколов. — Это безобразие! Кто здесь командует — вы или я?