Испытания госпожи Трейт

Пока что вывод напрашивался один: может быть, титулом Уолтера судьба и обделила, но вот образ жизни и вкусы у него определенно не плебейские.

Передо мной распахнули дверь и объявили с такой торжественностью, будто я была герцогиней на приеме, не меньше.

— Оливия? — Уолтер удивленно поднял голову от газеты, а потом свернул ее и отложил в сторону. — Я думал, ты еще спишь. Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо, — я прошла и села на отодвинутый для меня стул. Передо мной мгновенно организовалась тарелка, чашка, приборы.

Уолтер дернул бровью, и вышколенная прислуга испарилась, оставляя нас наедине.

— Чай? Кофе? — Мужчина сам потянулся к стоящим на столе чайникам.

— Кофе, пожалуйста, — согласилась я и сразу перешла к главному — а какой смысл тянуть? И пусть считает меня дурочкой, но это нужно проговорить. — Энтони, мне очень жаль по поводу ожерелья. Я должна была вернуть тебе его перед уходом. Но я просто не привыкла носить такие вещи и совершенно про него забыла. Я попрошу в долг у родителей и рассчитаюсь с ювелиром, а потом, когда…

В воздухе поплыл упоительный аромат свежесваренного кофе, я обхватила чашку обеими руками и уставилась в черную глубину, чтобы не смотреть на Уолтера. Мне не хотелось знать, что он там себе сейчас думает — жалеет меня? Потешается? Злится?

— Я уже рассчитался с ювелиром, Оливия, — спокойно произнес мужчина, взял мою тарелку и положил на нее два золотистых тоста. — Когда покупал это ожерелье. Это был подарок. В утере подарка нет ничего страшного.

— Но ты сказал…

— Обманул. Ты так напряглась, когда его увидела, а мне хотелось, чтобы ты его надела.

Я не удержалась и вскинула глаза, встречаясь с Уолтером взглядом. Тот улыбнулся и пожал плечами — да, такой вот я мерзавец, силой и манипуляциями наряжаю девушек в драгоценности.

Я вздохнула. Боже, дай мне сил понять этого мужчину!

Но вслух произнесла совсем другое:

— В любом случае, полиция должна будет его вернуть, я так полагаю. Я отправлюсь туда сразу после завтрака. Целитель Доллиш ведь согласится дать все необходимые показания? Конечно, нам не стоило уходить с места происшествия, но, я думаю, все можно будет объяснить. Мне не хотелось бы, чтобы у тебя были проблемы. Ты ведь всего лишь защищал меня…

— У меня не будет проблем. И у тебя не будет. И в полицию идти нет никакой необходимости, — светло отозвался Энтони, пригубив кофе из своей чашки. — Брайан контролирует ситуацию. На данный момент все считают, что трое несчастных юношей пострадали от бандитского нападения. Причин им не верить у полиции нет. Но если тебе кажется, что ранениями они недостаточно расплатились за содеянное, то можно устроить дополнительное наказание. В частном порядке. А носиться по полицейским участкам и судам у меня нет времени. И тебе откровенно не советую.

Я открыла рот. Закрыла. Снова открыла. И снова закрыла, не в силах подобрать слова.

Не то чтобы я была против просто забыть об инциденте будто его и не было, очень даже за! Но… так просто?

— Да, — продолжил Уолтер, не обращая внимания на мое замешательство, — и я пойму, если ты больше не захочешь продолжать наш контракт. Однако, ты можешь все же доделать то, что тебе нужно с одним оговоренным условием — результаты все равно год принадлежат мне.

— Что значит — не продолжать наш контракт? — окончательно перестав что-либо понимать, переспросила я.

Энтони поднял на меня глаза. И выглядел он на удивление спокойно-серьезным.

— Оливия, я не изверг, хотя, вероятно, у тебя сложилось иное впечатление. И я не могу принуждать травмированную девушку к нежеланной для нее близости, даже если эта близость подразумевает только «поцелуи выше шеи».

— И руки, — машинально дополнила я.

— И руки, — согласился Уолтер и все же сверкнул смешинкой во взгляде.

Я чувствовала себя на редкость глупо, хотя, казалось бы, выдающийся ученый…

Уолтер предложил мне убрать из контракта самую ненавистную мне часть, оставив сплошные сливки, а я до сих пор не приняла предложение, за которое неделю назад уцепилась бы зубами?

Что изменилось?

Я? Уолтер?

Мое отношение к Уолтеру?..

Потому что он меня спас?

«Нет», — ответила я сама себе. — «Не поэтому».

Дело не в факте спасения, а в том, как он там оказался. Он отделался от герцога Тайринского, фигуры, от которой даже такому человеку, как Уолтер, непозволительно отделываться. И пошел за мной.

А теперь — вот. «Не могу принуждать».

Возможно, это тоже часть какой-то хитрой игры. А возможно, Энтони Уолтер не совсем тот человек, которым я его себе вообразила. И Флора права, что я иногда я слишком упряма…

— Я не травмированная девушка. — Я наконец подобрала слова и произнесла их строгим деловым тоном. — А вы, господин Уолтер, воображаете себя куда большим извергом, чем являетесь на самом деле. И если вы сами желаете освободиться от моего общества, то, насколько я помню, неустойки за это наш контракт не подозревает. А я способна выполнить взятые на себя обязательства. Но буду благодарна за предоставленную рассрочку в… скажем, семь дней. На больничный!

— Пять, — тут же сориентировалась акула ланландской промышленности. — Раз вы, госпожа Трейт, по собственному утверждению, не травмированы, то о каком больничном вообще идет речь?

— Семь, — упрямо повторила я исключительно из принципа.

— Через шесть дней премьера оперы «Вендетта». Я могу достать билеты в ложу.

— Лучше в амфитеатр, — соориентировалась я, легко «продавшись».

— Идет.

— Приятно иметь с вами дело, господин Уолтер.

— Рад это слышать, госпожа Трейт!

Я уткнулась в тарелку, стараясь не слишком кривить губы в улыбке.

В конце концов, что мешает и мне тоже по дороге из пункта «А» в пункт «Б» свернуть на достопримечательности?

Не те, конечно, о которых говорила Флора, но… театры, оперы, рестораны, приемы… все же в этом что-то было. Да и стоит признать очевидное, когда Уолтер меня не бесит, он мне вполне даже нравится. Важно просто, чтобы он не стал мне нравиться, когда бесит!

Я прикончила тост с независимым видом и только тогда покосилась на сидящего рядом мужчину. И что-то царапнуло. То какое-то слишком задумчивое выражение глаз, направленных на лежащую на крае стола газету, то ли вдруг прорезавшаяся складка между бровей…