Испытательный срок

Вторым, насколько понял Оннэрб, был владелец близлежащей сапожной мастерской. Худой человек, лет сорока, горбоносый и тонкогубый, с длинными, но редкими соломенного цвета волосами, прилично одетый. Привалившись к трактирной стойке, он разговаривал с хозяином «Ларгузы», и чародей решил не оставлять этот разговор без внимания.

— Это конец, понимаешь? — глухим от слез голосом твердил трактирщик. Лицо его покраснело, как у пьяницы под окном, глаза опухли. Черные волосы были всклокочены, двойной, заросший щетиной подбородок дрожал. — Все… Мы ничего не можем сделать.

— Но почему? — недоумевал сапожник, хмуря светлые брови. — Их же прямо здесь взяли… Не понимаю…

— Думаешь, я понимаю, Зарилл?! — вскричал хозяин «Ларгузы». Он снова боролся с рыданиями, покатые плечи тряслись, под мышками темнели пятна пота. — Ты бы послушал их оправдателя! Там такая речь была!.. По всему выходило, моя девочка сама виновата… Мало того, свидетели нашлись, которые якобы видели, как она этих мразей в погреб вела. Сама!

— Гадство…

— Гадство, — эхом отозвался трактирщик.

Он уперся взглядом в стойку, сжал кулаки. Засопел. На несколько мгновений Оннэрбу показалось, что хозяин «Ларгузы» вот-вот закричит и начнет крушить все, что попадет под руку.

Но нет: трактирщик совладал с собой, выпрямился. Затем обернулся и гаркнул в полуоткрытую дверь, которая вела на кухню:

— Сид!

Послышались торопливые шаги, и вскоре Оннэрб увидел маленького бородатого человечка, лохматого, неопрятного, с нехорошим взглядом.

— Я здесь, господин Вимар, — проблеял человечек, низко кланяясь.

Хозяин «Ларгузы» окинул его хмурым взглядом и процедил:

— Начинай уборку.

— Сию минуту, господин Вимар, — Сид отвесил еще один поклон, ниже предыдущего, и скрылся на кухне.

Послышался грохот, потом тонкий голос маленького бородача — тот грязно выругался. Вимар зарычал, стукнул кулаком по стойке.

— Что там у тебя опять, бестолочь?! — рявкнул он в открытую дверь.

Человечек не замедлил появиться, держа в левой руке щетку на длинной деревянной ручке. Старую, давно не стираную рубаху, явно не по размеру, покрывали белые пятна муки.

— Ничего, господин Вимар, совершенно ничего, — стал он торопливо заверять, вновь кланяясь.

— Хватит гнуться, — буркнул трактирщик. — Работай…

Вскоре Сид забегал по залу, напевая под нос похабную песенку. Несколько секунд Вимар и Зарилл мрачно наблюдали за работником, после чего вернулись к прерванному разговору.

— А как же драка? — напомнил сапожник. — Они тебе ползаведения разгромили. Разве это не доказательство?

Хозяин «Ларгузы» ответил горькой усмешкой.

— Как оказалось — нет, — заговорил он, буравя стойку пустым взглядом. — Погром они списали на действия стражников, пытавшихся арестовать… гм… ни в чем не повинных посетителей-разумных…

Конец фразы Вимар произнес с плохо сдерживаемой яростью.

— Но ведь они сопротивлялись, — не отступал Зарилл. — Разве за это не положено наказание?

— За сопротивление страже они давно заплатили. Как и за благополучный исход дела…

Сапожник не нашел, что ответить. Несколько минут по трактирной зале разносились только торопливые шаги Сида и его же бормотание.

— Знаешь, — наконец сказал Зарилл, — в таком случае… — он помедлил, старательно подбирая слова. — Постарайтесь… гм… забыть. Обо всем. И ты, и Милена. Да, это были черные дни, согласен. Такое далеко не каждому выпадает пережить. Но вы ведь пережили.

— Пережили?! — с отчаянием перепросил Вимар. — Кто тебе сказал? Думаешь, эти гады оставят нас в покое? Как бы не так!

— О чем ты?

— Они были здесь. Вчера. Приперлись, развалились во-он там, — толстый палец трактирщика указал на стол под окном, за которым сидел пьяница. Завсегдатай «Ларгузы» облапил кружку, и та, казалось, была единственной опорой, не позволявшей ему рухнуть на пол. — Вели себя, словно хозяева…

— Ну, дела-а, — пораженно протянул Зарилл. Он смотрел на друга с сочувствием и страхом. — И… — он вновь помедлил, — и что же ты?

— Да я поначалу глазам не поверил. Растерялся. Потом в себя пришел, вызвал стражников. А те лишь пожали плечами. Мол, не имеют права задерживать. Не за что.

Сапожник мрачно смотрел на Вимара. Того трясло, капли пота катились по вискам. Трактирщик тяжело дышал, морщил лоб. Сплетал и расплетал пальцы.

«Что же, наше правосудие опять показало себя во всей красе, — подумал Оннэрб. Разумеется, он слышал о скандальном разбирательстве над четверыми драулями, обесчестившими дочку этого дрожащего за стойкой бедолаги. И полагал, что разумным достанутся места в Зале Кошмаров. Но, как видно, ошибся. — Удивительного мало, когда мешок с монетами оказывается весомее справедливости…»

— А ублюдки эти веселились, — продолжал трактирщик. — Смеялись и пялились на меня. Нагло, с вызовом. Дескать, что ты нам можешь сделать, червяк поганый?.. Потом убрались, к счастью, но…

— Что? — нетерпеливо, напряженно спросил сапожник, когда Вимар умолк на полуслове.

— Не оставят они нас в покое, понимаешь? Перед тем, как уйти, главарь их сказал, что ему мое заведение очень понравилось. Кухня хорошая, услуги… особые, — лицо хозяина «Ларгузы» потемнело от ярости. — Это он, тварь, на Милену намекал. Пообещал, что они сюда часто будут заглядывать. И скоро придут отмечать освобождение.

Зарилл открыл рот, но не проронил ни слова. Да и что он мог сказать?..

— Не на кого мне надеяться, понимаешь? — всхлипывая, пробормотал Вимар.

Он спрятал лицо в ладонях, уперся локтями в стойку и затрясся от рыданий. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем трактирщик успокоился. Зарилл в это время сидел молча, чувствуя себя — это не могло укрыться от внимательных глаз Оннэрба — очень неуютно.

Потом Вимар вновь заговорил:

— Если бы у меня были силы, я бы сам отомстил. Выпотрошил бы их зобы проклятые, а дальше — будь что будет. Главное, чтобы эти больше не жили. Но что я могу? Самое большее — одного зарежу. И то если повезет…

У Оннэрба заколотилось сердце. Похоже, ему вновь улыбается удача…

«Нет, братец, — мысленно обратился прирожденный к Вимару, — ты можешь гораздо больше».

Он выпрямился и насмешливо посмотрел на снующего по залу Сида. Маленький бородач то и дело бросал на чародея осторожные взгляды. Но для самого Оннэрба в этом было мало удивительного. Он привык, что, находясь на людях, привлекает немало внимания. Прирожденный маг, грязный, исхудавший, одетый по-бродяжьи…

И с очень странными глазами…