Исследование Апокалипсиса

В коммунизме мессия тоже имеется. Обычно считают, что им был назначен пролетариат, которому, кстати, отнюдь не стала принадлежать государственная власть после октябрьского переворота. Подлинным мессией в коммунизме, точнее — отцом-мессией, был Маркс, а в России сыном-мессией — Ленин.

Нельзя не обратить внимание на то, что христианство в Иудее и других средиземноморских странах, коммунизм в России и нацизм в Германии развивались и укреплялись в довольно сходных обстоятельствах политической нестабильности и острых социальных конфликтов, особенно болезненных для низших классов. Хотя, конечно, христианство развивалось медленнее, медленнее завоевывало руководящие политические и идеологические позиции, что, наверное, для тех лет неудивительно. Но сходство этим не исчерпывается.

Коммунизм в России и нацизм в Германии смогли добиться того, что их политические режимы, партии и правительства полностью отождествлялись населением с Родиной, соответственно с Россией (СССР) и Германией. Человек, несогласный с режимом и критиковавший его, автоматически всегда расценивался как враг Родины и неизменно оказывался вне жизни. Такой же порядок стремился установить и Апокалипсис: каждый, кто выступал против его идеологии, рисковал тем, что Бог отнимет у него «участие в книге жизни». Эта крайняя нетерпимость христианства к любым другим религиозным идеологиям тогда, в римском обществе, и позже вызывала неизменное осуждение всех свободомыслящих людей.

Очень роднит Апокалипсис с коммунизмом и нацизмом фигура мессии, но именно в ее апокалиптическом обличье — грозного и жестокого владыки, который не остановится перед массовыми жертвами. Такие мессии — носители того типа характера, который принято называть даже не авторитарным, а тираническим, который постоянно проявляет стремление к власти и подавлению других. Люди с подобным характером очень страдают, если нет объекта, на который они могут обрушить свою власть, и они имеют все права наслаждаться ею. Ленин и Гитлер, а позже Сталин стали активно выступать в роли спасителей, которые создают для человечества и прежде всего для своих народов новую жизнь. Гитлер даже называл себя господствующей апостольской натурой.

Апокалипсис не устает утверждать, что все происходящие на его страницах действия бога-отца и агнца только на пользу людям, которые, конечно, окружены врагами и нуждаются в защите. Боги как раз и могли ее обеспечить. Абсолютно то же самое вещали окутанные паранойяльным туманом коммунистические и нацистские вожди, напыщенно утверждавшие, что их действия служат прежде всего высшим интересам цивилизации. Свою агрессию эти лидеры всегда оправдывали тем, что они защищаются от нападений и беспощадности своих врагов. Сам же главный объект заботы — человек — ничего из себя не представляет, он — ничто и должен признать свое ничтожество и смириться с этим. Он обязан раствориться в высшей силе и ощутить гордость от причастности к ней. Гитлер, объясняя свое понимание идеализма, писал, что только идеализм принуждает людей к добровольному признанию прерогатив принуждающей силы и тем самым превращает их в пылинки мирового порядка, образующего и формирующего вселенную.

Гитлер рассматривал самоотверженность и полный отказ от собственного «Я» как единственно приемлемый тип поведения, поэтому обучение покорности и терпимости объявлялось главной целью воспитания.

Поскольку в Апокалипсисе человек ничто (то же самое повторяют нацизм и ортодоксальный марксизм), история полностью сосредотачивается в божьих руках, мир может развиваться только в силу сверхъестественного воздействия (в ортодоксальном марксизме-ленинизме — идей его основоположников, которым (идеям и основоположникам) придаются магические возможности. Эсхатология оказывается центральным нервом и того, и другого учения. Зачарованный эсхатологическими образами хилиазма, человек обретает великие надежды, не отдавая себе отчета в том, что ослеплен утопиями и вымогает чудо.

Насилие — бог коммунизма и нацизма, без него они не представляют себе ни собственного господства, ни достижения декларируемых ими целей. То же самое полностью относимо к идеологии, проповедуемой Апокалипсисом, при этом я утверждаю, что Апокалипсис это именно проповедовал и к этому призывал, насилием и угрозами эта книга пропитана от начала и до конца, буквально до последних строк. Эта проповедь была услышана и воспринята, она положила начало тому длительному периоду в истории западной цивилизации, когда христианство из преследуемой религии надолго превратилась в преследующую.

Природа насилия в коммунизме и нацизме по сравнению с его проповедью в Откровении различна, особенно если иметь в виду источники. В коммунизме и нацизме безудержная агрессия во многом стала следствием непонимания социальных процессов в мировой истории и способов решения актуальных социальных проблем. В призывах к насилию нет ничего романтичного, но законспирированная террористическая деятельность и возможность безграничной власти над людьми и произвола смогли мобилизовать себе на службу множество людей, в том числе молодых и весьма активных. Коммунонацистская агрессия стала также порождением ошибочного понимания человеческой природы, которую пытались изменить таким путем. Насилие мыслилось как прагматический и в целом правильный и повседневный путь к достижению целей.

Гитлеровский план уничтожения целых народов, которых он считал неполноценными, ненужными и даже вредными для процветания германской нации и ее гегемонии во всем мире, к несчастью, частично был претворен в жизнь. Его тысячелетний рейх, построенный на костях миллионов, в сущности мало отличался от того, что планировали коммунисты (не только российские, но и, например, камбоджийские) или автор (авторы) Апокалипсиса. «Новый дивный мир» предназначался, соответственно, избранному германскому народу, строителям коммунизма (пролетариату во главе с коммунистической партией) или исповедовавшим истинную религию. Всем другим там места не было.

Гитлер говорил: «Мы обязаны истреблять народы, так же точно, как мы обязаны систематически заботиться о немецком населении. Следует разработать технику истребления народов. Вы спросите: что значит «истреблять народы»? Подразумеваю ли я под этим истребление целых наций? Конечно. Что-то в этом роде, все к тому идет. Природа жестока, и нам тоже позволено быть жестокими. Если я брошу немцев в стальную бурю грядущей войны, не жалея драгоценной немецкой крови, которая прольется в этих битвах, то я тем более имею право истребить миллионы неполноценных, плодящихся подобно насекомым — не уничтожая их, а всего лишь систематически препятствуя их природной плодовитости. Например, на многие годы «отделив женщин от мужчин» [99] . Как известно, он использовал не этот способ, а физическое уничтожение.

99

Раушнинг Г. Говорит Гитлер. Зверь из бездны. М., 1993. С. 111.

Следует подчеркнуть, что Гитлер и национал-социалистическая идеология в целом тоже предавались эсхатологическим пророчествам такого же масштаба, как и марксизм, пытались заглянуть в сверхдальнее будущее человечества. Они не ограничивались сравнительно ближним временем, но от этого их программы не становились менее людоедскими. Тем не менее мы найдем у Гитлера финальные пророчества, причем, что знаменательно, со ссылками на марксизм и в апокалиптических выражениях. Так, он говорил: «Мы — Движение. Ни одно выражение не выразит нашу сущность лучше. Марксизм учит, что мир изменяется в результате глобальных катаклизмов. Тысячелетний Рейх сошел с небес, как небесный Иерусалим. После этого всемирная история должна прекратиться. Развития больше нет. Повсюду воцарился порядок. Пастырь пасет своих овец. Вселенная закончилась. Но мы знаем, что не существует конечного состояния, не существует вечности, есть только вечные превращения» [100] .

100

Там же. С. 149.

Россия, как и большинство бывших советских республик, до сих пор была значительно меньше подвержена религиозным апокалиптическим метаниям, чем западные страны и особенно США. Возможно, это имеет место потому, что коммунистический апокалипсис бесконечные десятилетия у нас вполне успешно заменял новозаветный. Но с крахом советской империи мистические идеи Конца света вполне могут занять пустующее место в идеологической нише, и глашатаи последнего дня уже взялись за дело. Об иммунитете от этой напасти никто еще не думает. Между тем потребность знать, что будет с миром в конечном итоге, относится к числу наиболее значимых, хотя и неосознаваемых. Постоянно раздающиеся в России сетования по поводу утраты идеологических ориентиров достаточно внятно сигнализируют об актуализации названной потребности.