Исследователь, первые шаги
Шрифт:
Я повернулся. Ангиррайя и в самом деле смотрела на нас со смесью удивления и, обиды, что ли. Словно она, удивлённая тем, как мы себя ведём, хотела присоединиться к нашему «дуэту» но боялась быть отвергнутой. Да, страх в её взгляде тоже «промелькивал».
Но, как только я стал её рассматривать, она смутилась, снова завернулась в эту свою накидку и, склонив голову, стала смотреть в землю.
«Боится? Чего? Меня? Но почему? Потому что я теперь её «хозяин»? А прежний «хозяин» над ней издевался?» - раздумывал я. Мы снова стали петь песни, иногда роботесса декламировала «Одиссею» - то что она запомнила.
К
К тому же густой кустарник – это то, что было необходимо на данный момент. Да, об этом большинство путешественников не упоминает, а если и рассказывает, то со смущением. Та самая тема, когда на привалах приходиться пользоваться туалетной бумагой. А в нынешней ситуации, когда в нашей «команде» есть «существо другого пола», пришлось показывать, где будет «место-для-мальчиков» и «место-для-девочек». Помнится, когда мне впервые пришлось «уединиться», то Инка, вначале побежавшая за мной, была окриком остановлена и отправлена стеречь рюкзак. На вопрос, чего это я там в кустах шуршал и вздыхал, пришлось напомнить, что я «живой» со всеми «вытекающими» отсюда «подробностями».
– Ангиррайя! – подозвал я её. – Вот за теми кустами, твой «угол»!
И вручил ей рулончик отмотанной бумаги и лопатку. Она вначале не поняла, но потом кивнула и отошла в указанном направлении. Когда она вернулась я предложил ей сходить к ручью и нормально помыться. Она согласно кивнула. Я как раз установил палатку и достал подогреватель. Сейчас на нём закипал чайник и я собирался поставить котелок. Затем, как в котелке вода тоже стала закипать, я достал из рюкзака несессер и полотенце. Ещё я взял комплект нижнего белья(хотя сомневался, что на неё это всё налезет) и запасную рубашку.
«Хрен с ней! «Куплю» потом новую!»
– Бери чайник и котелок! – я показал в сторону ручья – Помоешься!
«А то от тебя всё же пахнет. Не хочется провести ещё одну ночь в палатке с грязнулей!»
Мы подошли к ручью, я слил из котелка немного горячей воды и добавил холодной. Размешал, что бы она была приемлемой температуры.
– Раздевайся! И садись на вон тот камень! – я показал на торчащий посреди ручья булыжник.
Демоница скинула эту свою грязную накидку, затем отстегнула пояс и «набедренную повязку».
– Сапоги тоже снимай!
Она нехотя стянула с себя эту странную обувь. После этого она осторожно села на камень. Я тоже разулся, закатал штанины и подошёл к ней, держа в одной руке котелок с кружкой, а в другой мыло. Аккуратно полил ей на голову и стал намыливать волосы.
«Волосы вроде обычные. А рожки? Их тоже намылить?» - мелькнуло у меня в голове. Рука сама тянулась пощупать эти штуки. «И в самом деле, интересно же!...»
И я их намылил…
Ангиррайя дёрнулась, словно я сделал что-то неприличное. Затем напряглась – она не могла пойти против меня…
– Тебе неприятно? – спросил я.
– Н-нет… - сквозь зубы сказала она. – В-всё
хор-рошо…– Потерпи немного, сейчас я всё смою. – и стал поливать чистой водой. Но к рожкам больше не прикасался, только полил сверху, что бы смыть мыло. Затем я намылил ей спину и стал тереть. Она снова дёрнулась и зашипела. Я присмотрелся и понял в чём причина.
«Ого! Тут не просто грязь – это подсохшая кровь! И рубцы… Свежие…» - местами рубцы словно «накладывались» друг на друга. «Её били плетьми? А вот тут её «рубили»? – два рубца были глубокие и затянуты «молодой» кожей, под которой пульсировали вены.
– Знаешь что… - я перестал тереть ей спину. – Я сейчас аккуратно всё смою и схожу за лечебной мазью. А ты тут сама домывайся! Но пока ничего не надевай!
Отдал ей мыло и котелок с тёплой водой. И пошёл к палатке, где достал из аптечки баночку с «Мазью-заживлялкой» и «Мазью регенерационной». Когда я вернулся к ручью, Ангиррайя заканчивала мытьё. Она уже намылила ноги и смывала пену водой из ручья.
– Закончила? – спросил я.
– Д-да.
– Тогда выходи, я тебе раны обработаю.
– Н-не надо… оно… Само всё… Заживёт…
– Так будет лучше. Иди сюда.
Демоница встала с камня и подошла ко мне.
«Блин! Она же высокая! Я ей в сиськи дышу… лять… А на грудях тоже рубцы… И на животе… И на бёдрах… Её что пытали? О, а это что такое?» - то, что я вчера принял за разводы грязи, оказалось страной татуировкой. Такие вот рисунки покрывали её груди, шею, живот и даже на левой скуле был узор. Только сейчас они были какие-то «бледные» и еле заметные.
– Повернись спиной! – она повернулась. – И присядь!
Онасела на корточки и я стал аккуратно смазывать рубцы. А два особенно глубоких я обработал «Регенерационной мазью». Потом дал ей баночку с «Заживлялкой».
– Спереди сама помажь!
Она осторожно взяла баночку и стала смазывать рубцы. Когда она закончила, то отдала почти пустую баночку. Я протянул ей трусы и майку.
– Примерь! Может, подойдёт…
Как ни странно, но и трусы и майка налезли на неё. Правда, всё было в обтяжку. А вот рубашка, которую я ей дал, увы, застегнулась только на три нижние пуговицы – выше не дали груди. И рукава пришлось отрезать – не налезли.
«Ну и ладно! Пусть хоть так! А то этот «стриптиз» мне уже надоел…»
Затем она снова натянула на себя эти «сапоги-чулки» и пояс. А вот тряпки, которые были «набедренной повязкой» она, вместе с накидкой, взялась стирать.
– Ладно, занимайся своими делами. – я набрал воды в чайник и котелок и пошёл их кипятить – тоже собрался помыться.
Когда я вернулся, то демоница заканчивала свои постирушки.
– Закончила?
– Да. – уже более спокойно и без заикания ответила она.
– Оставь мыло и иди к палатке. Я там за кустами верёвку натянул – повесь сушиться свои… эти… вещи… - назвать «одеждой» эти тряпки я не смог.
Демоница ушла. Я с сожалением посмотрел на обмылок – «Вот ведь!... «Человек-с-сиськами»! …ать! Почти всё «смылила»! Вздохнул, разделся и полез в ручей.
А через полчаса мы сели ужинать. В этот раз я всё же пустил её в палатку и потеснился за столиком. Налил чай себе в кружку, ну а ей - в котелок, другой посуды у меня увы, не было. И за ужином она съела большую часть пайка.