Истерия, или верните мне моё тело!

– Привет, мам, не разбудила. Я в школу собираюсь.

– Ну, рассказывай, как ты там без нас поживаешь? Дом ещё цел?

«Вау, они ещё ничего не знают, значит, к ним не дозвонились», - мысленно обрадовалась (Элис).

– Да, дом цел, – ответила (она).

– А что там в школе, нас туда ещё не вызывали?

– Нет, не вызывали.

– Ну, слава Богу! Эмик, дорогой, я тебя прошу, будь умничкой! Папа думает, что это не реально, но я в тебя верю, слышишь?

– Да, мам, слышу.

– Как тебе новая машина? Что сказали друзья?

– Э-э… машина…

– Что? Что-то не так? – заволновалась миссис МакКартни.

– Она это… м-м-м… сломалась.

– Как сломалась? Почему сломалась?

– Не знаю, не едет почему-то, с мотором, наверное, что-то.

– Ужас какой! Но ничего, не расстраивайся, сынок, машина на гарантии, мы вернёмся, и папа со всем разберётся. Он им ещё покажет, как такие машины продавать. А пока можешь взять папин старый форд, ну на котором ты ездил.

– Хорошо, мам, спасибо.

«Ес!», - снова обрадовалась (Элис).

– Сынок, а как там мистер Джордан поживает?

«Что? Бля-я, кто такой Джордан?» - радость (Элис) вмиг исчезла.

– Э-э-э… нормально поживает.

– Ты его кормил? Что ты ему давал?

– Нет… не кормил.

– Эмик, ну я ж тебя просила! Как ты мог?!

– Да он не голоден, – оправдывалась (Элис).

«Кто? Кто такой мистер Джордан, мать его?!» - (девушка) лихорадочно пыталась вспомнить, упоминал ли Эмметт про какого-то Джордана.

– Откуда ты знаешь, что не голоден? – не унималась миссис МакКартни.

– Да он сам сказал. Сказал, что в кафе поел, – уверенно произнесла (Элис), после чего в трубке повисла тишина.

– Эмик, – вдруг резко рассмеялась мама, – ты такой шутник, хватит уже. Ну, забыл, так и скажи. Ну всё, ладно, давай, мистера Джордана покорми, продуктов себе купи, за машину не переживай – разберёмся. Давай, целую, пока.

– Пока, мам, – облегченно выдохнула (Элис).

– И в нашу с отцом спальню никого не впускай! – на прощанье крикнула в трубку мама. – И никакого секса на нашей кровати!

– Ладно-ладно, мам, пока! – (Элис) повесила трубку.

«Фух, пронесло! – подумала (она). – Значит, они ещё не в курсе о последних событиях. Классно, что тачку разрешили взять. Это, конечно, не новая бэха, но старый форд лучше, чем ничего. Так, и главное, не забыть спросить у Эмметта, кто такой мистер Джордан. Может, какой-нибудь старый, больной сосед, за которым они ухаживают? Возможно, он ходить не может, а я тут про кафе прогнала. Чёрт». (Элис) пошла собираться в школу.

(Эдвард), находящийся в теле Беллы, так и не уснул за прошедшую ночь, напряжённо думая, как остаться в Форксе и не отправиться в Джексонвилл. Вначале было только два варианта: или Джексонвилл, или психиатрическая клиника, но под утро (ему) в голову пришла идея. Да, (Эдвард) понимал, что идея жестокая, что для Чарли это будет удар ниже пояса, но другого выхода (он) не видел.

(Эдвард) лежал в постели и прислушивался, когда проснётся мистер Свон, чтобы сразу начать действовать. И главное, не дать Чарли отправиться в школу, забирать документы.

Чарли вышел из своей комнаты и направился на кухню.

«Вначале созвонюсь с Рене, она давно хотела, чтобы Белла переехала к ней, а потом поеду в школу за документами» - думал он. На лестнице послышались шаги. «Хм, уже встала, что ж, пусть поедет со мной в школу, попрощается с друзьями», - решил шериф. На кухню зашла Белла в спортивных штанах и в футболке, под глазами были мешки, появившиеся после бессонной ночи.

– Привет, пап, – начала Белла.

– Доброе утро, – угрюмо промолвил Чарли.

– Пап… в общем… я. Никуда. Не поеду, – чётко вымолвила каждое слово дочь.

Чарли отрицательно покачал головой.

– Белла, решение принято. И ты уже не сможешь ничего изменить.

– Пап, вчера, когда мы упали в реку, я задумалась о самоубийстве… я подумала, что уйти из жизни - это не так уж и страшно…

У Чарли отвисла нижняя челюсть, округлились глаза, из руки выскользнул стакан и разлетелся на мелкие осколки.

– Папа, – продолжала Белла, – моя жизнь - это Форкс. И если ты решил отнять у меня Форкс, то можешь отнять и жизнь.

«Бля-я, вот это меня понесло, – удивлялся (Эдвард) своим собственным фразам. – Может, стоит задумать о карьере писателя? Так, главное не расслабляться», и (он) продолжил:

– Потому что отправить меня в Джексонвилл - это всё равно, что убить. Без Форкса я жить не смогу и не буду. Поэтому, если ты прогонишь меня из своего дома, я сразу же умру. Клянусь!

«Наверное, «клянусь» было лишним», - тут же подумал (Эдвард), внимательно наблюдая за Чарли, лицо которого стало бледным, а дыхание давалось с огромным трудом. Схватившись рукой за сердце, шериф медленно опустился на табуретку, ошарашено смотря на дочь.

«Чёрт, - забеспокоился (Эдвард), – хоть бы не откинулся тут. Не хочется быть виновным в смерти шерифа, да и Белла мне этого не простит».

– Пап, слышишь, прости за всё, что я тебе наговорила. Просто, я серьёзно, больше не буду так себя вести. Я… я не буду больше говорить о суициде… и думать тоже о нём не буду. Просто… - Белла тяжело вздохнула, – я всю жизнь прожила в Форксе, с тобой, и я не могу сейчас так взять и уехать.

Чарли постепенно начал приходить в себя.

– Белла… - тяжелый вздох, – ты… ты, вообще, соображаешь, что ты только что сказала?

– Соображаю. Прости. Больше не буду.

– Иди. Собирайся в школу.

«В школу? И что это значит? Никакого Джексонвилла? – (Эдвард) мысленно начал ликовать. – А, может, в школу за документами? – снова поник. – Может, уточнить? Нет, лучше не надо». И (он) молча побрёл в комнату Беллы, чувствуя нутром, что Джексонвилл отменяется.