Истина где-то рядом

Роман слушал, как эти два пацана объясняли ему, что он по их вине никогда больше не уведет цивилизации, что она теперь всегда будет представать перед ним куском асфальта и человеком исчезшим посреди пустынной улицы, что он может творить дома улицы людей, а настоящего теперь для него теперь нет.

– Зачем же вы пошли, если знали, что не вернетесь. Стас тебя же ждет отец мать. Марк, а твоя диссертация, твоя карьера, сестренка ... все это?... зачем?-он развел руками. Быстро, быстро стучало сердце. Роман вынул сигарету и закурил.

– Мы не верили, что дойдем. Знаешь, это было, как приключение, как посмотреть фантастический фильм, или покататься на Американских горках...

– Или, как сыграть в русскую рулетку!

– Ну, можно и так сказать. Ты же все равно говорил, что тебя ничего не держит.

– Ну, замечательно! У меня слов нету... Старый болван!

– он провел ладонями по лицу и задумался. Стас и Марк виновато глядели в окно, где все еще мелко накрапывал дождь.

***

Рай для физика.

Ричард шел медленно. Полоска леса справа, казалась какой-то искусственной, нарисованной, слишком ровной. Слева луг сталкивался с горизонтом, границей чего была фиолетовая полоса. Дождь кончился примерно через час. Небо посинело. Ричард рисовал такое небо, когда ему было, лет пять, ярко синее с белыми кудрявыми облачками, иногда казалось, что и ромашки на лугу нарисованные, черные изломанные линии, а на белых лепестках квадратики от листочка в клеточку. Ему не было не страшно не интересно, не тем более радостно, он вообще не испытывал никаких чувств. Иногда всплывала в памяти Поля с невообразимо зелеными глазами и непослушной прядью на лбу и тогда в глубине появлялась тоска, тихая, спокойная и он почему-то знал, что больше не увидит ее такой, строптивой, постоянно путающейся уйти. Потом он обернулся, старого, серого домика не было видно, а впереди... Ричард никогда не видел такого. Ярко сиреневое небо не сливалось с яркой зеленой, розовой, голубой травой, а будто шло ей параллельно и колыхалось, как навес, из тончайшего шелка. Запахи нахлынули на него волной, и от этого перехватило дыхание. Здесь было все, что ему так нравилось и сирень и те розы, которые он еще маленьким мальчиком рвал маме с кустов у Дома культуры на юге, и сладковатый ландыш и нежная яблоня и, запах сена, который ему так нравился в юношестве. Черемуха, белыми кистями нависавшая над скамейкой, в том парке и все это не смешивается, все это можно выделить и вдыхать пока не надоест, а небосвод шевелится, и рядом возникают мимолетные чувства и самое главное теплое, приятное,- любовь. Полька в малиновом платье парит в сантиметрах пяти от травы и улыбка у нее, как тогда, при первом свидании. Он рассмеялся. Ему снова 20 он молод, он счастлив. Он в раю...

***

Марк вышел на крыльцо. Бетонированная площадка уперлась в стену деревянного дома, и теперь покрывало все то, что раньше было полем. Он усмехнулся, спустился вниз. Прошел метров тридцать. Посреди площадки стояла скамейка, на ней сидела стриженая девчушка лет пяти в сером ситцевом платьице. Рядом с ней лежал пес дворовой породы. Девочка вытащила из маленького, неаккуратно пришитого карманчика монетку и радостно улыбнувшись, шепнула.

– Маня-тка денежка.-собака не обращала никакого внимания.-Маня-тка денежка. Маня-тка денежка.-несколько раз, без интонации, повторила девочка и нахмурила бровки.

Марк подошел к ней.

– Привет. Как тебя зовут?-девочка обернулась на него с каким-то ужасом на лице.

– Не бейте.-вырвалось у нее и она упала на бетон прижавшись к собаке. Марка поразила такая реакция. Он нагнулся, приподнял ребенка и тут же отбросил ее. Гримаса ужаса застыла на лице, по которому, как воск к подбородку катилась кровь от раздробленного черепа. Тонкие пальчики все еще сжимали пятак. Он встал на ватных ногах и закрыл глаза. Когда примерно через минуту он их открыл, не было ни скамейки, ни бетонированной площадки, ни девочки с собакой.

Марк прошел немного и сел на землю. Голова кружилось. Очень хотелось пить, и почему-то было очень душно. Он расстегнул пуговицы на рубашке, некоторые, правда, оторвал и лег...

Ричард не пришел. Марк тоже. Роман сидел на полу, обняв колени, ему, почему-то, было очень жалко себя, а каждый раз, когда Стас вскакивал и подбегал к окну, он грустно улыбался, и пытался не смотреть на него. В доме было холодно, не смотря на то, что в углу появилась печка с уже горевшими дровами. Роман так же пытался не замечать пару молодых людей сидящих у стола и без устали целующихся. По началу он подходил к ним, пытался приостановить действие, но, рука проваливалась в серое платье, как в желе и девушка, лишь дергала плечиком, будто по ней ползала муха. С темнотой пара перебралась в комнату ближе к выходу и больше оттуда не показывалась.

– Ну и что дальше?-без особого интереса спросил Роман, когда уж совсем стало темно.

– Не знаю. Пойдем искать?-он пожал плечами.

– Кого?

– Ты Ричарда. Я Марка, или ты Марка я Ричарда.

– Прямо сейчас?

– Да когда хочешь. У нас теперь время хоть продавай. Только вот некому.
– он повернулся к Роману.-Да, и видимо если мы будем возвращаться то порознь так что...Прости... если что.-Стас улыбнулся.-Глупо все вышло. Кинулись в колодец и будто не знали, что утонем. Если вам удастся вернуться, передай моим, что я где-нибудь остался жить, мол, где не известно, но жив. То, что жив это ведь для родителей главное.

– Стас...Мне кажется, что это ты, а не я вернешься...Стас...Спасибо тебе Стас...Спасибо.-Он встал с каким-то остервенением отфутболил консервную банку и подошел к другу.-Я уверен, Ричард нашел Эдем, иначе бы он обязательно вернулся, но я пойду за ним. Я его найду и останусь там, там...-Роман пожал плечами,-я атеист, но я останусь там, если позволят.

Они хотели, было обняться, но оба не захотели показать слабости и как-то по деловому пожав, друг другу руки разошлись. Стас надел плащ, рюкзак и, пройдя мимо раскрытой комнаты, в которой с визгом кувыркались на кровати два желе, открыл дверь.

На улице было гораздо светлее, чем в доме. Огромная луна всходила где-то там, куда ушел Ричард. Стас тихо позавидовал ему, он тоже не сомневался, что тот нашел дорогу, несмотря на научные взгляды. Вечерняя, бетонная площадка превратилась в серую грязь, доходящую до колена и противно заливающуюся в слишком короткие сапоги. Тихо, где-то в низеньких зарослях розы свистел соловей. Если это третья, то кто их придумал. Стас на это явно был не способен он и своей девушке то кроме нужной утвари ничего не дарил. Один раз только купил огромный букет желтых тюльпанов и конечно уж совсем не подозревал, что они, оказывается, означают. После этого на цветы было наложено Табу. А эти кустики просто таки усыпаны мелкими бордовыми бутончиками и так сладко пахнут. Марк тоже не мог такого придумать. Правда, в цветах он разбирался, а розы просто не любил слишком они колючие и обыкновенные, по его словам. Ричард, конечно, мог, хотя Стас знал его очень поверхностно. Больше всего это похоже на Ромку, не смотря на его пессимизм. Хотя, роза и соловей это тоже пессимистично, по-моему, был такой рассказ у Уальда. Точно, про соловья и белую розу! Ну, ясно! Это точно Ромка! Он обогнул кусты и, пройдя еще метров тридцать, увидел в серой жиже почти такого же цвета Марка. Тот лежал, раскинув руки и только его лицо, каким-то чудом оставалось на поверхности, а все остальное уходило в расплавленный бетон. Глаза были широко раскрыты и остекленело, смотрели вверх на темное небо покрытое звездами. Потянув его к себе за плечи, Стас перенес друга на твердую землю и начал осматривать. Пульс едва-едва прощупывался, а сердце при этом билось быстро и с какими-то невероятными остановками. Стас сел перед Марком на корточки, положил его голову к себе на колени и, достав маленькую ампулку, данную ему Грегом на этот случай, отколол ее верхушку. Жидкость сильно пахла мятой и корицей. Стас медленно влил ее Марку в рот и стал ждать. Лицо его порозовело, глаза закрылись, и Марк судорожно вздохнул. Он совсем пришел в себя лишь через час. По щекам покатились тонкими ручейками слезы и Стас обнял друга.

– Ты понимаешь, она так на мою сестру похожа и собака, собаку нашу Манюшей звали, а Катька ее все Маняткой обзывала... У нее череп проломлен, и лицо такое было. А лысая и одета, как в концлагере. Зачем они так Стас, зачем? Бабка моя за колючей проволокой погибла, говорили где-то в этих местах, мы же Цкипури, мы же не русские. Зачем они давят, я ведь ничего плохого не делал!- сбивчиво шептал он.

– Они не давят это ты.

– Я? Нет, Стас я, я не могу так думать, зачем мне ее представлять, я ведь ее люблю. Она конечно вредной бывает, но я ее люблю.

– Не в этом дело. Я только сейчас понял... Ты должен очиститься от всех мыслей, мешающих тебе найти твой Эдем. Дорога идет через тебя! Ты понимаешь это? Через тебя! Люди просто забыли. Дорога в тебе. А это место просто помогает избавиться от лишнего, от мук, от обид, от страхов, от замкнутости и от того, чего боялись твои родственники. Это своего рода чистилище, Марк. Ты прошел один из этапов очищения и скоро дорога будет открыта перед тобой.

– Ты прям как проповедник.-Марк улыбнулся,-А где Ромка и Ричард?