Истина торжествует

Я схватил салфетку и бросился к ней.

– Мам, ты в порядке?

Она промокнула глаза салфеткой, стараясь не размазать мастерски наложенный макияж.

– Джаред, – она взглянула на него, – мне неприятно просить тебя об этом, но не мог бы ты на несколько минут оставить меня наедине с моими мальчиками?

– Нет проблем, миссис... – запнулся тот, усмехнулся и продолжил, – Кэт.

– Спасибо. Ты – хороший мальчик. Энди повезло с тобой.

Яркий румянец разлился по щекам Джареда. Он потерял дар речи, но все же кивнул и выскользнул за дверь. Когда Джаред вышел, мама уселась на кровать, похлопав по покрывалу с обеих сторон от себя. Мы с Гэвином заняли свои места, одетые абсолютно одинаково. Я наклонился вперед, опершись на колени руками, чтобы смотреть в лицо своей матери. Гэвин расслабился на матрасе, его руки покоились на коленях. Мама откинулась и потянулась.

– Сначала главное. – она открыла коробку из-под колец и протянула ее Гэвину.

Коробочка поскрипела, и в ней оказалось красивое платиновое колечко на шелковой подушке.

– Это обручальное кольцо вашей прабабушки Вайз. Оно передается от семьи к семье в течение уже четырех поколений. Сегодня я горжусь тем, что передаю его тебе.

Во мне вспыхнула зависть. Моя мать ничего не сказала мне о кольце, когда я женился на Ребекке. На самом деле она очень поддерживала моего отца в его непримиримости к ней. Оглядываясь назад, я хотел бы послушать их тогда. И в то же время ничего не хотел, потому что каждая сделанная мною тогда ошибка привела меня к Маккензи. И я бы не променял все это на какие-то там семейные реликвии.

– Оно прекрасно, – произнес Гэвин.

– Я спросила разрешения у Морган, прежде чем дать его тебе. Мне не хотелось выходить за рамки семейных традиций, которые обозначили для вас ее родители.

Гэвин поцеловал маму в макушку, закрывая коробку с кольцом.

– Это просто замечательно, но что насчет тебя? Это ведь твое кольцо?

Мама обхватила ладонью руку Гэвина, зажимая вместе с ней и коробку.

– Никто не носил это кольцо со времен твоей прабабушки. Ты видишь, какого маленького оно размера. Ни у кого из нас не было таких маленьких пальчиков, чтобы соответствовать ему. – Она подняла левую руку, позволив нам увидеть свое обручальное кольцо. Огромный бриллиант блеснул на ее пальце. В груди моей родился смех, едва я представил, как Маккензи носит такой большой камень. – Это больше для зрителей. Как только церемония завершится, вы можете хранить его как реликвию, как и мы. И когда придет день, ты передашь кольцо своему собственному сыну и его невесте.

Я запустил пятерню в волосы, потом отнял руку и уставился на пальцы, смутно слыша их разговор. Я задавался вопросом, почему она захотела, чтобы я остался. Мне трудно было себе представить, что она хочет унизить меня, передавая кольцо Гэвину. Это был шаг присущий моему отцу, но никак не матери. И хотя это не должно было меня так сильно коснуться, но все-таки ужалило. Гэвину суждено было иметь все, что принадлежит нашей семье, и я уважал это, но и мне хотелось бы иметь такие почести, когда я женился.

Легкий стук в дверь застал нас троих врасплох. Прежде чем я смог подняться и открыть дверь, та распахнулась и в комнату ворвалась Оливия. Оливия, одетая в серебристое платье, стояла и разглядывала нас, не обращая внимания на то, какой момент испортила.

– Так, вы готовы? А то самое время выходить.

Мама кивнула, улыбнувшись.

– Спасибо тебе, Оливия. Мы почти закончили.

– Хорошо. – Оливия осталась равнодушной со странной улыбкой на лице.

– Встретимся внизу, – сказала мама тоном сладким, но строгим.

– О! – Оливия открыла рот. – Конечно. Извините. – гримаса разочарования на миг мелькнула на ее лице и тут же исчезла. Зато вновь заиграла ее улыбка. Она повернулась на каблуках и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Эта женщина– часть работы, – произнесла мама.

– Это явное преуменьшение, – пробормотал я, возвращаясь в свое смятение.

Моя мать схватила меня за руку, так как я собрался отодрать кутикулу на пальце.

– Я хочу, чтобы ты знал кое-что. Она была очень профессиональна на этой неделе и это несомненный плюс, но она совершенно тебе не подходит и в этом я не согласна с твоим отцом.

Кровь отхлынула от моего лица.

– В самом деле?

– Да, конечно. Все, о чем я мечтаю– это найти тебе женщину, которая сделает тебя счастливым, и об этом я вчера сказала Маккензи. Ту, которая дополнит тебя и сделает улучшенной версией самого себя. Маккензи– сделает. Оливия– нет.

– Ты говорила с Микки о нас? – я моргнул несколько раз, надеясь, что мне не послышалось. – Так ты все знаешь?

Мама засмеялась, похлопав меня по руке.

– Все здесь знают о тебе и Маккензи.

– Включая Оливию?

– Она ничего не сказала, но должна быть полной дурой, чтобы не видеть, как вы смотрите друг на друга.

У меня по коже побежали мурашки. Наш секрет уже не был секретом. Оливия не устроила сцену, как подозревал Джаред, а мать одобрила Маккензи. Она приняла женщину, которую я любил. Для меня это было важнее любого кольца.

– У меня была возможность на этой неделе поближе узнать Маккензи. Так вот, скажу тебе, она абсолютно потрясающая. Я не могу представить более совершенную женщину для тебя. У нее есть изящество и красота, необходимые для того, чтобы занимать место в нашей семье, – мать глянула на Гэвина, – так же, как и Морган. Они обе потрясающие женщины, достойные носить имя Вайзов с гордостью.

– Ты, правда, так думаешь? – мое сердце поднялось куда-то к горлу. Страх, который саднил в душе с тех пор, как мы с Маккензи побывали на могиле Отэм, поднял свою уродливую голову. – Ты никогда не принимала Ребекку.

Мать склонила голову, закрыла глаза и потерла переносицу. Внутри же я одновременно ощущал и гнев, и неимоверное счастье. Все, чего мне хотелось, так это признания, ведь я не был ни идеальным Гэвином, ни талантливой Андреа. Я всегда был ебанутым Эндрю. Ее принятие Маккензи было замечательным, но ее неприятие Ребекки все еще грызло мою израненную гордость.

Мама облизала губы, ее горящий взгляд встретил мой.

– Есть вещи, о которых я сожалею в отношении Ребекки, поэтому и попросила тебя остаться. Я знаю, это тяжело слышать, но Ребекка никогда тебя не заслуживала, – она сказала это с такой убежденностью, что моя душа содрогнулась, – в отличие от Маккензи, она была эгоистичной и манипулятором. Если бы именно она была здесь на этой неделе вместо Маккензи, все проходило бы не так гладко. Маккензи была мудра, даже не имея никакого звания. Ребекка отказалась быть такой.

– Ты никогда не давала ей и шанса! – воскликнул я.

Гэвин откашлялся.

– Эй, братишка, тут я с тобой не соглашусь. Мама давала ей много шансов, она отказалась принять их.

– Когда твой отец недавно на вечере произнес свою хвалебную оду, Маккензи сидела как умная женщина, ни разу не перебила его и вела себя с достоинством. Такая же ситуация произошла однажды и с Ребеккой. Вместо того чтобы молча выслушать и удалиться, Ребекка глотку рвала, доказывая перед всеми, как плохо отец относится к ней.