Истинная для Бога Тьмы

— Останови меня и я больше никогда к тебе не прикоснусь. Но только не смей уходить, даже если я тебе безразличен.

Желудок Дафны ухнул вниз, голова поплыла, рассудок больше не оставался холодным. Он говорит такие уязвимые слова! И даже будучи ослабленным заточением в камере брата, он никогда этого не показывал. Но у Бога Хаоса всегда была только одна слабость — любовь. И эта маленькая безрассудная девочка разожгла в нем давно позабытое, спрятанное в темных уголках души светлое чувство. То самое, которое озаряет обжигающую тьму. То самое, которое вдруг вытеснило многовековую привязанность к рыжеволосой красавице. Все эти дни он украдкой любовался красивым лицом Дафны, ее хмурыми складками, когда она тренировалась в магии, снежинками, что запутывались в волосах, ее руками, которые взметались вверх в жарком танце с мечом Хаоса наперевес, ей целиком. Сколько раз он ловил себя на мысли, что его губы зудят, когда она смотрит на него? Сколько раз он отворачивался, ругая себя за откровенное разглядывание? Сколько раз он наблюдал за ней украдкой, прячась в тени коридоров замка, и хотел взять ее за ладонь, прижать к себе, поцеловать манящие губы и больше никогда не отпускать? Миллион. А сегодня он увидел ее в компании мужчины и сердце Бога дрогнуло, в груди вспыхнул огонь ревности. Ему захотелось отрубить парню пальцы за то, что тот посмел коснуться его Дафны.

— Я не хочу, — сказала Фанни. Адриан судорожно вздохнул, разжал пальцы и опустил ладонь, но девушка выпалила: — Не хочу останавливать тебя!

Этого хватило, чтобы стена между ними рухнула и Дафна, встав на носочки, коснулась желанных губ. Бог улыбнулся сквозь поцелуй и прижал ее ближе, отрывая от земли. Когда он отстранился, щеки девушки пылали, на лице играла радостная улыбка. Адриан запечатлел поцелуй на ее руке и погладил нежную кожу большим пальцем.

— Не знаю, что будет с нами дальше, но сейчас я хочу, чтобы ты был рядом, — шепнула девушка, прижимаясь к широкой груди мужчины.

— Я буду, Фанни, обещаю. Я всегда буду рядом.

* * *

Бог Света, раскинув руки в стороны, мирно спал под теплым шерстяным одеялом в собственном кабинете. Вокруг него были разбросаны пустые бутылки из-под белого вина и саке. Повелитель хмурился во сне, сжимал одеяло в руках, будто пытался кого-то удержать. Когда он узнал, что Адриан собрал народ, который склонил перед ним голову, и со всех уголков Безграничья люди стекаются к нему как пчелы на мед, Ниалла одолела злость, обида, отчаяние. Он заперся в кабинете. Не выходил даже на улицу, а ужин служанки оставляли у двери. Ленар рвал и метал, обивал пороги, пытался пробиться через нить Порядка, но Повелитель поставил блок и никого не хотел видеть. Он пил вино, а еще рылся в собственных воспоминаниях. Солнечные волны разбивались о его грудь, растекались по рукам и наполняли комнату морским ароматом. Ему нужно было побыть с Катрин, осветить свою темную душу, напомнить о правильности собственного выбора. После того, как воспоминания выливались из его души, силы Ниалла были на нуле и он засыпал крепким сном. Это единственное место, где Бог мог побыть со своей Катрин.

Ниалл смотрел будто со стороны. Мягкие осенние лучи солнца золотили весь периметр комнаты. Катрин тряхнула огненными кудрями и улыбнулась, увидев в проеме Бога. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и любовался солнечными бликами, которые запутались в ее пышных волосах. Он невольно улыбнулся, лазурные глаза заблестели, светлые ресницы опустились, а алебастровых щек коснулся легкий румянец.

— Ниалл! — воскликнула Катрин. — Смотри, у меня получается!

Она повернула к нему холст. На белоснежном полотне разноцветными мазками вырисовывалось красивое лицо Бога. Он прошел вперед и присел рядом. После их поцелуя в кабинете они стали ближе. Гуляли вместе, держась за руки, словно подростки, Ниалл обучал ее стрельбе из лука, а еще украдкой любовался рыжими кудряшками и россыпью солнечных поцелуев на розовых щеках.

— Ты молодец, — похвалил Ниалл.

Девушка опустила взгляд и, объятая порывом, стиснула Бога в объятиях и оставила на щеке звонкий поцелуй, а затем упорхнула из комнаты. Ниалл коснулся щеки ладонью, на губах появилась глупая улыбка. Она на весь день подняла ему настроение. Вечером Бог принял душ и нежился на диване, медленно потягивал вино и рассматривал картины художников, которые принесли свои работы, претендуя на место в галерее Повелителя. Вдруг дверь распахнулась и на пороге появилась Катрин. Одетая в шелковый халат, накрашенная яркими тенями и сочной вишневой помадой, она сексуально качнула бедрами и закрыла дверь на замок. Ниалл застыл с бокалом вина, поднесенным к его губам, и широко распахнутыми потемневшими глазами пожирал тоненькую фигурку возлюбленной. Она плавно подошла к нему, забрала из ладони вино, осушила стакан одним глотком, а затем припала к губам Повелителя. Он судорожно вздохнул и ответил на поцелуй. Руки девушки погладили гладкую грудь Бога, спустились к животу, чтобы оттянуть край нижнего белья. Ниалл вздрогнул, схватил ее холодными пальцами за запястье и, отстранившись, прошептал:

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже? — томно спросила она.

Сердце Ниалл отстукивало в груди, больно ударяясь о ребра. В голове хаотично летали мысли, но ни одну здравую он не мог поймать за хвост. А руки Катрин тем временем коснулись нежной кожи, чем вызвали грудной непроизвольный стон.

— Ты не хочешь этого, — сказал Бог.

— Думаешь?

Катрин усмехнулась. Ткань шелкового халатика скользнула по спине и она предстала перед Ниаллом совсем нагой. Он думал, у него снесет крышу. Лунный свет бросал на ее кожу свои лучи, серебрил дыханием, обнимал. Он контролировал себя как мог, но сдерживаться было выше его сил. Повелитель вскочил с дивана и впился в губы Катрин требовательным поцелуем. Его руки скользили по груди, очерчивали сексуальные изгибы талии, а губы покрывали ее целиком, оставляя красные следы.

— Ты уверена? — хрипло уточнил Ниалл.

Катрин опустилась на подушки у его ног и вскинула голову вверх. Ее туманный взгляд блуждал по крепкому голому торсу Ниалла. Она провела ладонью вверх по его ногам, коснулась нежной плоти, вызывая стон, что вырвался из его груди. Он крепко сжал челюсть и в абсолютной тишине раздавались сильные удары сердца Повелителя Света. Катрин потянула его за ладонь вниз, а затем наклонилась, легонько прикусила мочку уха Бога и шепнула:

— Прикоснись ко мне и узнаешь ответ.

Она плавно вела его ладонь от своей груди все ниже, пока его пальцы не коснулись нежного влажного участка. Ниалл судорожно вздохнул, а тело будто ударило током и кожа покрылась мурашками. В эту ночь они были единым целым. И сердце его мирно стучало под ребрами в бесконечной нежности. Был ли он когда-то счастливее? Больше никогда.

С тех пор они стали ночевать в одной комнате. Ниалл был ненасытным, наконец получая то, о чем мечтал столько лет. Он каждое утро рассматривал ее безмятежное лицо, нежно гладил шелковые волосы, с восхищением пожирал тонкую талию и красивые изгибы пышных бедер. Но в один из безмятежных дней мир Повелителя Света рухнул.

Катрин почувствовала себя плохо. Ее тошнило, а голова кружилась так сильно, что самостоятельно дойти до туалета она не смогла. Кожа была мертвецки-бледной, а под глазами залегли фиолетовые синяки. По щекам текли слезы от боли, что сковывала живот. Мрачный Ниалл мерил шагами комнату, заложив руки за спину. Лекарь сидел у кровати больной женщины, прикладывал ухо к животу, ладонь ко лбу, а затем он протяжно вздохнул, поднялся и посмотрел на Бога.

— Ну!? — рыкнул Ниалл.

— Боюсь, Повелитель, Катрин беременна.

— Что? — в один голос спросила девушка и Бог.

Лекарь сжался под гневным окриком и пояснил:

— Я слышу два сердцебиения. Ребенок забирает все силы, увы, магия девушку больше не слышит. Все мои попытки излечить тщетны. Тут только два выбора: либо хирургически извлекать плод, либо рожать, но мать может погибнуть до родов.

Ниалл сунул мужчине оплату и попросил подождать за дверью. Когда лекарь ушел, Бог опустился на колени, сжимая тоненькую холодную руку своей возлюбленной. Она пустым взглядом смотрела в стену. Кашлянув, Катрин тихо произнесла:

— Я буду рожать, Ниалл.

— Нет! — твердо воскликнул Бог. — Я не собираюсь тебя терять из-за этого существа! Как это произошло? Боги не могут иметь детей.

— Это ребенок, Алли. И он наш. Я не убью его. Мне плевать, как так вышло, но я не смогу так поступить.

— А я не могу потерять тебя, Кетти!

Катрин повернула голову. Непривычно было видеть Ниалла таким обеспокоенным. Она погладила его по щеке и прошептала:

— Так было предначертано, любовь моя. Я знала, что во мне стучит крохотное сердечко и что мне суждено покинуть тебя.