Истинная для волка

— У Кьярваля заснула — не выдержала долгой нагрузки, Харальд развёл руками, мол, так вышло.

— А что вы у него забыли? — удивилась Хельга. — Вы же на пир к Сигтрюгу уходили.

— Долгая история, мелочь, — хмыкнул Харальд и щёлкнул сестру по носу. — Иди, спи, я пойду обратно.

— А чего приходил вообще? — не отставала Хельга. — Ты бы хоть прихватил сорочку Ренате, да полотенце с чистым платьем. Завтра поутру сразу бы в сауну сходили. И мы бы потом следом.

— Посмотрим насчёт сауны, — Харальду тут же захотелось нормально прогреться, попариться, как это принято в Гардалии.

Но кто знает, чем вообще обернётся завтрашний день? Впереди расшифровка послания провидицы, окончательный разбор песни Ренаты и… Небесный Волк знает что ещё!

Выйдя из дома, альфа взглянул на созвездие небесного покровителя, наблюдающего за своими подопечными с немыслимых высот. Мерцающего в ночи таинственным светом, нашёптывающего Свейну подсказки. Иногда.

Вернулся в дом Кьярваля он так же быстро, никого не встретив на своём пути. Передал кусок бересты, на котором провидица сама написала пророчество, а следом собственную дощечку, покрытую воском, где записал его по-своему.

— Ну как, ты что-нибудь понял? — Харальд вот уже минут двадцать терпеливо стоял около Свейна и пытался его не торопить. Тот внимательно изучал каждую руну, прикидывал так и эдак…

— Он принёс её в жертву, — изрёк он, вызывая оторопь у окружающих.

— Как ты это понял? — Харальд, помнивший слова старухи наизусть, повторил их вслух:

Он выберет кривду, переступит через род,

Подойдёт к краю высшим, но потеряет цельность.

Туда ему и дорога!

Да, в отличие от Ренаты, бабка поэтическим даром не страдала…

— У неё написано немного по-другому, — Свейн кивнул на кусок бересты.

Там была нарисована совсем другая руна, отличавшаяся от руны рода северян, у которых в основе был тот же ромб, но замкнутый, опирающийся на «ноги». Гардалийский же ромб был «открытый», причём сверху, а внизу «ноги» изогнуты. Чем-то эта руна напоминала краба.

— И что она означает? — Харальд почесал макушку.

— У этой руны несколько иная суть, — пусть Свейн и страдал от профессионального алкоголизма, но знал он действительно много. — Она имеет женскую основу, тогда как у нас лежит мужское начало[4]. Тот, о ком это предсказание, не просто переступил через родовые ценности, но и сгубил при этом женщину.

– Думаешь, Сигтрюг ту деву и убил, чтобы обрести силу альфы и стать конунгом? — вступил в дискуссию Кьярваль.

— Если ты говоришь о запретном обряде, то там одной девы мало, — Свейн аж вздрогнул, припоминая, как он в молодости изучал этот раздел древней магии. — Кроме Рагнольва и Фрейи больше никто не пропадал, а чужие для него не годятся.

Хвала Небесному Волку, та магия давно запрещена и засекречена. Но ему, как жрецу, положено знать подробности.

— А что там у Ренаты было? — Сигурд потёр руками лицо, подёргал волосы, заставляя уставшую голову работать. — Нет мира, есть война, так, кажется. С кем война?

— С Повелителем моря? — предположил Харальд единственное логичное предположение.

— Возможно, — отозвался Кьярваль, — хотя все говорят, что Сигтрюг спас Архельдор. Может, соседи хотят на нас идти войной?

— А смысл? — развёл руками Сигурд. — Чтобы получить по зубам? Даже медведи не справятся с нами на нашей территории.

— Мне кажется, война — это не про соседей, — подал голос Гуннар, поглаживая косу на бороде. — А про Сигтрюга и Харальда.

— Истинного альфы с подменным? — Сигурд воодушевлённо хлопнул товарища по плечу, мол, он просто гений. — Тогда понятно, как он подойдёт к краю высшим — он стал альфой, но смерть уже идёт по его следам. В виде Харальда!

И он довольно потёр руки, мол, ждёт не дождётся, когда сие настанет.

— Да-да, — Кьярвалю особенно понравилась эта мысль, ведь в своё время именно Сигтрюг прикрывал ему спину, когда его ранили. Так себе прикрывал. — И понятно, почему потеряет цельность — он лишится волка и будет мыкаться среди таких же слабаков в Хель!

— Подожди, — осадил его Харальд. — Всё это хорошо, но сначала надо всё точно узнать. Жаль, что Рената сама свои предсказания расшифровывать не умеет, — вздохнул он.

— И не говори, — поддакнул ему Свейн. — Было бы куда легче. Но я согласен насчёт того, что сейчас ребята растолковали.

— Кстати, Свейн, а расскажи-ка мне поподробней о смерти отца, а то мать не может говорить — ей слишком больно, Хельга с Торбандом из-за неё тоже помалкивают, а времени побеседовать с ними отдельно пока не выдалось.

— Это был страшный день…

У Свейна дико болела голова. Как всегда, он пытался заглушить боль сначала травами, потом спиртным, и только если всё это не помогало, то переходил на грибы. Не те, с помощью которых он мог видеть различные видения, а притупляющие боль. Правда, сознание с ними тоже не отличалось ясностью.

С самого утра небо хмурилось, не предвещая ничего хорошего. Зачем именно в тот день Хельге и прочим девицам приспичило покататься на драккаре, Свейн не знал. Он тогда встал поздно, а в люди и вовсе выбрался ближе к полудню. К тому моменту, когда ветер совсем разгулялся, он как раз закончил с утренними процедурами. Вышел к причалу, увидел, как среди бушующих волн на краю фьорда болтается корабль, а к нему, то всплывая, то вновь погружаясь в пучину, гребёт Рагнольв. Свейн резко взбодрился, подобрался и бросился к Сигтрюгу — предупредить об опасности. Да и вообще поднять тревогу, ведь, как ни странно, но никто не заметил пропажи драккара. Хотя, почему странно — накануне был большой праздник, народ отсыпался после гульбищ, вот только неугомонным девицам не спалось — захотелось острых ощущений!

Брат альфы тоже спал, и Свейну пришлось довольно долго его трясти, дабы поднять с постели. Правда, известие о грозящей опасности мигом мобилизовало бету, он кинулся к берегу, а Свейн продолжил будить воинов. Спустя несколько минут в воде уже было не меньше десятка оборотней, часть из них выводила драккар, чтобы потом подобрать первых спасателей из воды.

Мужчины гребли изо всех сил, и те, кто был вплавь, и кто отчалил на корабле. Ветер здорово мешал, волны раскачивали судно, как щепку. Рагнольв добрался до мужественно сражавшихся с ветром и волнами дев. Часть из них смыло за борт, часть ещё держалась за драккар. Подцепив одну, альфа погрёб вместе с ней до следующей, оказавшейся родной доченькой, которую хотелось выпороть за такой финт!

К счастью, всех дев спасли, вот только Рагнольва в последний момент, когда он пытался взобраться на один из драккаров, сбило особо мощной волной и поволокло в открытое море. Сигтрюг пытался его догнать, спасти, но безуспешно. Он и сам чуть не утонул, чудом спасся и добрался до берега только к вечеру. По крайней мере, все именно так и считали…

Тело Рагнольва так и не нашли. А через неделю сначала утонула одна из спасённых дев, за каким-то лядом потащившаяся с утра пораньше купаться и не справившаяся с волнами, а на следующий день пришёл Повелитель Моря и потребовал нового альфу для знакомства. Свейн кинулся было объяснять, что срок ещё не подошёл, все ждут Харальда из плавания, но древний монстр принялся волноваться: зарокотал, всколыхнулся, поднимая волны и начал выбивать струи воды из отверстия в спине. Тогда вышел Сигтрюг, все эти дни проведший в уединении и каком-то странном угаре. Все решили, что его лихорадило от переохлаждения в море и потери старшего брата, как лихорадило тех дев, которых не только спасли, но и изрядно пропесочили за головотяпство.