Истинная. Ты моя навсегда

— Если это так можно сказать, да… — она все порывается тоже кинуться в борьбу, но так же, как и я, не знает за кого «болеть».

«Я не понимаю, как так вышло, что они одинаковые?» — удивляюсь я.

— Кинжал. Он все же выпил крови Керни, — рычит Лиса. — Так ведь?

Я с сожалением вспоминаю о царапине, оставшейся от кинжала, когда меня заставляли убить собственного мужа… Это все из-за меня.

— Так исправь свою ошибку, Эйра! — рычит один из Керниолов. — Возьми кинжал, убей Проклятого бога! Пора избавить этот мир от его темной угрозы!

— Не глупи, Эйра, — отзывается второй. — Беги отсюда.

Я отступаю еще на шаг и… больно колюсь иглой от броши, той самой броши Керни. В этот момент дерущихся неведомая сила раскидывает в разные стороны, а на стенах вспыхивают ярким пламенем факелы.

Я не чувствую ничего магического. Но я точно теперь знаю, кто из Керни настоящий!

Глава 40. Преображение

Я знаю, что мой Керни не стал бы толкать меня на убийство. Он скорее хотел бы оградить меня ото всех. А еще знаю, что моему Керни нужна я, Эйра, а не лунная лиса.

— Что ты делаешь? — рычит Лиса, когда я со всех ног кидаюсь к одному из Керни. — Стой!

Но меня уже не остановить. Я со всех ног влетаю в грудь своего мужа. Он меня ловит и прижимает к себе.

— Глупая, тебе бежать нужно, — ворчит Керни, а сам зарывается носом в мех на моей шее. — Пока ты тут, я не могу быть спокоен.

«Там и правда волк, — говорю я. — К тому же… Без меня тебя ни Симон, ни Лиса бы не узнали. И вместе… Вместе же мы сильнее, правда?»

— Ради тебя я горы сдвину, — едва слышно произносит он.

И тут по всему моему телу прокатывается волна спокойствия и тихой радости. Вот она, обратная сторона истинности. Не страсть, не болезненная привязанность, а возможность испытывать простую эту радость в объятиях любимого.

Мгновение, буквально один взмах ресниц, и я понимаю, что я уже вовсе не лиса, а обычная женщина… Абсолютно голая.

Что-то мелькает рядом, и в меня летит плащ. Лиса!

— Зря я в тебе все же сомневалась, Эйра, — усмехается она. — Ты смогла понять то, что даже мне оказалось недоступно.

Керни заворачивает меня плотно в плащ и продолжает прижимать к себе в то время как второй «Керни» заметно вырастает в размерах и теперь возвышается над нами.

— Строптивая лисичка, — раздается рев. — Ты ведь по-хорошему не будешь моей, да?

Я поднимаю на него взгляд: он изменился, и от внешнего вида Керни почти ничего не осталось. Так, только, быть может, волосы и какие-то отдельные черты лица. Улыбка превратилась в оскал с острыми зубами и удлиненными клыками, в глазах оранжевым мерцает безумие и злость, а длинные когти на руках царапают каменный пол помещения.

— Скольких жертв мне стоило раздобыть этот кинжал, отбирающий личину, — скалится Проклятый бог, а вокруг него витает облако тьмы. — Той капли, что он выпил, оказалось достаточно лишь для того, чтобы я приобрел тело. Но недостаточно, чтобы я смог слиться с ним воедино. А ты… упрямая.

Он взмахивает рукой, сейчас гораздо больше похожей на лапу, и отправляет в меня заклинание. Лиса, которая стояла до этого между нами, в прыжке разрубает плетение, но волной ее откидывает к стене. Та же волна гасит несколько факелов и в пыль разрушает пару каменных изваяний.

Как будто время замедляется, я вижу, как полулиса-получеловек ударяется спиной об стену, даже слышу хруст. Ох… Утыкаюсь носом в грудь Керни, а он сильнее сжимает меня, выставляя перед нами щит от остатков плетения.

Все происходит за доли секунды, но кажется, что проходит гораздо больше времени.

— У тебя очень глупая эсса, — произносит Проклятый бог. — Она должна была понимать, что я не сделаю плохо воплощению Луноликой… Пока она не придет ко мне сама, конечно. А там дальше…

Ужасающий смех проносится по всему храму и заставляет стаю летучих мышей, дремавших под крышей, с шумом разлететься в стороны.

Керни плотнее запахивает на мне плащ и задвигает себе за спину.

— Ты же знаешь, что она добровольно к тебе не пойдет, — занимая боевую стойку, говорит оборотень. — Даже когда ты обманом звал ее, не пошла, а теперь тем более.

Он выглядит буквально крошечным по сравнению с богом, но я понимаю, что он, особенно сейчас, когда бог не обрел максимальную силу, может дать достойный отпор.

— Добровольность дело… Многогранное, — с ухмылкой рассуждает бог. — Например, можно очень чего-то хотеть и поэтому сделать добровольно. А можно… Хотеть чего-то иного, но иметь возможность получить это только если сделаешь что-то другое… Косвенно добровольно…

Этот уродливый гигант словно играется с нами, он, не спеша, рассуждает, даже не провоцирует, не нападает. Он чувствует себя абсолютным хозяином положения.

Вздрагиваю, когда моей ноги касается мягкая, пушистая шерстка.

«Ты снова потеряла, — Симон выплевывает изо рта второй раз уже мою брошь. — Мне не нравится этот… А кто это?»

Это… Я вздыхаю и пытаюсь подобрать определение, кто же это. Это еще не бог, но уже обладает огромной силой, в том числе магической, не оборотень, но и не человек. Как будто в подтверждение моих слов от входа раздается громкий волчий рык.

Это тот, кто продал свою душу тьме, кто позволил злу и зависти затопить его сердце…

«Ну… Очень точное определение, ага…» — язвит кот и садится передо мной, обвивая мою ногу хвостом.

— А еще… можно чего-то очень и очень сильно не хотеть. И ради того, чтобы этого не случилось, добровольно пойти даже на самые плохие поступки, — гремит бог, и я понимаю, о чем он. — Да, лунная лиса?

О, нет… Только… Только не говорите, что…

Бог топает своей огромной лапищей, лишь едва похожей на ногу, и в воздухе будто растворяется завеса. Теперь перед нами не пустой зал, как мы думали, а толпа: женщины, молодые девушки, совсем девочки и единицы мальчишек. Кого-то из них я знаю в лицо, кто-то для меня новый. Но я совершенно точно понимаю, что это именно те, кто из нашей деревни, из клана, который я долгое время считала семьей.

— Смотри, с какой надеждой они все на тебя смотрят. На тебя, лунная лиса, — бог указывает длинным когтем на измученных пленников. — А ты готова предать их. И ради кого? Ради жестокого, жуткого короля оборотней? Что он тебе пообещал? Сытую богатую жизнь? Готова променять на это их души?