Истинная. Ты моя навсегда
Шрифт:
Меня ужасает то, как он это все выворачивает, как он представляет для всех то, что сейчас происходит.
— Ты, мерзкий лжец! — начинаю я, делая шаг вперед, но Керни меня останавливает.
— Он этого и добивается, Эйра, стой…
В груди кипит гнев от всей этой несправедливости и от отчаяния. Но все становится еще хуже в следующее мгновение.
Толпа расступается, а вперед выходит Зордан, тащущий перед собой Мару. Он останавливается в шаге от того места, где была завеса, скрывающая всех от нас, и приставляет к горлу моей сестры нож.
Глава 41.
У меня перехватывает дыхание. Исчезают все: толпа, недобог, даже Симон… Потому что я вижу только Мару и нож у ее горла.
— Ты была непослушной девочкой, Эйра, — с ужасающей улыбкой, больше похожей на оскал, говорит Зордан. — А я тебе говорил, что будет…
Все мгновения растягиваются на годы, а сердце ускоряет свой ритм. Что делать? Хочется вцепиться ногтями в его рожу, расцарапать ее к демонам, чтобы не смел и пальцем тронуть Мару. Но я боюсь сделать даже шаг, потому что малейшее движение его руки, и…
— Что. Она. Тут. Делает? — раздается рык Проклятого бога. — Ты не слышал моего приказа? Она должна была остаться там, где я сказал.
Зордан переводит взгляд на бога и наклоняет голову набок.
— Она то, ради чего Эйра пойдет на что угодно, — спокойно произносит альфа. — Даже сможет прийти к тебе. Да, Эйра?
Он переводит взгляд на меня. И он прав. Судьба всего мира не идет ни в какое сравнение с жизнью Мару: я могла отдать за нее все и я по-прежнему готова это сделать.
Перевожу взгляд на Керни. Вижу в нем понимание даже несмотря на то, что на нем как раз лежит ответственность за весь его народ, ведь он король. Но он готов разделить со мной тяжесть выбора и поддержать, даже если я выберу сестру.
Но больше всего меня удивляет Мару, глаза которой неотрывно прикованы к богу. И в них, к моему удивлению, нет страха, она будто… Его знает?
И он… Ему как будто стала не нужна я, потому что все его внимание сосредоточено на главе нашего клана и моей сестре.
— Иди к моему господину, Эйра, закончи уже этот проклятый круг, дай свершиться предсказанному, — приказывает Зордан, как будто это он тут находится в положении хозяина. — Ну же!
Я колеблюсь, его рука дергается, и нож царапает шею Мару. Как чужой, я слышу свой крик, раздирающий горло и тонущий в диком, остервенелом рыке волка, переходящем в протяжный вой.
Практически не думая, срываюсь с места и оказываюсь рядом с богом так быстро, словно время решило нагнать все те мгновения, когда оно растягивалось до бесконечности. Все происходит в доли секунды. Удивительно, как я успеваю все заметить и осознать.
Как только я оказываюсь в непосредственной близости от бога, волк врывается в храм: предсказание исполняется, и две части единого целого, божественная и животная, получают возможность воссоединиться. С опозданием до меня доходит, что я сделала, к чему привела моя импульсивность, но мне уже все равно, потому что я вижу, как Зордан откидывает в сторону Мару.
Проклятому богу не до меня: похоже, воссоединение с животной сущностью не проходит безболезненно, ореол яркого, ослепляющего синего света затмевает все вокруг, а вместе с ним — оглушительный рев
заполняет все пространство до самых сводов храма, заставляя всех присутствующих зажать уши.Я подбегаю к Мару и прижимаю ее к себе, кот бежит к толпе, а Керни бросается на Зордана. Краем глаза вижу, что человеческая масса в дальней части храма колышется, волнуется, но мне сейчас не до этого.
Помогаю сестре подняться с пола, обхватываю ее лицо ладонями и смотрю на царапину на шее, из которой тонкой струйкой стекает кровь. Но это, хвала Пресветлому, только царапина, ничего страшного.
— Милая моя, родная, как же я по тебе соскучилась, — расцеловываю ее, заглядываю в широко распахнутые глаза, прижимаю к себе.
— Эйра… — выдыхает она. — Мне столько нужно тебе рассказать! Но это все потом. Потом! Сейчас ему нужна помощь!
Помощь? Я прослеживаю за ее взглядом и понимаю, что она говорит о… Проклятом боге?
— Ты о чем, Мару? — переспрашиваю ее и удерживаю за руку, когда она пытается вырваться. — Это же Проклятый бог… Он же…
— Он хороший, ты просто его не знаешь! — с присущей ей наивностью и горячностью говорит она и снова пытается скинуть мои руки.
— Он хочет уничтожить весь мир, — пытаюсь вразумить ее я. — Разве ты не понимаешь?
— Нет… Я его знаю. Эйну, поверь мне, пожалуйста!
В каменный постамент рядом с нами попадает плетение и высекает брызги мелкой крошки, разлетающейся в стороны.
— Что, песец, даже после предательства защищаешь своего братика? — рычит сквозь зубы Зордан, обрушивая на Керни удар меча. — После всего того, что он сделал тебе и твоей прекрасной лунной лисе?
Король ничего не отвечает, отражает удар, подныривает под руку и наносит ответный, целясь в бок, но Зордан уходит в сторону.
— Что-то мне рассказывали про короля оборотней как про искусного мастера меча, непобедимого воина, а передо мной словно ученик-первогодка, — выводит на эмоции Зордан. — Что, Эйра, — пользуясь близостью к нам, поддевает он, — в постели он тоже новичок?
Теперь Мару хмурится, глядя на меня.
— Мне тоже много тебе нужно будет рассказать, — поджимаю губы.
— Ничего, со мной узнаешь, как это должно быть. А ты со мной будешь. Как только я смогу лишить этого самоуверенного бога его силы, — Зордан подмигивает и уходит из-под тяжелого удара Керни.
Он… что? Что он имеет в виду?
Потом Зордан делает обманное движение, перекатывается и оказывается рядом с богом, который только-только перестал светиться, как свеча в ночи. До меня с запозданием доходит осознание, что каким бы всемогущим богом он ни был, похоже, возвращение в этот мир — это не мгновенное событие. И пока что Проклятый бог еще слаб.
И этим хочет воспользоваться Зордан. Он заносит над все еще держащимся за голову богом, теперь разительно отличающимся от Керни и по цвету волос, и по чертам лица, тот самый кинжал, которым я должна была убить своего мужа. Сила. Ему нужна сила и реальное физическое тело, которое не зависело бы от тумана, не требовало постоянного вливания магии, не было бы просто «заменителем» настоящей человеческой ипостаси.