Истинное имя. Том 1
Шрифт:
Валларикс вскинул на него глаза, поймав себя на том, что уж никак не ожидал от собеседника подобных аналогий. Да, представить Светлого поющим у кого-то под окном было довольно сложно, но воображение немедленно нарисовало Валлариксу картину, от которой он едва не фыркнул. Сохранить серьезный вид ему позволила только привычка к многочасовым приемам и аудиенциям, во время которых навык сдерживать рвущийся наружу смех был нужен почти так же часто, как умение слушать самые невыносимо нудные доклады, не засыпая при этом.
– Словом, некоторым людям удается достичь своей цели с помощью упорства, – продолжал седой, не замечающий (или делающий вид, что не замечает) лукавого проблеска в глазах императора. – Но есть и те, к кому
– Ну, еще бы!.. Я неплохо разбираюсь в серенадах и красавицах.
– Шутки шутками, но Истинное Имя – это разновидность тайной магии, а эта магия всегда непредсказуема, неоднозначна и, конечно, неслучайна. И вот уже несколько недель я чувствую, что вокруг нас вот-вот начнут сплетаться цепи из подобных неслучайных совпадений. Это можно было бы сравнить с началом горного обвала. Ты случайно задеваешь камешек, который тянет за собой еще один, потом еще… Так что скажи, Валларикс, не предпринимал ли ты каких-то опрометчивых решений за последние полмесяца?..
– Смотря что ты называешь опрометчивым решением, – парировал правитель. – Я позволил каларийскому наместнику ввязаться в приграничный спор с дан-Хавернеймом, отказался принимать послов от Авариса до тех пор, пока аварисские суда не прекратят набеги на Акулий мыс, а под конец позволил лорду Бейнору Дарнторну встать во главе моего Совета, хотя точно знаю, что он до сих пор сочувствует мятежникам, которых возглавлял его старший брат.
– Не то, совсем не то. Все это мелочи, – нетерпеливо перебил седой.
Валларикс подавил тяжелый вздох, подумав, что не отказался бы на пару дней поменяться с собеседником местами – пусть тогда посмотрит, сколько сил и времени такие «мелочи» способны отнимать у императора.
– То, что ты делаешь для своей страны, я делаю для мира в целом, – возразил седой и чуть заметно улыбнулся. – Мысли я читать, конечно, не умею, но у тебя же на лице написано: «Да что ты в этом понимаешь!..» Вспоминай, Валларикс! Что еще ты сделал за последние полмесяца?
– Отправил в Чернолесье Ирема и поручил ему узнать, что стало с мальчиком, – признался Валларикс. Он с самого начала знал, что собеседника интересует не политика, а что-то в этом роде. Поэтому и попытался промолчать.
– Зачем?.. – только и спросил Светлый, но император ощутил себя мальчишкой, приспособившим отцовский меч для рубки дров.
Он пожал плечами.
– Знаешь, было у меня какое-то неясное предчувствие… Я начал беспокоиться. Ради сохранения секретности мы отказались от идеи наблюдать за жизнью мальчика. Если бы с ним что-нибудь случилось, мы узнали бы об этом с опозданием на месяцы, даже на годы. И мне начало казаться, что нечто подобное действительно вот-вот произойдет. Поэтому я и отправил туда Ирема.
Седой вздохнул и пару раз качнулся с пяток на носки, о чем-то размышляя.
– Предчувствия обманчивы. Но, может быть, в твоем вмешательстве действительно была какая-то необходимость, и в итоге пользы от него окажется гораздо больше, чем вреда… Я попытаюсь это выяснить. А ты пока читай трактат.
– Слушаю и повинуюсь, – хмыкнул император. И тут же вынужден был признаться самому себе, что это было шуткой меньше чем наполовину. Его посетитель всегда обходился с Валлариксом так, будто тот был его учеником или вассалом. Императору легко было представить, как Светлый точно так же разговаривал с его отцом, а еще раньше – с дедом или прадедом. Потому что Светлый был вне времени. Он приходил из ниоткуда, вмешивался в те дела, которые считал первостепенно важными, и игнорировал все остальное. Он не давал советов, зато не скупился на распоряжения. Иногда он появлялся во Дворце на полтора часа, а после исчезал на годы, даже на десятилетия. И только изредка задерживался здесь на пару дней. Но никогда еще на памяти Валларикса седой не пользовался его гостеприимством целую неделю кряду.
«Не
к добру», – подумал император.Когда Крикс подходил к воротам Энмерри, солнце уже поднялось так высоко, что выползло из-за восьмиугольных башен крепости. Беглец провел в дороге целый день и еще раз заночевал в лесу, причем на этот раз не так удачно, потому что накануне вечером прошел короткий дождь. Одежда его была перепачкана землей, а сам Крикс осунулся и побледнел от утомления, но, подходя к воротам крепости, он чувствовал себя совершенно счастливым. В последний раз он был в Энмерри весной, и Валиор не позволял ему отходить от себя ни на шаг, пока не сделал все необходимые покупки, а сразу после этого они отправились назад, так что у Безымянного не оставалось времени развлечься или просто погулять по городу. Было приятно думать, что на этот раз никто не станет запрещать ему бродить, где вздумается, и смотреть по сторонам.
Беспокоясь за сохранность кошелька, Крикс заранее переложил его за пазуху, хоть и подозревал, что воры вряд ли заинтересуются котомкой деревенского мальчишки, выглядящего как настоящий оборванец. Внимание «сумеречников» скорее привлекла бы группа из полудюжины зажиточных крестьян, идущих из Горелой балки, и кое-кто из них наверняка недосчитался своих сбережений, оказавшись за воротами. Что же касается приемыша, то его вид скорей заставил бы кого-то из воров тайком подбросить ему медную монетку. Молодые «крысы» часто развлекались так, когда им выпадал удачный день или хотелось похвалиться своей ловкостью, чтобы потом, за кружкой пива, называть себя «поборниками справедливости», «защитниками угнетенных» и «грозою толстосумов». Потому что «Высшие велят делиться!». Первым делом, разумеется, с ворами, но и беднякам должно перепадать.
«А рыцари, наверное, уже вернулись, – думал мальчик, пока шумная толпа несла его к воротам. – Интересно, как там Вали?..»
Стражник, только что остановивший для досмотра воз какого-то торговца, скользнул по нему взглядом и махнул рукой – иди, мол. Накануне Крикс хотел первым делом найти мастерские оружейников, но сейчас он понял, что сначала следует перекусить. Вернее, ноги сами понесли его в ту сторону, откуда пахло теплым хлебом и жареными колбасками, благо торговые ряды располагались прямо у ворот. Остановившись у ближайшего прилавка, мальчик жадно уставился на огромные мясные пироги, коричневато-золотистые ковриги хлеба, тонкие лепешки и маленькие булочки с орехами и медом. Стоявший за прилавком помощник пекаря смотрел на Крикса недовольно, полагая, что подобный покупатель в лучшем случае возьмет лепешку за две медьки, да еще придется проследить, чтобы он ничего не утащил.
– С мясом, с рубленым яйцом и этот, сладкий, – наконец, решился Крикс.
– Семнадцать медек, – сразу подобрел торговец.
Кажется, в одном ассе двадцать медек, вспомнил Крикс. Но сколько ассов в полумесяце?.. Чтобы не доставать свой кошелек прямо посреди базарной площади и не дразнить воров, Крикс загодя положил один полумесяц в карман штанов, а теперь вытащил его и протянул торговцу.
Брови у торговца пирожками поползли на лоб. Он вышел из-за своего прилавка, словно ему захотелось лучше рассмотреть монету, но вместо этого крепко ухватил Крикса за руку и закричал торговцам из соседних лавок:
– Позовите стражу! Я поймал воришку, он стащил чужое золото!
Крикс дернулся, но вырвать руку оказалось совершенно невозможно. Стражники, заслышавшие вопли лавочника, уже бежали к месту происшествия. Не помня себя от ужаса, Крикс предпринял еще одну отчаянную попытку освободиться и случайно опрокинул блюдо с пирожками. Торговец охнул и чуть-чуть ослабил хватку.
Тогда Крикс начал смахивать на землю все, до чего мог дотянуться. То ли от неожиданности, то ли из боязни потерять остатки своего товара, лавочник разжал ладонь, и мальчик бросился бежать.