Истинное предназначение

«Орден справится с задачей, в этом я не сомневаюсь, — после собрания, Ассуру стало намного легче на душе, несмотря на всю ту усталость, что пожирала его разум и тело, — значит, осталось только дождаться оставшиеся экспедиции и можно начинать. Всё будет так, как я и задумал». Он спускался на лифте в лаборатории «Сияния», ныне полностью отреставрированные и работающие на полную мощность. Учёные Технократии, несмотря на нехватку ресурсов, упорно продолжали изучать окружающий мир и способы взаимодействия с ним. Даже новые условия и агрессивная внешняя среда, являлись для них перспективным источником знаний и возможностей. Недавно, к примеру, они открыли сверхтвёрдый сплав, превосходящий бастумный сплав в полтора раза по прочности, за счёт синтеза с астроном — аргоном из космоса, имеющего несколько иные свойства, нежели планетарный. «Асторат», как его окрестили, ещё не нашёл своё место вне лабораторий, поскольку он требовал ещё больших усилий, чем обработка бастумной руды. Чтобы получить хотя бы грамм этого металла, нужны были годы обработки и все под бдительным контролем со стороны лаборатории.

Однако сейчас, Ассура меньше всего заботили научные достижения с сомнительными перспективами. «Это оказалось несколько сложнее, чем я предполагал, — раздосадованно отметил про себя он, выходя из лифта в коридор, ведущий к наблюдательному пункту изолированной камеры содержания, — но у нас больше нет времени. Войска Арии, несмотря на потерю генералов, превосходят нас числом. Даже если каждый анимаген убьёт тысячу хаоситов, это не уменьшит их численность даже на четверть. Мы можем отсрочить нападение, но не отменить его. И единственный выход, это взлёт на орбиту. Но «Апофеоз» не готов. И даже ещё через десять лет не будет готов. И Рерар это тоже знает, потому и не спешит с нападением, хочет действовать наверняка. Хех, уверен, он будет очень неприятно удивлён».

Спустя пару лет, после того, как Технократия вступила в полномасштабную войну с Арией, он постоянно испытывал давление на сознание. Слабый шёпот, перетекающий в звон и скрежет, затем в вой и крики агонии, наполняли его разум, в попытках сломить его. Чем могущественнее становился Рерар, тем сильнее он бил по нему, стараясь преодолеть волевой заслон. Он предлагал сделку, обещал сделать его одним из тех, кто будет создавать новый мир, обещал сохранить жизнь ему и тем анимагенам, которые присягнут Арии. Угрожал и пытался запугать, объясняя, что у них нет шансов в холодной пустоте космоса. Но Ассур не поддавался его уговорам. Круг Анима, состоящий из Ауксилиев, Консилиума, Протектората и Храма Ауколисс, вкладывал собственные силы, поддерживая Прокуратора в этой неравной борьбе. И всё равно, день за днём, он чувствовал, что его воля слабеет. Рерар не спешил. Он, как и сам Ассур, прекрасно понимал, что спешка может вызвать всплеск псионических волн из других уровней миров, и действовал постепенно. Но не зная, что Технократия уже нашла выход из этой ситуации.

— Каково её состояние? — Ассур тихо подошёл к дежурному за пультом, закинув руки за спину.

— Стабильное, — тот вздрогнул, явно не готовый к встрече с самим Прокуратором. Остальные ноты также резко повернулись к нему, поспешно прикладывая кулаки к центру корпуса, — час назад попыталась с нами говорить, но мы не ответили на её сигналы.

— Да? — эта новость вызвала у него улыбку. — Наша девочка, наконец, решилась на диалог? И что же она сказала?

— Просила предоставить ей отчёты о штурме старого храма новусов, — ответил дежурный, — а также полную версию «Аревирской Энциклопедии Анима».

— Хм, решила перечитать труд Соланиса Велира? — он потёр подбородок. — Хорошо. Вызови её, — кивнул он на центральный проектор.

Свет в зале погас, позволяя полностью отобразить картинку. Поначалу, изображение пустовало. Алые частицы медленно падали вниз, исчезая и появляясь вновь наверху. Затем луч зарябил, формируя силуэт молодой женщины в фиолетовом фраке и белыми волосами.

— Здравствуй, Никси, — поприветствовал её Ассур, слегка склонив голову, — как твоё настроение?

— Паршивое, — она не улыбалась и выглядела даже несколько растрёпанной и растерянной.

— Почему так?

— Может потому, что я заперта за сотней защитных систем? — Никси ядовито ухмыльнулась. — Если я тебе так нужна, к чему эти брандмауэры?

— То что ты нам нужна, не значит, что мы всецело тебе доверяем, — бесстрастно ответил тот, глядя прямо ей в глаза, — доверие, Никси, тоже нужно заслужить.

— Ах, вот как? — она развела руки в стороны. — Может, тогда, желаешь сам управлять своей недоделанной станцией? Раз ты не доверяешь мне, то как ты можешь просить меня выполнять эту работу?

— Потому что я расцениваю тебя не как инструмент, но как личность, — он пододвинул к себе стул и устало опустился на него, не отрывая от неё взгляда, — а всякая личность имеет собственные мотивы. Иначе бы ты не читала наших книг, не пыталась заговорить с персоналом и не вышла бы на связь сейчас.

Она пристально посмотрела на него, словно проверяя уверенность в этих словах. Ассур чувствовал её настроение, но не торопил. «Сколько раз я видел этот взгляд, — Никси напоминала ему Арканию, когда они только-только встретились. За маской деланного равнодушия и презрения скрывалась та, что ищет именно доверия как к себе так и в себе к окружающим, — те, кто способен противостоять хаосу, что чёрными тучами клубится в них самих, станут нашими союзниками. Этот путь мы выбрали сами».

— А каковы твои мотивы, Прокуратор? — наконец, сказала она, спроецировав себе стул, и закинув ногу на ногу. — Ты говоришь, что хочешь спасти всех анимагенов, но это та же ложь, что рассказывал мне Роривер. Новусы тоже пытались «спасти всех».

— Мне ни к чему лгать, — спокойно ответил тот, ощутив, как напряглись остальные ноты в зале, испытывая замешательство. Они не могли слышать его мысли, но чувствовали, что эмоциональный фон и аура Ассура остались неизменными, — я стал Прокуратором, потому что того хотел мой народ. И мой лучший друг.

— О-о, так ты, выходит, всего лишь жертва обстоятельств? — Никси кокетливо склонила голову, отчего её цилиндр сполз на глаза. — Неизбежная судьба, противная тебе, привела туда, где бы ты меньше всего хотел оказаться. И вот теперь, когда ты противостоишь совсем не иллюзорному демиургу, ты ищешь помощи, но у кого? У безжалостного надзирателя, который сотню лет держал людей в плену их желаний? — она коротко рассмеялась. — Это было бы даже романтично, если бы не было столь трагично.

— Ты проницательна, Никси, — Ассур, к её неудовольствию, нисколько не смутился, даже напротив, его уставшее лицо сделалось расслабленным, — и прекрасный психолог. Уверен, за ту сотню лет, ты изучила все известные психотипы личностей. Вот только в одном ты ошиблась, — он потянулся вперёд, сложив руки в замок, — в самой основе. Ты рассматриваешь меня как человека, но я не человек, хотя и самое близкое к нему разумное существо. Ты верно подметила, я не хотел и не думал, что стану Прокуратором. Но когда пришёл час, я не отказался от этой роли. Нужно много решительности, чтобы сбросить с себя такую ношу. Но ещё больше требуется, чтобы её принять.

— Решительности тебе не занимать, это правда, — Никси облокотилась на подлокотник стула, подперев голову кулаком, — и всё же, ты сомневаешься. Ты не хуже меня знаешь, что Рерар сильнее тебя, и ни Круг Анима, ни Паладины тебе не помогут. Как ты можешь кого-то спасти, если не способен на это?

— И вновь ты хочешь видеть во мне человека, — он вздохнул, — ты ведь знакома с устройством Хора Разума, Никси. Ты сама знаешь, что их Песнь делала их разум единым. А теперь вообрази, что не только новусы, но и все прочие стали одним целым. Словно большой механизм, мы состоим из малых деталей, но действуем в едином порыве. Моя решимость придаёт силы другим, а они придают её мне. Не я спасу анимагенов. Мы спасём себя сами.

— И что же это за сила, о которой ты говоришь? Что вас делает едиными? Долг?

— Это не те чувства, что привычны тебе. То, откуда мы черпаем силы, двигающие нас вперёд, есть у каждого анимагена. Тело, разум и душа. Три части единого целого. Мы посвятили себя друг другу и двигаемся вперёд, к звёздам. А Рерар… мой друг, один из величайших анимагенов, Прайм, однажды сказал ему: «едва поставив себе цель стать богом, ты уже проиграл».

— Есть вещи более материальные, чем пространные фразы мертвеца, — Никси пожала плечами, начав покачивать носком ноги, — и то, что ты говоришь, для меня пустой звук. Я слышала речи более пламенные и цели более великие, нежели ваши «единство» и «решимость». Сколько бы ты ни говорил про душу, мне не понять. Ведь я-то не живая. Я лишь очень сложная программа, что исполняет свои функции.