Истинный

Содержит огромное пространственное хранилище, способное вмещать предметы крупного и сверхкрупного размера. Имеет золотую Скрижаль, способную хранить Руны и Звездные Монеты. Имеет Арсенал, способный хранить рунные доспехи и оружие. Имеет Чертог, способный содержать неживых слуг. Может быть превращена в Реликварий, обеспечивающий высшую сохранность содержимого.

Время действия: нет

Время перезарядки: нет

Ого! У меня уже было Хранилище, куда более удобное, чем земной криптор, но эта штука, кажется, была получше мегакриптора из разряда тех, что могли вместить винтокрыл. И, помимо прочих крайне интересных функций, обладала возможностью расширения Скрижали! Любопытно, очень любопытно!

Но самое главное — сокровищница не была пустой. Скай мгновенно просканировала содержимое и доложила: одну из ее ячеек занимал ларец, доверху наполненный звездным льдом, в арсенале находились семь полных комплектов лед-доспехов, а в Скрижали — много серебряных нулевок, а также несколько Рун Стужи, Морозной Закалки и… Портал в Ледяные Чертоги! Кейнор, черт побери, расщедрился. Неожиданно я представил лицо и реакцию Миноса и Винсента и невольно улыбнулся.

— Лед видит, мой дар тебе по сердцу, — произнес Кузнец. — Знай, Истинный, что мой Народ не делится звездным льдом с чужаками, ибо таковы наши древние Клятвы. Но ты умер за мой Народ. Лед слышит, я могу назвать тебя одним из нас, пусть и не по крови. Ты всегда можешь вернуться в Эргиаль. А дары пусть укрепят нашу дружбу и достойно послужат твоему Народу.

— Благодарю, — я снова кивнул, стараясь держаться скромно, но с достоинством. Рядом с существом, способным одним жестом заморозить море, — не самая тривиальная задача. — Обещаю передать дары, твои слова и выступить посредником.

— Лед слышит, — кивнул Кейнор. Затем он жестом пригласил меня к своему трону, напротив которого уже выросло замысловатое ледяное сиденье.

— А теперь поговорим о будущем, — он уселся и неуловимым жестом вызвал перед собой призрачную сферу. — Играешь ли ты в сферы?

— Нет, но я много слышал об этой игре, — признался я.

Скай: В культуре Единства игры часто используются как инструмент оценки и дипломатии. Рекомендую принять предложение. С применением моих аналитических функций мы сможем продемонстрировать игру высокого уровня. Я проанализирую правила и просчитаю оптимальные ходы.

— Брат обучил тебя сражаться, а я научу играть, — усмехнулся он. — Это поможет мне понять, как ты думаешь, строишь, предвидишь. А тебе — как думают наши враги… Я поделюсь с тобой сферой.

— Не нужно, у меня есть своя, — я извлек из Скрижали подарок Хитрейшего и активировал Руну, призвав другой призрачный шар. Моя выглядела совсем иной — серебряной, светящейся изнутри — и содержала рунный мир в миниатюре: земли, воды, пустота, — которые тут же начали двигаться, повинуясь моему взгляду.

— Ты полон неожиданностей, — заметил Кузнец. — Что ж, начнем?

Рунный мир оказался объемным игровым полем, расположенным на плоском радиусе сферы. Конфигурацию можно было определять самому, заполняя клетки-октагоны разными типами «земель». Неизменной оставалась лишь точка, напоминающая серебряный колодец, и возле нее вспыхнул полукруг огоньков, видимо, обозначавших стартовые позиции. Семь внутренних и шесть перед ними — тринадцать фигур?

— Это Исток, — Ледяной Кузнец коснулся «колодца». — Каждый ход он порождает капли действия. Они нужны, чтобы другие фигуры могли ходить и совершать действия. А это владыка сферы… Владыка есть всегда, но остальные фигуры ты можешь выбрать сам.

Он поставил рядом с колодцем коронованную фигурку.

— Игру можно завершить двумя способами: убить владыку или захватить чужой Исток. Есть разные стратегии, выбирать тебе. Теперь перейдем к фигурам…

Фигур в сферах было множество. Вполне понятные цитадель, страж, полководец и стрелок, экзотические призрак, мастер порталов и королева молний. Были даже кузнец и торговец. Некоторые можно было использовать однократно, другие — призывать в любом количестве. Объединяло их одно: все фигуры имели определенное число «звезд» атаки и защиты, а также третий, самый важный параметр — особую способность. У некоторых фигур таких способностей было несколько.

Выбирая их, я наконец обнаружил то, что искал, — героя. Фигура с отличными показателями атаки и средними — защиты. Но самым главным были его особые способности.

— Герой? Лед слышит, герой может убить любую фигуру противника, с любыми звездами защиты, но лишь один раз за партию, — сказал Кейнор. — Это действие. А еще… Героя невозможно подкупить. Ни торговцем, ни рабыней.

Я замер. Уже стало ясно, что игра в сферы была важной частью культуры Восходящих. Возможно, и сам Ледяной Кузнец был обязан именем одной из фигур, и аллюзии к ним пронизывали все наши разговоры с Хитрейшим. Он не раз называл меня героем — то ли в шутку, то ли нет — и при этом пытался подкупить. А когда я гордо отверг его предложение, не особо расстроился. Потому что заранее знал, каким будет мой ответ…

Он играл. Но не в сферы. Он играл мной.

И, вероятно, играл с самого начала.

Игра, в которой моя колония и земляне — всего лишь пешки. Игра, которая продолжается. Игра с Братьями, с Вечностью, со всем Единством.

Но теперь я по крайней мере это понимаю.

— Лед видит, ты уже кое-что понял, — сказал Кейнор, задумчиво улыбаясь. — Не всегда ясно, мы играем в сферы или сферы играют в нас… Но я скажу так: иногда даже малая свеча, оказавшись в нужном месте, может затмить солнце. Кому, как не тебе, знать это, Истинный?

И, соглашаясь с ним, я сделал свой первый ход.

Ведь в конце концов даже пешки иногда становятся королями.

ПОСТСКРИПТУМ. ХРАНИТЕЛИ

Он лениво щурился, глядя сквозь толпу.

Люди шли куда-то, суетились, торговались, покупали и продавали. Небо пересекали летающие корабли, причаливая к гигантским башням, над головами скользили парящие лодки. Зазывалы, продавцы, покупатели. Множество лиц, сливающийся гул голосов. Миллионы букашек, всегда озадаченных одним и тем же, и никому из них не было дела до нищего на одном из бесчисленных ярусов этого места.

Вечное движение. Вечный круговорот торговли тысяч миров. Океан, в глубинах которого акулы пожирали хищников поменьше, а те охотились на мелкую рыбешку. Вечная борьба, так свойственная человеческой природе. Незыблемая, как сама Вечность, что бы ни полагали о ней всякие недоумки.

Одно из его любимых мест, оно напоминало о прошлом.

И помогало думать.

В его чашу упала мелкая монетка. Бросивший ее уже исчез в толпе, вечно кишащей на этих улицах.

Он быстро спрятал ее — чаша нищего должна быть пустой.

Даже если этот нищий — самое богатое существо Единства и Вечности…

Мимо, грозно бряцая оружием и раздвигая толпу, прошла стража. Он проводил их равнодушным взглядом. Только дураки думают, что сила, власть и оружие чего-то стоят. Они — лишь нужный инструмент в правильных руках.

У него никогда не было оружия.

Он ставил совсем на другие вещи.

Информация. Вот что важно. Вот что имеет значение. Не без тщеславия он понимал, что является самым информированным существом Единства и Вечности, за исключением, быть может, лишь Того-Кто-Наблюдает.