Источник

– Во всем мире удод должен быть символом археологов. Мы так же увлеченно копаемся носами в земле. – Он тосковал о Веред гораздо больше, чем предполагал, и надеялся, что она скоро вернется; сидя за столом, он порой сдувал пыль с женственной фигурки Астарты и убеждал себя, что придет время, и он заберет обеих богинь с собой на жительство в Чикаго. Он был рад, что Веред представилась возможность познакомиться с городом, которому предстоит стать ее домом.

Пока надоедливый хамсин продолжал мешать раскопкам, он составлял отчет о ходе работ, но и здесь женственный облик Веред преследовал его. Когда он писал об исследованиях керамики, она то и дело мелькала перед его глазами, таская в мойку свои корзины с глиняными осколками. С особым удовольствием он вспоминал фразы, которые так часто встречались во вступлениях к археологическим отчетам: «Выражаю особую благодарность мисс Памеле Мокридж (в замужестве миссис Питер Хэнбери)» – а несколькими строчками ниже выяснялось, что мистер Питер Хэнбери был художником экспедиции. Мало кто из симпатичных девушек мог вынести два сезона раскопок в Святой земле, не выйдя замуж, и Кюллинан предвкушал, насколько заманчиво будет включить в отчет дерзкие строчки: «Мы все выражаем особую благодарность нашему блистательному специалисту по керамике миссис Бар-Эль (в замужестве миссис Джон Кюллинан)». Он хмыкнул.

– И пусть они догадываются, что произошло на этихраскопках.

Но когда он показал свои предварительные наброски Элиаву и Табари, они их не устроили. Коллеги выразили опасение, что в том разделе, который касался XII уровня, на Кюллинана слишком повлияли события, происходившие по соседству с Макором. Элиав предупредил:

– Твои предположения слишком расплывчаты.

– Под этим он имеет в виду, – перевел Табари, – что ты был бы куда умнее, если был бы чуть поглупее.

– Забудь о том, что было в Мегиддо и Гезере, – посоветовал Элиав, – Верь лишь своим глазам.

– Мы работаем не в вакууме, – решительно возразил Кюллинан. – Разве ты не предполагаешь, что люди в Мегиддо и Гезере столкнулись с теми же проблемами, что и наши ребята?

Табари уклонился от ответа на этот вопрос.

– Мы хотим, Джон, чтобы ты вместе с нами совершил небольшое путешествие.

И когда троица устроилась в джипе, араб сказал:

– Стоит 3000 год нашей эры, и мы, археологи, отправляемся раскапывать четыре места, которые исчезли во время великого катаклизма 1964 года.

– Просто давайте посмотрим своими глазами, – сказал Элиав, – и тогда уж решим, какой будем писать отчет.

Они заехали в элегантный новый пригород Акко. Табари остановился у дома своего приятеля и двинулся показывать Элиаву и Кюллинану современное жилище, обращая внимание спутников на бтдельные его особенности:

– Свидетельство века электричества, холодильников, газовых плит. Кондиционеры во всех комнатах. Все это стало доступно благодаря оживленной международной торговле, ибо ковры здесь из Британии, радио из Германии… откуда у тебя это кресло, Отто?

– Из Италии.

Анализ продолжил Элиав:

– И если мы еще найдем остатки библиотеки, то получим право утверждать, что эта семья обладала высокой культурой и пользовалась трудами на немецком, французском, английском, иврите, арабском… а этот язык я не знаю.

– Венгерский, – объяснил Отто.

– В другой части дома, – сказал Элиав, – мы найдем очки, как доказательство высокого уровня медицины, а также винные бутылки, имеющие отношение к Франции. Нам придется признать, что такова норма существования для XLV уровня.

– И весьма высокая норма, – польстил Кюллинан хозяину.

– Мы работали не покладая рук, едва только покинули Венгрию.

Далее они поехали в соседнюю деревню, где Табари попросил разрешения зайти в дом, предоставленный группе недавних иммигрантов с востока, которые еще не говорили на иврите.

– Посмотри на обстановку здесь, – сказал он. – Электричества нет. Нет практически ни одной вещи, появившейся на свет после 1920 года. Очень мало примет культуры. Здесь и готовят по-другому, и носят другую одежду. – Он наделил обитателей дома сигаретами и поблагодарил за их любезность. – Но настоящий шок наши археологи 3000 года испытают, когда доберутся до следующего дома, – сказал Табари, направляясь в арабскую деревню к северу от Макора.

Увидев человека, стоящего посредине пыльной дороги, он окликнул прохожего и попросил разрешения посетить его дом. Житель деревни кивнул, и, осторожно пробираясь меж бегающих цыплят, Табари стала объяснять:

– Совершенно другая архитектура. Никакого электричества, никаких плит. Такие глиняные горшки в ходу уже две тысячи лет. Никаких книг. На стене в рамке – лишь одно изречение арабскими буквами. Одеваются так, как и сотни лет назад. Но ваше особое внимание я хотел бы обратить вот на эту мельничку для зерна. Она вся из дерева, но скажите-ка мне – что это за торчащие штучки, которые и мелют зерно?

Кюллинан опустился на четвереньки и внимательно изучил древнюю систему с торчащими из нее частыми зубчиками.

– Неужели это то, что я думаю? – спросил он.

– Они не металлические, – сказал Табари.

– Это кремень, – согласился Кюллинан. – Откуда они в наше время берут кремень?

– Там же, где люди из Макора раздобывали его десять тысяч лет назад, – ответил Табари. Он поговорил по-арабски с владельцем мельнички. – Так и есть. Кремневые желваки они достают со дна вади.

Трое ученых вернулись к джипу, и Табари сказал:

– Прежде чем вы определитесь, каким временем датировать это арабское жилище, когда мы раскопаем его, давайте глянем на четвертую точку.

Он поехал вверх по сухой промоине вади. Дальше они пошли пешком, пока не оказались у входа в пещеру. Табари окликнул кого-то. Из темной глубины раздался сердитый голос, и, войдя под своды пещеры, они нашли в ней старика, который жил тут лишь со своими козами. Элиав шепнул:

– Таким вот образом в ней жили люди еще, самое малое, тридцать тысяч лет назад. Единственное, что наводит на мысль о двадцатом столетии, – это пластмассовые пуговицы на рубашке старика.

– Ты ошибаешься, – сказал Кюллинан, уже успевший подойти к загону для коз. – Тут есть и бутылка из-под датского пива.

– Предположим, вы вскрыли этот слой, – продолжил Табари. – И будете утверждать, что это неуместное включение. – Он дал старику три фунта. – Купи себе еще пива.

Когда они добрались до джипа, Элиав сказал:

– Вот это мы и имели в виду, когда зашла речь о твоем отчете, Джон. На расстоянии нескольких миль в современном Израиле мы нашли дома 1964 года, 1920-го и 1300-го. И еще пещеру, появившуюся бог знает когда. Тем не менее, все они существуют бок о бок, давая представление о нашей цивилизации. Не думаешь ли ты, что и во времена царя Давида в Макоре тоже могло существовать такое разнообразие?

– Я не уверен, что ваши доводы справедливы, – осторожно сказал Кюллинан. – Сегодня в нашем распоряжении много уровней, которые сохраняют в себе следы прошлого. Кроме того, царь Давид мог видеть Дома максимум лишь из четырех или пяти уровней.

– Согласен. Но однородности, о которой ты пишешь, не существовало.

– Отмечено верно, – признал Кюллинан. Стоя на дороге, он попытался вспомнить все подробности их путешествия. – Новый дом в Акко…

Табари прервал его: