Исток Миллиона Путей 1-7 [СИ]

– Пошёл во дворе поиграть, - ответила Белка.
– Я заперла ворота, так что на дорогу не выбежит, не волнуйся.

– Ладно, пойду, погляжу, как он там, - сказал Кридирт и направился во двор.

Локиана он обнаружил за домом, сидящего с задумчивым видом прямо на земле.

– Здравствуй, сынок!
– заставил себя произнести это слово Кридирт.
– Ты почему на земле сидишь? Простудишься.

Локиан взглянул на него, и на секунду Кридирту показалось, что в глубине его небесно-голубых глаз мелькнуло какое-то злобное выражение. Но Кридирт не придал этому значения, списав на свою мнительность по этому поводу.

– Не простужусь, - уверенно ответил мальчик.

Кридирт вспомнил слышанные им сквозь сон слова Свида, когда тот по возвращении брата в Фиалу отчитывал его за то, что он оставил Локиана без присмотра.

– Сынок, зачем ты ходил в комнату с сейфом?
– поинтересовался Кридирт, намереваясь очень мягко объяснить мальчику, что это опасно.

Его вновь поразило злобное выражение, с которым Локиан на него посмотрел.

– А что, нельзя?
– его голос прозвучал как-то по-иному и опять-таки со злобной интонацией.

Сердце Кридирта сжало очень тревожное предчувствие.

– Что с тобой происходит, Локиан?
– спросил он, вглядываясь в глаза сына.
– Мне кажется, или...

Резкий удар заставил Кридирта замолчать. Он упал, перед глазами всё помутилось. Почувствовав, как что-то острое разрывает его плоть на животе, парень инстинктивно создал защитное поле и провалился сквозь зыбкую грань, разделяющую миры. Он бежал в ИМП. Сознание почти покинуло его. Последним усилием Кридирт притянул образ-маяк хорошо знакомого ему мира и буквально вполз туда, зажимая руками кровоточащую рану на животе...

...Кровь на чёрных длинных когтях смотрелась очень красиво. Вот так всё и начинается. Теперь уже скоро...

...И Белка, и Юна одновременно ощутили что-то неладное. Какая-то тревога в энергетике окружающей среды. Девушки переглянулись и бросились к двери. Распахнув её, они увидели возвращающегося домой Локиана.

– Всё хорошо?
– спросила взволнованно Белка.

– Да, - тихо ответил мальчик.

– А где твой папа?

– Не знаю. Сказал, что кое-что забыл, и куда-то ушёл. В смысле, исчез...

– А ничего необычного не было?
– встряла Юна, присматриваясь к мальчику.

Тот отрицательно помотал головой и пошёл в свою комнату, на ходу доставая из кармана свою компьютерную игру.

Юна задумчиво глядела ему вслед.

Алаксиарн по-прежнему процветал.

Олирд стоял на балконе, резные перила которого были выполнены из серебра с золотыми вставками. Панорама блещущего драгоценными камнями города радовала глаз.

'Лепота!', - мысленно процитировал верд Ивана Васильевича, меняющего профессию.

Он искренне наслаждался энергетикой Блистательной Вельсиарты, радуясь ей, как старой знакомой. Едва попав сюда во второй раз, Олирд почувствовал, что ему этого мира не хватало. Было удивившее его самого ощущение возвращения домой из дальней дороги.

Сила и благородство воинов, утончённая красота женщин, невыразимо прекрасная архитектура дворцов и храмов, безоблачное небо и ветер, доносящий влагу и свежесть близкого моря и многочисленных городских фонтанов... Этот мир отдавал ностальгически-романтическим представлением об утопично рисуемом потомками средневековье, которого на самом деле не существовало в таком виде в несколько более прозаичной истории Материнского мира.

Олирд решил для себя чаще посещать Алаксиарн.

Мысли его прервал раздавшийся сзади вкрадчивый голос.

– А теперь позвольте всё-таки полюбопытствовать, чем я обязан столь внезапному визиту?

Олирд обернулся и поглядел на несколько натянуто улыбающегося Юлиуса.

С последней их встречи маг Алаксиарна немного изменился - похудел, слегка укоротил свои светлые волосы и собрал их в хвост, сменил цвета одежды на несколько более мрачно-зелёные. Под глазами его наблюдались круги - следы усталости и выпивки. Складывалось впечатление, что дела у него идут не так споро, как раньше.

– А разве не может у меня просто возникнуть желание посетить старого доброго знакомого?
– спросил, слегка подняв бровь, Олирд, разворачиваясь и покидая балкон.

Юлиус при этом отступил на пару шагов и указал приглашающим жестом на зелёные кресла, перед которыми стоял столик, гордо несущий на себе украшенный драгоценными камнями золотой сосуд с вином, два золотых бокала и блюда с тонко нарезанным мясом и сочными фруктами.

– Отчего же, - чуть шире улыбнулся хозяин апартаментов.
– Вполне может. Просто в прошлый раз вы столь внезапно покинули славный Алаксиарн, выставив меня при этом в немного неприглядном свете перед королём, Верховным жрецом, да и всеми горожанами, что я не смею льстить себе мыслью о вашем добром ко мне расположении.

Олирд опустился в кресло, подождал, пока Юлиус присядет в другое такое же, и задумчиво произнёс.

– В тот раз, помнится, вы пытались немного сжульничать, сначала заставив меня выполнить для вас кое-какую деликатную работу, а потом не потрудившись упомянуть об испытании, которое мне придётся пройти для того, чтобы получить нужный мне камень. Ну да ладно. Как говорится, кто старое помянет...

Он взял в руку кубок с вином.

– Поверьте, с моей стороны к вам нет никакого предубеждения и претензий. В конце концов, в тот раз мы были друг другу полезны.

Юлиус улыбнулся чуть искреннее и тоже взял кубок.

– Я к вам тоже расположен, мой добрый товарищ Оритриг. Что-то мне подсказывает, что ваш новый визит связан с осознанием того, что мы вновь можем быть взаимно полезны.

Олирд пригубил вино, оценил его тонкий вкус и посмотрел на Юлиуса поверх золотой кромки кубка.

– Вы очень проницательны. Только, поправлю, меня ныне зовут Олирд, - он не стал вдаваться в подробности обстоятельств смены своего имени.

Юлиус понял по-своему.

– О, понимаю, псевдоним для выполнения каких-то тайных замыслов, - он подчёркнуто округлил глаза.
– Вы окружены тайнами.

Олирд развёл руками.

– Не в большей мере, чем любой из нас, - ответил он.
– Взять хотя бы вас. Вы ведь даже не обмолвились мне ни разу, к какому роду вердов вы принадлежите. Хотя у меня есть своё предположение по этому поводу.

Собственно, из-за этого предположения Олирд сюда и вернулся. По некоторым обмолвкам Юлиуса в прошлый раз он вычислил, к какому роду тот принадлежит.